Искры моей души (СИ) - Стрельникова Кира - Страница 42

Выбравшись из объятий Росса, я вышла из машины, потянувшись до хруста и сладко зевнув, зашла за братьями в дом, поймав косой взгляд Росса и его странную, задумчивую улыбку. Правда, взволноваться или напридумывать себе чего-нибудь не успела, он повесил куртку на крючок и произнес:

— Так, ладно, мне завтра рано вставать, поэтому я спать, ребята. Вы, если хотите, можете посидеть, — после чего с самым невозмутимым видом шагнул ко мне и одарил еще одним поцелуем, придержав за подбородок. — Спокойной ночи, до завтра, — попрощался Росс все с той же улыбкой и, развернувшись, направился к лестнице.

В обычной жизни я сова та еще, раньше трех-четырех ночи не ложусь. В отпусках же, особенно с насыщенной экскурсионной программой, сладко спать времени нет, и где-то к двенадцати, максимум к часу меня уже вырубает. Сейчас часы показывали одиннадцать, и в общем, отправиться на боковую я была не против, перед этим можно даже немножко почитать или в сети полазать, но…

— Ты как, к себе? — и вроде Шон спросил без всяких выразительных взглядов и намеков, однако совершенно неожиданно вдоль спины прокатилась волна горячих мурашек и растеклась по пояснице.

— Д-да, наверное, посижу за компом и спать, — отозвалась я и сама поняла, как неубедительно прозвучало.

И черт знает, что или кто дернул за язык, зачем вспомнила, что шкатулка с украшением осталась в моей комнате.

— Кстати, кулон у меня, давай, отдам сразу? — вопросительно покосилась на Шона, подумав, что пусть лучше вернется к хозяевам, несмотря на то, что амулет принял меня.

Он кивнул, подошел и приобнял за талию, мягко подтолкнув к лестнице.

— Давай, — невозмутимо отозвался младший Рейли.

Я отметила, что он не стал дожидаться в гостиной, а пошел к лестнице вместе со мной, и в голову горячей волной ударило нервное волнение. Вспомнилась предыдущая ночь вместе с Россом, и очень некстати проснулось нечто, похожее на замешательство и чувство вины. Черт, я же переспала с его братом… Ну и что, что Шон в курсе и не обижается. Блин… Пока я путалась в сумбурных размышлениях, мы уже поднялись на второй этаж, свернули в коридор, и я остановилась у двери своей комнаты, взявшись за ручку. Даже успела повернуться и сказать всего одно слово:

— Подожди…

— Не буду, — выдохнул вдруг Шон, подался вперед, обняв за талию, и мягко прижал к стене.

Мои ладони уперлись в его грудь прежде, чем я успела сообразить, что делаю. Вскинула на младшего Рейли растерянный взгляд, сглотнула вязкий ком и пролепетала, с трудом подбирая слова, способность свободно говорить на английском разом покинула меня.

— Ш-шон… Постой, понимаешь… Черт, я же была с Россом, — наконец выпалила, облизнув губы и ощущая что-то, близкое к панике.

— Я знаю, — мягко отозвался Шон, собрав мои запястья и аккуратно их сжав. — А сегодня я хочу, чтобы ты была со мной. Что тебя смущает? — он поднес мои дрожащие пальцы к губам и невесомо поцеловал, не сводя потемневшего взгляда. — Ты против? — с едва заметной паузой задал он еще один вопрос.

Ох, господи… Если я сама себе не могу объяснить, что меня смущает, даже на русском, как ему выразить всю степень внутреннего переполоха в душе? И да, не надо говорить мне, что Росс наверняка предполагал нечто подобное, оставив нас с Шоном вдвоем сегодня вечером.

— Ки-и-ир? — тягуче позвал он, и я вспомнила, что, кажется, меня о чем-то спросили.

От близости Шона и от запаха, щекотавшего ноздри, стало трудно дышать, и тело мелко задрожало от будораживших его ощущений, и я беспомощно уставилась на младшего Рейли, замерев испуганным зверьком. Он же медленно наклонился, обжигая горячим дыханием мои приоткрывшиеся губы, и тихим шепотом повторил:

— Так мне уйти?..

Бесполезно обманывать себя, если я сейчас сдамся на милость сомнениям и нелепой вине, то станет еще хуже. Да и потом, если отбросить эти ненужные эмоции, я совсем не хотела, чтобы Шон уходил, и не только потому, что не желала обижать его отказом. Ну и… Да, да, да, я очень плохая девочка, потому что хотела узнать, а какой Шон любовник и насколько секс с ним отличается от того, что был у нас с его братом. А раз все обо всем знают, и никто ревновать не собирается, то в топку всю правильность и воспитанность, и да здравствуют инстинкты.

— Не надо, — пробормотала я, все-таки немного смутившись, и отвела взгляд.

Дальше думать вообще стало сложно, потому что Шон отпустил мои запястья, зарылся пальцами в волосы на затылке, удерживая голову, и поцеловал. Нежно и настойчиво, так, что кости моментально расплавились, будто сделанные из воска, и я обмякла в его объятиях, послушно отвечая и больше ни о чем не задумываясь. Мои руки оказались на его шее, и сознание радостно уплыло в золотистый туман удовольствия, погружаясь все глубже. Невольно мелькнуло сравнение, что если напор Росса обжигает, заставляет кровь гореть, превращая ее в огонь, то с Шоном по-другому. Мягче, нежнее, и желание струится по венам тягучей карамелью, а не несется горячим шквалом, сжигая все на своем пути. Честно, я весьма смутно осознала, что меня просто внесли в комнату, не прерывая поцелуя, поставили на пол, и чуть шершавые ладони, выдернув блузку из-за пояса джинсов, нырнули под одежду. Медленно скользнули вверх по спине, оставляя на коже след из колких мурашек, попутно легко справились с застежкой бюстика. Всего на мгновение оторвавшись от моих горящих губ, Шон одним движением избавил меня от блузки и снова лишил способности связно мыслить еще одним поцелуем, таким же нежным и долгим, как и предыдущий.

Его пальцы невесомо прошлись по спине, заставив выгнуться и тихо всхлипнуть прямо в губы, и кружевная деталь белья присоединилась к блузке на полу, а ладони Шона легко подхватили под попку и подняли. Через миг моя спина коснулась покрывала, а поцелуи спустились на шею и дальше на грудь, накрыли уже болезненно нывшие, напряженные соски. Мне оставалось только кусать губы и судорожно вздыхать под деликатными, неторопливыми ласками, чувствуя, как кожа горит, а сознание заволакивает жаркая пелена проснувшегося желания. Шон изучал меня, безошибочно находя чувствительные местечки, его губы, наигравшись с твердыми вершинками, начали прокладывать дорожку из поцелуев по животу. А пальцы легко поддели пояс джинсов, справившись с застежкой. Ох-х… Я вцепилась в покрывало, дыша, как загнанная лошадь, а Шон все так же неторопливо снял с меня предпоследнюю деталь одежды и вернулся к животику…

Горячий рот прошелся по ставшей болезненно чувствительной коже прямо над верхним краем трусиков, и пальцы поддели кружево, тихонько потянув белье вниз. Инстинкты сошли с ума, я почти перестала ощущать тело и контролировать себя и свои желания, меня затягивало в жаркую воронку, и голова кружилась все сильнее. Шон словно издевался, мучительно медленно снимая с меня последнее, и мелькнул обрывок мысли, что это чисто мужская месть, довести до изнеможения и заставить умолять закончить это упоительное безобразие поскорее… Мои всхлипы перешли в короткие стоны, когда Шон согрел дыханием самый низ живота, и между ног все свело в сладкой судороге предвкушения. Я выгнулась, бедра сами приподнялись, а ноги раздвинулись в безмолвном приглашении, и казалось, если Шон прямо сейчас не прикоснется там, где все горело от ожидания, точно умру. Черт, никогда не думала, что способна так сильно желать двух совершенно разных мужчин, которые отлично дополняют друг друга.

Жаркое дыхание согрело сокровенное местечко, а потом умелые пальцы аккуратно раздвинули, проникли туда, где все давно изнывало от неудовлетворенности, и я охнула в голос, широко распахнув невидящие глаза и подавшись навстречу откровенной ласке. А Шон вдруг выпрямился, не убирая руки и продолжая дразнить, его губы снова накрыли мои, даря очередной умопомрачительно нежный, горячий поцелуй, и сильная рука обняла, прижав к уже обнаженному телу. Миг — и я оказалась сверху, в весьма пикантной позе, глядя прямо в темные омуты глаз напротив и пытаясь справиться со сбившимся напрочь дыханием. Шон же, так и придерживая за талию и не убрав второй руки, медленно улыбнулся и шепнул бархатным, пробирающим до самой глубины голосом: