Радиант - Бушков Александр Александрович - Страница 27

Сварог взглядом приказал Интагару сесть за стол, кивнул верзиле. Тот толкнул подконвойного на стул и остался стоять за спиной, грозно и шумно сопя. Сам Сварог закурил, прошелся по комнате, повернулся к лейтенанту:

— Тянуть кота за хвост не будем — бедная животинка ни в чем не виновата... Нам нужно знать одно: кто вам поручил преподнести такой подарок лауретте Велеретте Интагар? То, что вы мне преподнесли в качестве объяснения, — вранье от начала и до конца. Убедительная просьба его не повторять, иначе приятный молодой человек у вас за спиной может и по шее приложить... Итак?

Пожевав губами, обшарив комнату испуганным взглядом, лейтенант поднял глаза на Сварога, сказал прямо-таки проникновенно:

— Да, соврал, но это же не преступление... — перевел взгляд на Интагара. — Господин министр, можете злиться, но мне очень нравится ваша дочь. Очень. Ничего грязного у меня и в мыслях не было. Она ведь взрослая, разве это извращение — поухаживать за девицей с соблюдением всех приличий? Ну да, я не сам все придумал. Рассказал дяде, он и посоветовал сделать «приличный подарок», он купил эту штуковину, отдал граверам, — вновь уставился на Сварога. — Поймите, ваше величество... Стыдно было бы рассказывать совершенно чужому человеку, что я, офицер, гвардеец, оказался чем-то вроде ребенка, которого водили за ручку... Вот и все.

Сварог несколько раз ему поаплодировал, довольно громко. Сказал:

— Неплохо придумало и гладко изложено. Наверняка заранее придумали, не в камере?

Интагар вопросительно глянул на него.

— Врет, стервец, — сказал Сварог. — От начала и до конца. Любезный мой! Вы же столичный житель, гвардеец... Неужели не слышали, что король Сварог наделен умением безошибочно определять, когда ему врут, а когда говорят правду? Ну ладно, потратим пару минут, чтобы окончательно вас убедить. Я буду задавать вопросы, а вы всякий раз отвечайте «да». Начали? Балуете с мальчиками?

— Да.

— Врете. Бордель «Улыбка дриады» навещали?

— Да.

— Не врете. Любовником Маргилены Дино были?

— Да.

— Врете. Иностранные награды имеете?

— Да.

— Врете. В «гуськи» играть умеете?

— Да.

— Не врете. Ну что, достаточно? Убедились, что никакая ложь не прокатит?

Уставясь на носки своих сапог, лейтенант проворчал:

— Я думал, врут... Мало ли что про вас болтают...

— Вот и отлично. Так что рассказывайте: кто, как, когда...

Лейтенант вскинул на него глаза, уже с некоторым оттенком наглости спросил:

— А что я сделал преступного? Подарил девушке дешевенькую безделушку. Даже этикет не нарушен, не говоря о законах...

Сварог подошел к нему вплотную и холодно сказал:

— Подробности вам знать не стоит. Скажу одно: вы ненароком вляпались в историю, по сравнению с которой обычная государственная измена покажется детской игрой в камушки. Затронуты интересы не только моих королевств, но и Империи. Слово короля, так и обстоит. Или вы полагаете, что король солжет касательно своего слова перед таким ничтожеством, как вы?

— Нет, — угрюмо пробурчал лейтенант. — Королевское слово — всегда королевское слово...

— Рад, что вы это понимаете. Судя по тому, как вы мнетесь, то, что вы только что рассказали, было единственным оправданием, заготовленным заранее. Но какое это имеет значение, если я вмиг отличу правду от лжи? — он повысил голос. — Рассказывайте!

— Нечего рассказывать...

Сварог пожал плечами:

— Я не намерен тратить время впустую... — посмотрел на верзилу. — Покажите гостю нашу мастерскую...

Верзила вмиг сдернул лейтенанта со стула, вытащил в коридор, распахнул третью дверь и, как котенка, зашвырнул лейтенанта туда. Ухитрившись удержаться на ногах, лейтенант обвел «мастерскую» паническим взглядом.

Обширное помещение, ярко освещенное карбамильскими лампами, человеку в его положении душевного спокойствия не прибавляло, как раз наоборот. Великолепно оборудованная пыточная: классическая дыба, столь же испытанная временем скамья для растягивания, вороха зловещих приспособлений...

Сварог взял со стола песочные часы в оправе из темного дерева, показал лейтенанту:

— Вы тут пока осмотритесь, здесь немало интересного, а мы подождем за дверью. Ровно пять минут. Если и после этого будете запираться, придут мастера добиваться правды...

И вышел вместе с остальными, захлопнул дверь, перевернул часы, поставил на пол. Тонкой золотистой струйкой песок потек в нижнее полушарие.

Интагар тихонько сказал:

— По-моему, он опомнился от первого потрясения и помаленьку обретает уверенность в себе. Как-никак не книжный червь — гвардеец, бретер, одна военная кампания за спиной... Может и вспомнить...

Сварог его прекрасно понял. Пыточная была чистейшей воды бутафорией, с помощью которой предполагалось психологически ломать людей не стойких духом. То есть все жуткие приспособления были настоящими, но применять их здесь Сварог не имел права. Две самых больших и сильных державы континента еще до его появления сделали шажок к гуманизму: в Снольдере пытки запрещены королевским указом лет тридцать назад, в Ронеро — несколькими годами позже. Полиция, конечно, била, бьет и будет бить — кулаком и сапогом по организму, толстенным фолиантом без обложки по башке, охаживать зашитым с обеих сторон голенищем сапога, куда насыпан песок. Но пытки с помощью прежних орудий запрещены — есть законы, завизированные Канцелярией земных дел, которые и Сварогу не следует нарушать. Правда, у него остается патриархальный Глан, где до такого гуманизма пока что не докатились, и лету туда часа два...

— Глан, — усмехнулся Сварог.

— Да, действительно, как-то забыл... Значит, вы уже выбрали метод?

— Конечно, — сказал Сварог. — Но это будет не Глан...

С некоторых пор он применял два метода допроса.

К Одноглазому отправлял только тех, кто совершил что-то гнусное — наподобие мерзавца Сувайна и ему подобных. Всем остальным попросту заливали в глотку «эликсир правды». Но и в этом случае придется ждать с полчаса, пока сверху не прилетят два специалиста. В свое время Сварог не без удивления обнаружил: в отношении «эликсира правды» действуют правила даже построже тех, что в Советском Союзе касались казенного спирта. Даже он, глава департамента, не может держать эликсир при себе — непременно нужно вызывать тех двух несуетливых и хватких молодых людей.

— Пять минут прошли, ваше величество...

— Ну, тогда пошли, — сказал Сварог, распахнул дверь и вошел первым.

Лейтенант, стоявший на прежнем месте, обернулся к нему:

— Ваше величество, пытки у нас запрещены! О каком бы преступлении ни шла речь!

Вспомнил, ага... Поморщившись, Сварог прошел к столу, взял лежащую с краю затейливую железную штуку, предназначенную для действий, о которых к ночи лучше не вспоминать, повертел в руках, бросил назад:

— Мерзость какая... Любезный, вы забыли одно немаловажное обстоятельство: я еще и гланский король. А там пыточная работает столь же исправно, как кабаки... Самолеты в Латеране всегда наготове, лететь всего-то часа два... Заодно и на самолете прокатитесь, никогда ведь раньше не доводилось? А в Глане познакомитесь с интересными людьми, напрочь лишенными доброты и сентиментальности — служба такая...

Он говорил равнодушным, даже чуточку скучающим голосом — Интагар давно объяснил, что именно такой тон действует гораздо эффективнее, чем рявканье и стук кулаком по столу. И с холодным удовлетворением видел, что лейтенант начинает ломаться, осознавать помаленьку свое безвыходное положение...

Когда Сварог увидел, что клиент, очень похоже, доведен до нужной кондиции, спросил чуть ли не ласково:

— Ну что, идем к самолетам?

С видом что-то решившего для себя человека лейтенант вскинул на него глаза, полные яростного желания выкрутиться, махнул рукой:

— А! В конце концов этот мерзавец — мне не брат и не друг...

— Это еще больше облегчает дело, — кивнул Сварог. — В самом деле, несправедливо будет, если с вас примутся драть шкуру, а он будет на свободе пользоваться всеми благами жизни. При том, что закоперщик — он, а вы не более чем исполнитель, верно?