Исповедь Еретика - Дарский Адам "Nergal" - Страница 33

Какие?

Революция в желудке, постоянная диарея и унитаз, разукрашенный во все цвета радуги.

Такое бывает в турах.

Поэтому и эти симптомы я проигнорировал. По крайней мере вначале. Я не связал факты воедино.

Когда зажглась сигнальная лампочка?

Через три недели мне стало неспокойно. Сразу по окончании тура у нас с Доротой был запланирован отдых в Греции, я не хотел, чтобы его что-то испортило. Но до этого меня ждал еще один крупный фестиваль в Чехии — Masters of Rock. Перед выездом я пошел к дерматологу. Подумал, что он посмотрит на мою голову, усмехнется и пропишет лекарство, которое за неделю поставит меня на ноги. Он выписал мне антибиотики, но предупредил, что в жизни ничего подобного на голове не видел, поэтому действует наугад.

Но антибиотики ты принимал?

Принимал. Мы поехали в Чехию… и там появились следующие симптомы. Я забрался в автобус, на котором мы ехали на концерт, и сразу почувствовал слабость. Появились проблемы с дыханием. Я снова свалил все на стресс и духоту. Раньше у меня были подобные приступы. Я к ним привык. Однажды даже сбежал из больницы, чтобы отыграть тур.

Неужели?

Это произошло несколько лет назад.

Давай вернемся в то время.

Это был год 2001-й. Нам удалось договориться о двух турах подряд. Мы не были известной группой, считали это серьезным вызовом. Но за неделю до того, как начинался тур, мы должны были отыграть еще два концерта: в Португалии и в Испании. Это была сумасшедшая поездка. Мы провели в автобусе тридцать пять часов, ехали практически без остановок. Отыграли концерт, на следующий день — еще один и сразу же вернулись в Польшу. И тогда началось.

Проблемы с дыханием?

И это тоже, но в основном с сердцем. Оно начало жить своей жизнью и стучать как вздумается. Я это игнорировал, но проходил день, второй, третий, я был уже в Польше, через несколько часов должен был выехать в большой тур, а болезненное состояние не проходило. В субботу мы должны были начать завоевание Европы. В пятницу я сдался и отправился в больницу. Меня положили под капельницу.

Может, во всем виноваты нервы?

Трудно сказать. Я знаю только окончательный диагноз. Врачи сказали, что у меня аритмия. Я чувствовал себя разбитым. Дело было не в здоровье, а в ответственности. Мой мозг кипел. В группе заменить меня было некем. Без меня в тур парни не поедут. Для всей команды это станет ударом, финансовой катастрофой. Я взвешивал за и против. Врачи все ясно изложили: необходимо по меньшей мере три дня наблюдения. Позже, в зависимости от его результатов, либо выписывали меня, либо нет. Я начал сходить с ума. Звонил всем и отменял концерты. Часом позже подтверждал их, боролся с самим собой, разговаривал с парнями…

А они?

Большинство повело себя так, как я бы себя повел. Поддерживали и интересовались самочувствием, убеждали, что отмена тура не конец света. Они понимали.

Однако ты сказал «большинство».

Novy, наш тогдашний басист, очень меня удивил. Спросил, что я себе вообразил, и заявил о конкретной сумме в евро, которую он должен был заработать в туре. Это было неприятно.

Недолго с вами играл…

Да, но не та ситуация перевесила чашу весов. Я сделал выводы и запомнил то, что должен был запомнить.

Но он выиграл спор. Ты сам сказал, что сбежал из больницы.

Но это было мое решение. Я принял его именно потому, что остальная часть группы меня поддерживала и понимала. Поставил себя на их место, и глупость окончательно победила. Врачам сказал, что еду думой за вещами. Вечером должен был вернуться. Естественно, в больнице я больше не появился. Вышел из нее, и только меня и видели.

Сегодня ты бы сделал так?

Я не знаю. Бывало, что меня что-то беспокоило. Грипп, позвоночник, горло. Но концертов я не отменял. The show must go on. Врачи есть везде. Играли ли мы в Кракове, или в Берлине, или на другом конце мира — я всегда знал, что если мне станет плохо, то я найду специалиста, заплачу ему, а он поставит меня на ноги.

И после того как ты сбежал из больницы, кто-то поставил тебя на ноги?

Нет. Сначала я берегся. Не пил, сразу после концерта шел спать. Что-то было не так, но постепенно приходило в норму. Со временем я поставил сам себе диагноз. Понял, что это нервы, смирился с этой мыслью и игнорировал симптомы. После половины тура я и не помнил, что со мной было.

Летом 2010 года ты думал, что происходит то же самое?

Да. Мы тогда поехали на фестиваль в Чехию. Когда уже были на месте, мне стало плохо. Я подумал, что это из-за волнения. Но когда закончилось выступление, у меня моментально поднялась температура. Наверное, тогда до меня дошло, что происходит что-то нехорошее. Я поверил фактам. Температура, странные уплотнения на голове, понос, увеличенные лимфатические узлы на шее… На концерт приехал мой знакомый хирург. Осмотрел меня и посоветовал срочно сделать анализ крови.

Ты послушался его совета?

Не было времени. После концерта была назначена автограф-сессия. Орион, видя, в каком я состоянии, не хотел, чтобы я шел, но я заупрямился и отправился на встречу с фанатами. Она длилась полтора часа. После я был настолько вымотан, что единственное, что был в состоянии сделать, — это забраться в автобус и заснуть.

Заснул?

Не сразу. Я сильно вспотел. Еще ночью мы выехали обратно в Польшу. На первой автозаправке я вышел за аспирином. Принял сразу две таблетки и только тогда заснул. Проснулся уже в Варшаве. На врача не было времени, через несколько часов у нас был самолет в Грецию.

Ты полетел?

Да. Было плохо. Я уже понял, что антибиотики, выписанные мне врачом, не помогают. Через несколько дней перестал их принимать. Еще я постоянно потел.

В Греции летом довольно жарко…

Я думал так же, тем более Дорота ненавидит кондиционеры, мы вообще его не включали. Но я бывал в тропических странах, и до меня быстро дошло, что если человек просыпается весь в поту, то не в жаре проблема. Тревожные звоночки звучали со всех сторон. Проблемы с дыханием продолжались. Я пробовал плавать в бассейне. Обычно я довольно долго могу плавать без одышки, тогда же был не в состоянии переплыть бассейн даже раз.

После нескольких резких движений я хрипел. Когда засыпал, мои легкие издавали странный свист, словно что-то мешало дыханию. Дорота смеялась над этим. Передразнивала меня… Наверное, она старалась меня развеселить, недооценивая симптомы и превращая все в шутку. Частично ей это удавалось, но беспокойство росло во мне каждый день.

И где-то в глубине сознания появилось слово «рак»?

Наверное… Наверное, как только я произнес его вслух. Я спросил у Дороты, что будет, если окажется, что у меня опухоль.