Всадник и Тень (СИ) - "Кицуне-тайчо" - Страница 50

– Ты сам-то цел?

– Ничего, с этим я справлюсь, – Крайт снова потрогал скулу. Кажется, просто сильный ушиб. Восстановить будет несложно.

– Тогда сиди здесь, – решил Бессан и повернулся в сторону лестницы. – Все равно ты больше ничем не поможешь. Дальше я сам.

– Эй, подожди меня! – Крайт тут же вскочил на ноги. Оставаться в замке в одиночку ему не хотелось, он боялся попросту не найти отсюда выхода.

– Только быстро, – сжалился всадник. – У нас мало времени.

Вдвоем они выбрались из подвала и осторожно двинулись в ту часть крепости, где жили слуги. Дальше все шло так, как и планировал Крайт. Разбуженные слуги радостно приветствовали старого хозяина и охотно соглашались вновь поступить к нему на службу. Быстро и очень тихо они собрались, распределились по крепости и аккуратно захватили всех всадников Аса, мирно спящих в своих постелях.

Небольшие сложности возникли только снаружи, когда нужно было обратить себе на службу солдат. Вырожденцы запутались, за кого они сегодня. Обычно им это безразлично: всадники захватывают крепость, всем сдавшимся повязывают шнурки и ленты другого цвета, и тогда нужно просто воевать за того, у кого того же цвета знамя. Но теперь, когда они носили малиновые повязки Аса, пришел всадник в оранжевом плаще и объявил, что он – новый хозяин замка, и это вызвало смятение в примитивных умах простолюдинов. Те, кто прежде служил в этом замке и носил оранжевые ленты, узнали Бессана и без труда признали его власть, но другие, всегда воевавшие за Ас, с этим не согласились, что вызвало во многих местах серьезные стычки.

Но за разрешением этого конфликта Крайт наблюдать не стал. Ему нужно было спешить, и он выбрался из крепости сразу, как только они с Бессаном дошли до ворот и обратили на свою сторону стражу. Стояла глубокая ночь, когда Крайт разыскал ту скалу, где оставил летуна. Обратно он направился над берегом, самым коротким путем.

Утром, едва выбравшись из лап цирюльника, который привел растительность на его голове в тот вид, какой у нее был до начала операции, Крайт вскарабкался на крепостную стену. Следовало сначала разобраться, что задумал враг, а потом уже принимать решение: глотать порошок или завалиться спать. Лагерь нападающих расположился совсем близко, кажется, стрелой достать можно. Лес вокруг замка то ли сразу не вырубили, то ли допустили, чтобы разросся. Тонкие стволы плохо скрывали палатки и людей, расположившихся под сенью деревьев. Крайт мог бы чем-нибудь напакостить им прямо сейчас, если бы так не устал.

Приготовлений к штурму крепости пока не наблюдалось. Солдаты лениво продолжали обустройство лагеря, будто собрались расположиться здесь надолго: срубали древесный подрост, связывали вместе макушки, валили сухие деревья на дрова. Впрочем, Крайт помнил, что в прошлый раз их поймали именно на внезапности, и посему не был готов поверить во внешнюю безобидность обстановки. Он и сам любил внезапность. И заказчики уже привыкли, что маги все чаще принимаются действовать подобным образом. Хотя многие пока еще воевали по старинке: назначая и дату, и время очередного сражения. Так было проще, предсказуемее и надежнее, – слова, которых не признавали ни Всадник, ни Тень.

Крайт устроился между зубцов, где стена была потоньше, и удобнее было заглядывать вниз, уложил руки на холодные камни, в руки уткнулся подбородком и принялся внимательно изучать ситуацию в лагере. И тут – как почуял – из леса выехал Алый Всадник. При полном параде: в алом плаще, под которым проглядывал нагрудник, в сияющем шлеме, разве что с поднятым забралом, на своем фантазийном чудовище, которое Крайт поначалу счел ужасным, а теперь, посмотрев, как здорово скачет эта тварь, мог только одобрительно кивать. Арвент степенным шагом доехал до самой стены и остановился там, задрав голову.

– Привет, Тень! – крикнул он.

– Ага, и тебе того же, – Крайт отчаянно зевнул в кулак.

– Чем это ты ночью занимался? – немедленно прицепился Арвент. – Опять какую-нибудь гадость заготовил?

Сделать вид, что в крепости действительно подготовлен сюрприз, было тактически выгодно, так что Крайт сделал невинные глаза и поинтересовался:

– А ты что же, не успел?

– Я, конечно, теперь очень быстро создаю фантазийных существ, но только не при условии, что мне непрерывно мешают.

– Но вот, видишь? – Крайт безразлично пожал плечами. – Этот фокус больше не пройдет, придумывай что-нибудь другое.

– Давай уже сразимся открыто, – предложил Арвент. – По старинке. На иллюзиях или чем-нибудь таком.

– Ты же в открытом бою не выстоишь, – равнодушно ответил Крайт.

Вот чего ему сейчас не хватало, так это открытого боя! Он толком не спал двое суток, разве что дремал урывками, и теперь чувствовал себя развалиной. Внимание его рассеивалось, он был уверен, что и одной-то иллюзии толком не создаст, куда ему тягаться с мастером этого упражнения! Но Арвент попался на его хитрость и призадумался. Действительно, стоит Крайту перед боем проглотить двойную порцию порошка каюсса, и передавить его в открытую станет чрезвычайно сложно. Его фантазия разгуляется вовсю, а скорость реакции возрастет до нечеловеческой. С прямым воздействием и подобными техниками его уже не взять, остается надеяться на запас заготовленных, моментальных приемов, но этот запас и Крайт никогда не ленился пополнять.

– Ты тут считаешь себя самым хитрым, – сказал Арвент почти обиженно. – Но так происходит только потому, что наши лентяи не сумели еще адаптироваться к твоей манере. Она необычная, согласен. Но я-то тебя с детства знаю. И знаю, чего от тебя ожидать.

– А вот это ты напрасно, – парировал Крайт. – Потому что я сам не знаю, чего от себя ожидать.

– Со стороны-то виднее, – фыркнул Арвент. – Значит, не хочешь драться честно?

– Я всегда дерусь честно! – возмутился Крайт. – Ни одного правила еще не нарушил.

– Я не только о правилах. Я о классических канонах боя. Но раз не хочешь, не стану заставлять, – Арвент махнул рукой и развернул свое чудовище. – Увидимся позже.

Кода противник удалился на достаточное расстояние, Крайт позволил себе облегченно выдохнуть. Похоже, Арвент попался на его уловку, которую сам же и подсказал. Теперь он будет думать, что Крайт что-то приготовил к утренней атаке. Станет медлить, высчитывать, выискивать. И это даст Крайту возможность выспаться.

Атаки и в самом деле не последовало. А на следующий день войско вдруг свернуло лагерь и двинулось назад, откуда пришло. Никаких известий от Бессана так и не поступало, неизвестно, почему. Неужели в замке не нашлось ни одного мгновенного посланца? Или он просто не умел ими воспользоваться?

Но однажды утром на верхушку башни спикировал летун. Двигался он неровно, неуверенно, на посадку зашел не плавно, а буквально рухнул, в последний момент смягчив приземление. Крайт одним из первых поспешил ему навстречу. Бессан тяжело, с хрипом дышал, бешено вращал глазами и взмахивал огромными крыльями. Был он явно слегка не в себе, и магу пришлось уговаривать его, успокаивать, чтобы удалось снять летуна. С горем пополам всадник понял, что от него хотят, нервно задергал плечами, но понятливому существу этого сигнала оказалось достаточно. Крайт стащил с него летуна, и Бессан немедленно успокоился почти полностью. Был он взъерошен и утомлен. Глянув на мага отчего-то сердито, Бессан проворчал:

– Подумал и решил воспользоваться твоим предложением. Обойдется Ас без моего золота.

***

Арвент вынужден был согласиться с теми магами, которых раздражала скрытная манера Крайта. Вот опять откровенно зевает на стене и даже не пытается сделать вид, будто не подготовил ловушку! Арвент решил, что соваться в нее не станет. Пусть не думает давний недруг, что он хитрее всех! Если он сделал не что-то постоянное, вроде подземных ям, то заготовленный, но не воплощенный образ он не сможет долго удерживать в фокусе своего внимания. Магия имеет свойство истощаться, недовоплощенные образы тянут силы своего создателя, а после исчезают. Если Крайт что-то подготовил, он должен использовать это прямо сейчас, как можно скорее. А вот и обойдешься! – решил Арвент. Чтобы заставить противника зря потратить силы, достаточно начать атаку не сегодня, а завтра. Например, к вечеру. Заодно хватит времени на разведку, если Крайт все же приготовил что-то более материальное.