Слезы каменной пустыни (СИ) - Абаимов Сергей - Страница 32

Но сытный и весьма вкусный ужин перенес мысли Павла в совсем другую область. Ему пришла в голову идея создания мгновенно расширяющегося поля, приводящая к охлаждению всего содержимого кокона. Эту мысль следовало обдумать со всех сторон, чем Климов и занялся. Оторвался от развития своей идеи он лишь поздно вечером, когда информаторий скомандовал отход ко сну.

Улыбнувшись про себя тому, что ему приходится подчиняться собственному же приказу, Павел забрался на койку и мгновенно заснул.

Очнулся он лишь под утро. И очнулся не от мелодичной скороговорки информатория, а от пронзительного сигнала тревоги.

Катапультировавшись с койки и еще плохо соображая, Климов впрыгнул в комбинезон и опрометью кинулся в рубку. Влетел он туда вместе с другими всклокоченными со сна членами экипажа, и, отдавая на ходу команды, нырнул в кокон амортизатора.

— Системе безопасности доложить ситуацию.

— Самовольный захват членом экипажа флаэра класса «Флай», серийный номер Р 2365-09. В данный момент флаэр находится вне крейсера. Шестьдесят восемь секунд назад он поднялся в воздух в опасной близости от периметра кокона поля.

«Да что, рехнулся пилот что ли!» — чертыхнулся про себя Климов. Полеты внутри защитной сферы были строжайше запрещены.

— Системе безопасности. Идентификация пилота флаэра.

— Борзых Антон Леонидович, — не моргнув глазом ответила автоматика.

У Павла ухнуло вниз сердце. Не доглядел. А ведь все предпосылки были на лицо.

— Системе безопасности. Возможно ли принудительное возвращение флаэра на крейсер?

— Система дистанционного управления флаэром отключена, система экстренной активации отключена. Задействована лишь система ручного управления.

Так. Океанолог отключил автоматику машины, и теперь они никак не могли блокировать его действия.

— Связь с флаэром.

— Связь установлена.

— Антон Леонидович, вы слышите меня? Что вы еще такое удумали?

— Слышу вас хорошо, Павел Алексеевич. Я удумал принести вам недостающее доказательство.

— Какое еще доказательство?! Вы с ума сошли! Немедленно посадите флаэр!

— Доказательство того, что аборигены не рассматривают вас в качестве персонального врага. Доказательство того, что чихать они хотели на людей вообще.

— Не валяйте дурака, Антон Леонидович. Ваше самоуправство ни в какие рамки не лезет. И хорошо еще, что пока все обошлось без последствий. Немедленно посадите флаэр и по земле ведите его на корабль. Это приказ!

— Павел Алексеевич, — голос океанолога был спокоен и как-то даже скучен. — Дальнейший разговор ни к чему не приведет, поэтому я намерен прервать связь. Если через минуту кокон поля не исчезнет, я направлю машину в него на максимальной скорости. Об одном прошу. Не мешайте мне, не следите за мной, или вы наведете ИХ на меня. Я намереваюсь в режиме радиомолчания слетать к восточным горам, к расщелине в вулкане. Если через сутки не вернусь, можете посылать за мной беспилотного спасателя. Координаты вы знаете. Вот, пожалуй, и все. Извините, Павел Алексеевич, но я отключаюсь.

— Системе безопасности, — после недолгой паузы голос Климова стал бесцветен и невыразителен. — Выпустить флаэр наружу посредством смены полей.

Зеркальная сфера меньшего диаметра скрыла перспективу на экране. Когда изображение через вновь подключившихся периферийных наблюдателей восстановилось, в освещенном километровом пространстве уже никого не было.

Машина летела легко и свободно, глотая черные километры неизвестности под днищем. Ориентировался он лишь по инфракрасному изображению, побоявшись включить прожектор.

Главный компьютер пришлось на время обесточить, так как тот никак не позволял отключить систему безопасности. Когда же Антон нашел и выдернул с корнем нужный кабель, все пошло как по маслу. Автоматика отслеживала маршрут за него. Даже управлять высотой ему не приходилось, так как пассивная навигация тоже работала.

Внизу тянулись бесконечные пески, испещренные в инфракрасном свете малиновыми пятнами. Широкие полосы барханов шли от горизонта до горизонта. Редкие-редкие скалы то тут то там выныривали из под их гребней и служили единственными четкими ориентирами пройденного расстояния. Кабину флаэра наполнял свист ветра. Его тугие порывы срывали вершины барханов и несли по равнине темными струями песка и пыли. А над всем этим резво плыли высокие-высокие, алые облака. Одним словом пустыня… Бескрайняя мрачная пустыня под суровым небом.

Дальше на восток из-под песчаных дюн вынырнули ребра скалистых гряд и, приподнявшись, превратились в широкое плоскогорье, заполненное диким каменным хаосом. Одинокие пики иглами торчали над склонами обрывистых кряжей. Темные провалы широких ущелий у их подножий казались бездонными пропастями. Черные ленты извивающихся трещин были полузасыпаны осыпями и грудами валунов. А над всем этим за линией горизонта вставало далекое красное зарево.

Уже хватало обычного освещения, чтобы различать детали. Флаэр то нырял в глубокую, непроглядную тень очередной скалы, то вылетал вновь под слабый, далекий свет. Впереди лежала глубокая низина, тонущая во мраке. Окунувшись в нее, машина беззвучно скользнула вдоль острых гребней, усеявших дно, подплыла к высокой, пограничной гряде и, тяжело перевалив через гребень, вынырнула под яркие лучи уже близкого зарева.

Обрывистые скалы под днищем налились нестерпимо ярким после тьмы светом. Провалы ущелий меж ними казались залитыми абсолютным мраком. Четкие, контрастные тени лежали ниже освещенных склонов. От мешанины красок глаза не могли ни на чем сфокусироваться.

На востоке что-то вспыхнуло. За иззубренной границей далеких, черных скал полыхнуло огненное море. Красная, клубящаяся гора пламени поднялась над горизонтом, залив все вокруг алым цветом. Ее вершина уходила все выше и выше в горящие облака, потом остановилась и стала медленно опадать гигантской багровой волной, тускнеющей на глазах. Вокруг сразу же сгустились вернувшиеся сумерки.

До нужной расщелины оставалось еще около пяти километров, когда океанолог решил найти посадочную площадку. Ему повезло. Почти сразу же он заметил маленький, но ровный как стол участок среди нагромождения валунов. Темная машина безмолвно опустилась на голый камень и, тихонько фыркнув движками, замерла в неподвижности. Мигнув, погасли индикаторы системы навигации на пульте.

Антон долго всматривался в черные стекла иллюминаторов. Вокруг царили мрак и тишина, лишь непрекращающийся ветер шуршал песком по обшивке флаэра да где-то за скалами бухала далекая канонада.

Рядом, в соседнем кресле, лежал новый, еще никем не опробованный механический скафандр без использования электричества, который сегодня ночью океанолог позаимствовал на складе. Основные принципы его работы были примерно известны из информатория, но проверить их предстояло лишь сейчас, на практике.

Скафандр оказался довольно тяжелым. Облачившись в него и активировав системы дыхания и охлаждения, океанолог решительно захлопнул стекло гермошлема. Искусственный воздух подул в лицо. Он пах пластиком, но был свежим и прохладным. Попрыгав и поприседав, Антон взвалил на плечи тридцатикилограммовый рюкзак и охнул под общей тяжестью. Но как бы там ни было, а с этим грузом ему предстояло пройти много километров.

Застегнув последние крепления, он огляделся. Вроде бы ничего не забыл. Шагнув в переходник шлюза и погасив свет, океанолог с замиранием сердца ждал, когда откроется люк. Тонкое шипение возвестило о выравнивании давления. Мелькнули шторки диафрагмы — и вот оно, огненное зарево другой планеты. Заливая облака малиновым цветом, оно лежало перед ним, перекрытое темным, иззубренным гребнем.

Красные отблески стелились лишь по верхушкам скал. Внизу же все тонуло во мраке. Он осторожно сделал шаг вперед, ступив в непроглядную черноту камней под ногами. Не было видно ни зги. Полированный материал скафандра едва отсвечивал, вокруг же было темным-темно.