Слезы каменной пустыни (СИ) - Абаимов Сергей - Страница 21

Обилие скал и расщелин делало неэффективными обычные методы поиска.

— Вторая команда диспетчеров. Зондирование поверхности на радиусе десять километров и ближе от точки стоянки исследовательской группы. Шестнадцать зондов класса «Стриж», оснащенных металлоискателями. Десять зондов класса «Хок» для визуального осмотра рудного месторождения, — это было все, что они имели.

— Есть, командир. Зонды выпущены. Начинаем сканирование.

На схематической карте заданного района, перечеркивая темно-серое поле четкими светлыми полосами, зонды легли на сложные непересекающиеся траектории облета поверхности. Покрываясь тонкими разматывающимися линиями, изображение через несколько минут начало местами светлеть. Если машины и люди находились в районе пиритовых руд, найти их было неимоверно сложно. Нужно было осветить и произвести визуальную съемку каждого участка.

Неожиданно, примерно в шести километрах к западу от стоянки исследовательской группы, вспыхнула ярко алая точка, а рядом с ней еще несколько. Не дождавшись его команды, техники сами направили флаэр туда.

В ударившем со дна машины конусе света ослепляюще вспыхнули бликующие гусеницы перевернутого на бок вездехода. Его кабина была смята и продавлена, как будто он рухнул на камни с большой высоты. Стекла оказались выбиты, крыши не было. Луч света метался в поисках людей по салону, но тот был пуст.

В следующей обнаруженной зондами точке лежал почти целый энергобот и гусеницы от второго. А рядом, в двадцати метрах, среди груды камней поблескивал металл скафандра.

Выбравшийся бегом из севшей машины андроид осмотрел лежавшего на животе человека. При первом же взгляде было видно, что располагавшийся на спине блок питания был выжжен вместе с куском защитного материала. На его месте зияла рваная дыра в двадцать сантиметров диаметром, глубоко заходящая внутрь скафандра.

Андроид перевернул тело вверх лицом. Сквозь прозрачное стекло гермошлема на Павла с экрана смотрело почерневшее лицо Рушана Борисова, десантника.

Робот осторожно уложил труп внутрь флаэра, и машина поднялась в воздух.

Очередной красной искрой на экране, обозначающей металл, была гусеница еще одного энергобота. А следующей оказался второй скафандр. Ветер уже успел намести на него гряду песка, наполовину скрывшую металлический блеск поверхности. Подбежавший к лежащему на спине человеку робот высветил темные шкалы обесточенных датчиков. Артур Михайлов, геолог. Его лицо было темное, но еще не черное.

Неожиданно по экрану поползли строки информации, передаваемые анализирующей изображение системой безопасности. Человек жил! Незаметно глазу, но регистрируемые автоматикой, двигались при дыхании ноздри.

Андроид осторожно перевернул лежащего на живот. На спине также не было блока питания, но прочный корпус, черный и обугленный, чудом сохранял герметичность.

Залив поврежденную поверхность скафандра мгновенно отвердевшим герметиком, андроид осторожно перенес человека в тут же взлетевший флаэр. Машина на предельно допустимых для перевозки людей пятнадцати километрах в час поползла к кораблю. Вылетевший ей на смену второй флаэр уже направлялся к другим точкам расположения металла.

Необходимо было найти еще двух людей.

Когда два медика, держа под руки, вводили Артура Михайлова в салон крейсера, там столпились все, кто только не был занят на службе.

Черное лицо, отсутствующий, никого не видящий взгляд, подкашивающиеся ноги. Целые сутки его держали между кораблем и зеркальным коконом, накрыв походный госпиталь своей сферой поля. А потом еще два дня в медотсеке, в карантине, изолировав от остальных. Толи защищая его, толи защищая их от него.

Но раз выпустили оттуда, значит все должно было быть в порядке.

— Артур, садись, садись сюда! — кинулся Володька помогать медикам усаживать геолога в кресло. — Как ты себя чувствуешь?

Каменное непроницаемое лицо, ни тени выражения, никакой реакции.

— Артур, почему ты молчишь, что с тобой? — теребил Володька друга за руку. — Что с ним?! — взвился он, схватив одного из медиков за отвороты халата.

— Частичная потеря памяти, — аккуратно освобождаясь от Володькиных рук, ответил тот. — Ряд связей в мозгу разрушен, ряд новых создан. Произошла перестройка сознания. Очень похоже на воздействие переменного электромагнитного поля большой амплитуды на резонансной частоте нейронов. Память к нему постепенно возвращается, но что это будет за память… — врач помялся, ища подходящие слова, — покажет время.

— Артур, ты помнишь меня? Это же я! — Володька вновь схватил геолога за руку. — Посмотри на меня, не молчи, Артур!

Глаза Михайлова дрогнули и как два объектива медленно повернулись в Володькину сторону. Казалось, они слегка косят, хотя раньше Антон этого не замечал. Губы на фарфоровой маске лица шевельнулись, явно пытаясь что-то сказать.

— Давай, Артур, давай! — подбадривал друга Володька. — Не дай им из тебя сделать ненормального. А то ишь ты, куда он метит — «перестройка сознания»! Давай, Артур, скажи что-нибудь, постарайся!

Губы шевелились как бы отдельно от остального лица. Через них вырывался лишь нечленораздельный хрип и какой-то клекот. Геолог старался что-то сказать, но у него ничего не получалось.

Внезапно его черты исказились, зубы обнажились в зверином оскале. Клекот перерос в вой, от которого отпрянули все рядом стоящие. Михайлов вскочил с ногами на кресло и в ярости обрушился кулаками на сиденье под собой.

Один из медиков схватил его за руки, другой быстро приложил к шее ленту шприца. Геолог обмяк и рухнул обратно. Крепко взяв его с обеих сторон под руки, врачи повели Михайлова в медотсек.

Володька стоял как громом пораженный. Он что-то шептал, но что, Антон смог расслышать только когда подошел, чтобы увести друга в его комнату.

— Они ответят, за все ответят! Они ответят…

Выпустили Михайлова из медотсека лишь полторы недели спустя, когда он отчасти пришел в себя. С тех пор геолог присоединился к сонму бродящих по кораблю бездельников и практически ничем не выделялся среди остальных. Однако, как знал Антон, память к нему вернулась лишь частично.

Навещавшего его Володьку он вспомнил еще раньше, в медотсеке, а вот с Антоном их пришлось знакомить заново. С тех пор, встречаясь с океанологом в коридоре, геолог вежливо кивал головой с видом человека, встретившего знакомое лицо, но, как ни старающегося, не способного вспомнить кто это.

Сознавая свою ущербность, новый Михайлов стал замкнутым и нелюдимым. Стараясь как можно реже заговаривать с окружающими на непонятные ему и отделяющие его тем самым от остальных темы, он пытался вспомнить все сам, упорно отказываясь от посторонней помощи.

Однажды океанолога поднял среди ночи крик. Вылетев в коридор вместе с другими разбуженными, Антон сперва не мог понять, что он слышал на самом деле. Внезапно кто-то заметил, что из каюты Михайлова доносятся слабые стоны. На стук никто не отвечал, поэтому они все дружно ворвались в комнату геолога.

Тот сидел на полу, потирая руку, а перед ним грудой лежали платы развороченной консоли информатория. Она была не обесточена, и над вырванным с корнем проектором, висящем на пучке проводов, по изображению все еще скользили строчки информации. Травмированного током геолога увели в лазарет, прибор отремонтировали. Как Володька после не допытывался у Михайлова, зачем ему понадобилось залезать внутрь терминала, тот лишь отмалчивался, а потом выдал, что он и сам уже не помнит, что заставило его так поступить. И разговаривать больше на эту тему не намерен. Володьке пришлось отступить.

Следующий случай произошел через два дня в столовой. Как потом рассказал Антону один из очевидцев, стоявшие в очереди у повара-автомата услышали крик. Обернувшись, они увидели Михайлова, перебравшегося за стойку в помещение кухни. Стоя среди пучков свисающих кабелей, он с удивлением рассматривал собственную руку, из пальца которой фонтаном хлестала кровь.