Следователь и Демон (СИ) - Александров Александр Федорович - Страница 29

В дверь постучали.

- Фигаро! − Голос тетушки Марты вырвал следователя из пучины тяжких раздумий. − К вам посетитель! По работе!

- О, спасибо, тетя Марта! − Следователь потянулся за штанами, мысленно переводя дух − работа прежде всего. − Пусть зайдет через десять минут.

Следователь натянул горчичного цвета брюки, синюю сорочку без воротника − последний писк столичной моды, пиджак в тон брюкам и сунул ноги в пушистые тапочки из овечьей шерсти. Тапочки выглядели забавно, но замечательно грели ноги.

Сев за стол, Фигаро достал рабочий блокнот, автоматическое перо, стандартный приемный бланк и пепельницу. Когда раздался стук в дверь − осторожный и робкий, он открыл блокнот на чистой странице и крикнул:

- Войдите!

...Ранний посетитель оказался довольно примечательной личностью. Высокий худой мужчина лет сорока, одетый в длинную темно-синюю шинель, тяжелые ботинки на толстой подошве и коричневую кепку сам по себе не вызывал особых эмоций, более всего напоминая конторского служащего на ставке выше средней, но его выражение лица... Следователь подумал, что настолько кислой мины ему еще не доводилось видеть: лицо мужчины сочилось такой запредельной тоской, что одним своим видом вызывало приступ оскомины.

Посетитель печально оглядел помещение в котором оказался и тяжело вздохнул. Посмотрел на табурет в углу и издал протяжный всхлип, после чего его взгляд переметнулся на стоящий у окна фикус в горшке. Судя по всему, растение вызвало у мужчины очередной припадок меланхолии: он вытянул губы, словно собираясь заплакать, дернул тонкий кружевной шарф на плохо выбритой цыплячьей шее и, наконец, соизволил заметить Фигаро.

- Доброе утро. − Голос у посетителя был под стать выражению мины и напоминал стенания профессиональной плакальщицы. − Имею ли я удовольствие видеть старшего следователя Департамента Других Дел Александра Фигаро?

Манера мужчины тянуть гласные и шмыгать носом привела к тому что полное именование должности следователя заняло у него около минуты. Фигаро тяжело вздохнул, крякнул, сообразив, что бессознательно копирует манеру поведения этого порождения космической грусти, и бодро произнес:

- Вы совершенно правы, сударь. Я − Фигаро. Следователь. Что у вас стряслось?

Посетитель судорожно шмыгнул носом, сложил руки у груди в молитвенном жесте и сказал:

- Меня зовут Дюк. Вильям Дюк. Мне принадлежит ферма "Счастливые Берега" в северной части Речного спуска. Вчера ночью на мои владения был совершен налет...

- Хулиганы? Воры?.. Запишитесь пока в бланке для посетителей, любезный... Да-да, вот этот самый. Вот вам перо.

- Не хулиганы. − Дюк протяжно шмыгнул носом и, приставив перо к плотному серому картону, принялся выводить своим имя-фамилию, производя при этом такой скрип, что у следователя свело зубы. − И не воры. Ночная кровососка.

- Почему вы так решили? − Фигаро с трудом подавил желание вырвать у посетителя бланк и засунуть картонку ему в рот.

- Три мертвые курицы. Одна свинья. Животные полностью обескровлены, следов укусов нет. Следов взлома тоже нет. Единственный способ попасть в помещение − слуховые окошки под потолком, но туда едва пролезет кулак. И там стоят ловушки для куниц.

- Ну, куница вряд ли убьет свинью. − Следователь сделал пометку в блокноте. − Еще какие-нибудь следы?

- Никаких следов. Но все животные...в прострации. Скот выглядит болезненно. У снесенных курами яиц − черные желтки.

- Угу... − Фигаро зашуршал пером. − Поня-я-ятно... Да, похоже, это действительно кровососка. Дело по моей части. Сейчас вы заполните вот этот формуляр и мы поедем осматривать место происшествия... У вас какой транспорт, любезный?

Дюк, как выяснилось, пришел пешком. Фигаро не возражал: Речной спуск был всего в получасе ходьбы; к тому же ему хотелось прогуляться. Буря, разразившаяся вчера ночью, унесла с собой трескучие морозы, вот уже две недели терзавшие город и сейчас на улице были вполне приятные минус два по Реомюру. По небу плыли редкие пушистые тучки, солнце светило почти по весеннему, а хорошо утоптанная дорога все время шла под горку. Даже его спутник, похоже, потерял значительную часть своего мирового уныния и теперь оживленно рассказывал следователю о ценах на зерно. Следователь кивал и улыбался − он был в хорошем настроении. Ночная кровососка − дело плевое, в самый раз для отчета провинциального следователя. Эти твари даже не были настоящими Другими − так, мелочь. Собака или куница попадали в локальную эфирную аномалию и превращались в вампиров, высасывающих по ночам кур. Свинья − это, конечно, редкость, но, бывало, кровососки нападали и на коров. Заговор-ловушка и железная пуля в череп − вот и все лечение.

Речным спуском в Нижнем Тудыме называли обширные территории простирающиеся за Граничным Холмом − условной границей города и тянувшиеся вдоль левого берега Строчки, которая в этих местах становилась широкой и полноводной, питаясь из множества лесных ручьев и подземных источников. Земля тут была плодородна, и фермеры давным-давно облюбовали пологие склоны, где в изобилии росли пшеница и свекла, охотно скупаемые мельниками и сахарозаводчиками. Здесь было множество рыбацких хижин − в город Строчка втекала еще вполне чистой, охотничьи домики, пасеки, коптильни, умопомрачительный аромат которых в ветреную погоду долетал даже до городских окраин, и глиняные ямы (по большей части давно заброшенные). Еще здесь гнали самогон − весьма неплохой, ткали холстину и плели пеньковые канаты которые скупались редкими торговыми караванами. В целом же это были довольно глухие места, лежавшие в отдалении от главных дорог.

Последнее Фигаро нравилось особо.

Ферма Вильяма Дюка произвела на следователя весьма приятное впечатление. Это была даже не ферма, а объединяющая несколько фермерских хозяйств артель, во главе которой стояло семейство Дюков, коротающее свой век в обветшалой, но все еще крепкой усадьбе на холме. Маленькое здание в стиле поздней Реформации совершенно очаровало Фигаро: остроконечные крыши, выложенные ярко-оранжевой черепицей, увитый виноградной лозой фасад и маленький запущенный садик за старинной чугунной оградой веяли таким провинциальным покоем, что вызвали у следователя приступ сентиментальной фантазийности. Теперь он по-другому смотрел на своего раннего посетителя: Дюк не прислал к Фигаро кого-либо из своих подчиненных, а явился сам. Это располагало.

Во дворе усадьбы их уже ждали: рослый бородатый мужик в валенках и кожухе нараспашку, под которым красовалась вышитая кофта, казалось, сплошь состоявшая из цветастых заплаток. Дюк кивнул мужику и представил того как Польсия − по его собственному выражению, "старшего за скотину".

Польсий пожал следователю руку, обдав его ароматом свежего навоза, и сказал:

- Приятный день вам, господин Фигаро! Наслышан о ваших геройствах.

- И вам день добрый, мил-человек. − Следователь улыбнулся. − Это вы обнаружили... разорения?

- Так точно-с. Разрешите показать? Тут недалеко.

- Показывайте. И рассказывайте, как все было.

Все втроем они проследовали по склону холма к ряду высоких длинных строений с просмоленными дощатыми стенами, среди которых ютилась одинокая хибарка с высокой жестяной трубой, очевидно, рабочая подсобка. У большого железного сарая стояла повозка, запряженная двумя крепкими молодыми лошадками, с которой двое дюжих парней сгружали бочки с керосином.

- Значит, какое дело: утром захожу до курей − лежат, голубушки. Думал, лиса задушила, да только какая ж лиса сюда проберется! А там и свинью нашел. Да в и сами сейчас увидите...

Под высокой крышей большого длинного здания, куда Польсий привел следователя, размещался целый скотный двор: курятник, огороженный высокой проволочной сеткой, загон для свиней, несколько лошадей в стойлах и клетки с кроликами, увешенные амулетами от мора. Земляной пол был чист и присыпан свежей стружкой; в дальнем углу двое девок, засучив рукава, чистили стойла.

-Вона куры. − Польсий кивнул в угол, где на перевернутом ящике лежали две тушки в белых перьях. − Я их убрал, чтоб никакая зараза не пошла.