В объятиях Тени (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 38

Я рискнула выбраться из своего убежища, чтобы разглядеть вещицу. Тихонько подошла ближе, взяла кинжал, удивляясь потрясающей работе мастера. И вдруг радужки женщины на рукоятке вспыхнули. Ярко загорелась изумрудная зелень, а затем зашевелилась и сама голова. Глаза злобно моргнули, маленькие кисти охватили мои пальцы, а лезвие изогнулось и полоснуло по запястью.

Я вскрикнула, отдирая от себя этот ужас и зажимая рану. Кинжал упал на стол и начал тихонько шевелиться, как змея. А затем вновь замер.

Звук ударов прекратился, я подняла голову и поняла, что Леран заметил моё присутствие. Тут же удушающая волна радости прокатилась по всему телу. Адреналин ударил в виски, сердце застучало, как ненормальное.

Быстрыми шагами он преодолел расстояние, разделяющее нас, и схватил раненое запястье. Посмотрел на кровь, перевёл взгляд на кинжал, затем — на меня. Сиреневые глаза беспокойно блеснули.

— Никогда не трогай Кайлу, — проговорил он совсем не то, что я ожидала.

— Что?

— Кинжал, — бросил отрывисто мужчина, и я вдруг почувствовала, как от его ладоней приятное тепло потекло в моё тело. Алая влага, что так пугающе капала наземь, начала останавливаться. — Кинжал зовут Кайлой. И её нельзя трогать никому, кроме меня.

Его голос был, как всегда, низким и бархатным. Сейчас в нём не звучал гнев или обида. Только беспокойство.

Я посмотрела в его глаза, и в груди что-то предательски защемило. В этот момент мне вдруг страшно захотелось извиниться. Сказать, что я зря обидела его, зря нагрубила. Что все мои слова — ложь. Но вместо этого я осипшим голосом спросила:

— Что это за нож?

Леран перевёл на меня блеск своих сиреневых омутов, всё сильнее утаскивая мой разум в их глубину. Его ладони приятно согревали, даря такое желанное ощущение близости и безопасности.

— Плод эксперимента, — прозвучал медленный ответ. — Когда я был на Рогатом острове. Когда я был… почти мёртв. Несколько дней мучился от боли, надеясь, что смерть придет и заберет меня. Но она не приходила. А кинжал, которым можно было бы оборвать свою жизнь, лежал слишком далеко. И тогда я пожелал, чтобы этот кинжал ожил и сам убил меня.

Я вздрогнула, слушая ужасный рассказ. А Леран невозмутимо продолжал:

— Материя, что уже была в моём теле, подчинилась, наделив клинок способностью двигаться. И он послушно выполнил приказ.

Я вздрогнула.

— Но, как только кровь коснулась лезвия, — продолжил Леран, — кинжал ожил на самом деле.

Мужчина замолчал, сконцентрировавшись на моей ране. Кровь совсем остановилась, а края кожи удивительным образом стягивались.

Почему он решил лечить меня сам? Может — всё же скучает? Хорошо бы это была правда…

— И что случилось дальше? — спросила я, незаметно любуясь красивыми чертами его лица.

Леран снова посмотрел на меня странно-спокойным взглядом.

— А дальше я испугался, вынул кинжал из груди. И выбрался из опустевшего разлома.

Он вдруг сжал мою ладонь, и я поняла, что лечение окончено. Рана закрылась. Аметистовые глаза смотрели прямо и будто чего-то ждали. Он был так близко, что, стоило мне слегка податься вперёд, и я бы его поцеловала…

— Возвращайтесь к себе, навэр, — сказал он, когда я была уже готова встать на мысочки и дотянуться до его губ.

Навэр. Служанка.

Затем отвернулся и просто ушёл. А я почти захныкала от несправедливости. Ничего, он ещё пожалеет о своей холодности. Много-много раз. Честное слово.

Долго грустить мне не дали.

— Что, влюбилась, дорогуша? — спросил из-за плеча знакомый ехидный голос.

Я повернула голову и встретилась взглядом с Фьёром. Тигр развалился на дереве, напоминающем облепиху.

— А ты — птица, что ль, на ветках сидеть? — фыркнула я, и тут же стало чуточку веселее. Улыбка медленно поползла к ушам. — Ты — кот, а не белокрылая пеночка!

И, вопреки моим ожиданиям, тигр не стал привычно шипеть. Вместо этого он спрыгнул с насеста, мягкой поступью приблизился ко мне и, ухмыляясь во весь свой зубастый рот, протянул:

— Влюбииилась… Люди такие глупые.

А потом медленно двинулся по дорожке. Я невольно пошла за ним следом, любуясь грацией странного хищника.

— Я вот никогда никого не любил, — продолжал он. — Любовь делает слабым.

— И откуда ты только такой умный взялся? — добродушно покачала головой я.

Впереди располагался небольшой искусственный бассейн, выложенный по бокам красным камнем. Но он так давно не чистился, что внутри всё заросло тиной и кувшинками. А, подойдя ближе, я поняла, что дно его было настоящим, природным. Без отделки плиткой. Это казалось странным.

Села на тёплый бортик и коснулась зеркальной поверхности.

— Знамо дело, откуда. Из разлома, — проурчал кот.

— Раз ты такой умный, придумал бы, как мне проникнуть в запретное крыло замка… А лучше: как помириться с Лераном.

— Я уже предлагал съесть ту служанку, что следит за тобой, — пожал по-человечески широкими плечами он. — Ты отказалась. А в ваши с лайетом глупые любовные делишки я лезть вообще не собираюсь.

Эх, как всегда — всё самой…

— Принеси мне кувшинку, Фьёр, — попросила я, рассматривая дивные цветы и не обращая внимания на самодовольство эриния.

— Вот ещё, делать мне больше нечего, — фыркнул тигр, присаживаясь на другой конец бассейна.

Я окунула ладонь в пруд и брызнула на него водой.

— Эй-эй! — вопль возмущения. — Ты что себе позволяешь? Я — эриний Ледяных… Эй!

Он взлетел в воздух, а я опять его обрызгала.

— У тебя слишком раздутое самомнение, — засмеялась я, — а на самом деле ты просто хитрый кот с манией величия!

И снова золотые капли последовали за улепетывающим животным.

— Какая у меня может быть мания величия, жалкая ты, ничтожная человечишка? — возмутился он, отряхивая шерсть, чем ещё сильнее меня смешил. Длинные усы широко растопырились и шевелились.

______

— Прекратите, прекратите! — раздался вдруг совсем другой голос.

Мы удивлённо посмотрели вниз и увидели нечто необычное. Из-под зеленых зонтиков кувшинок выглядывали маленькие круглые глаза. Странные существа, отдалённо напоминающие лягушек, высунулись наружу, хмуро глядя на нас.

— Вот те, здрасьте, — проговорил Фьёр, приземляясь неподалёку и с любопытством подходя ближе. — Дети болот.

— Вы не могли бы не баламутить нам воду? — дребезжащим голосом попросил один из них, прикрываясь от солнца травинкой.

— Что за дети? — переспросила я тихо.

— Хрустальные эринии, — ответил Фьёр, удобно располагаясь на краю бассейна. — Надо же. Я думал сквозь барьер невозможно проникнуть никому.

— Но ты же проник.

— Я — исключение, — гордо бросил кот. — Я — Фьёр Ледя…

— Да помню я, помню, — махнула рукой на кота, чем, кажется его изрядно возмутила. — А что вы здесь делаете? — обратилась меж тем к болотным лягушатам.

— Мы тут живём. Уже очень много лет. Ещё с тех пор, как на этом месте был старый пруд, да пустой курган.

— Значит, вы здесь обосновались ещё до постройки замка? — протянул тигр. — Тогда понятно.

— И Леран не знает о вашем существовании? — удивилась я.

— Конечно, хозяин знает, — ответила другая лягушка, высовываясь из воды. А я поняла, что их тела почти совершенно прозрачны. Всё верно, ведь хрустальные эринии не имеют тел. — Потому он и оставил этот пруд нетронутым.

— Хозяин… — с презрением повторил Фьёр и отвернулся.

— Значит, вы здесь с согласия лайета, — задумчиво протянула я скорее для самой себя, чем для них. Это кое-что говорило мне о характере моего гордого Лерана. Он не стал выгонять из дома существ, что жили здесь задолго до него.

— За две сотни лет до него, — гордо возмутилась другая лягушка.

— За сколько?! — не поверил своим ушам тигр и, фыркнув, отошел в сторону. — Тоже мне…

Похоже, мой друг был несколько младше.

— Мы вам помешали, простите, — извинилась я, улыбаясь.

Одна из эриний радостно кивнула.

— Спасибо, добрая госпожа, — проквакала она, — мы слышали, ваше желание помириться с лайетом Дайше…