Опер против маньяка - Черкасов Владимир - Страница 10

• Предыдущая
• 10/61
• Следующая

Когда на улице совсем стемнело, Веревка спохватился:

— О, Камбуз! Нам же проверку надо канать.

Черч насторожился. Затемно «проверять» эти орлы могли только интересные вещи.

Камбуз кивнул и произнес врастяжку:

— Дело на безделье, в натуре, не меняют. Канаем.

Они расплатились и побрели к выходу, подпирая друг друга.

Через минуту Кеша вышел за ними. Ребята свернули за угол в Кривоколенный переулок. Черч осторожно, таясь, потопал вслед. Парни углубились во двор напротив Мясницкой, на территорию, известную с давних пор как «Арарат». Рядом с ней и поныне имелась дверь с вывеской: «Управление Московского коньячного завода „Арарат“. Республика Армения». А в советские времена в подвалах ближайшего дома был розлив в бутылки всякого-разного, вплоть до терпкого портвейна. Сюда, чтобы спозаранку похмелиться, стекались страждущие со всех Чистяков.

Черч увидел, как ребята нырнули в сторону араратовских полуподвальных окошек. Там было наставлено много машин, тянулись закутки, темнели входы в подвалы.

Двойной агент Иннокентий Черч проследовал за подручными Духа. Он увидел, что Веревка с Камбузом остановились перед темно-серым «плимутом». Иномарка была новенькой во всех отношениях. Кеша, шмыгавший через проходной «Арарат» по несколько раз в день, своим глазом-ватерпасом ее раньше не замечал.

Парни хозяйски обошли «плимут» с разных сторон. Камбуз даже попинал ногой в отлично накачанные шины.

Черч уверился: эту машину они пришли проверять. Ясно ему было, что не угнать тачку ребятишки решили, она уже украдена. И буквально сегодня поставлена здесь на приколе. Зачем?

«Видно, покупатель этой ночью придет», — сообразил Черч.

Он быстренько побежал звонить оперу Кострецову.

Кеше не суждено было дозвониться капитану. Кострецов сидел в это время в баре казино «Серебряный век» неподалеку от Вахтанга Барадзе, прибывшего на своем красном «пежо».

Капитан пришел сюда, чтобы завязать с Барадзе контакт, попытаться наладить с ним приятельские отношения, потому что шестым оперским чувством чуял: ездит Вахтанг на угнанной машине, не подозревая об этом.

Вряд ли, решил опер, такая известная личность сядет на замазанную тачку. Значит, подсунули ее ему под каким-то предлогом. Причем поставщик или даритель наверняка был грузину хорошо знакомым человеком. Но узнать о невидимке от Вахтанга можно было только случайно, мимоходом, по-приятельски. Самарский Серега в отличном «прикиде» для этого случая вполне годился.

Предположение Черча, что угоняли машины от театров ребята Духа, резонно. Но предположение — это еще не доказательство. Требовалось вытянуть за ушко хотя бы этот красный «пежо», чтобы отследить всю цепочку.

Сергей перехватил взгляд Вахтанга, рысьи зыркающий по залу, и поинтересовался:

— Как нынче фартит кинорежиссерам?

Барадзе удивленно глянул на него.

— Мы встречались с тобой, кацо?

— Да выпивали как-то, — соврал наудачу Кострецов. — С нами еще Сеня Быловский из СТД был.

— А-а, Сеня? Ну, тогда обязательно выпивали. Ты его сегодня видел? Э-э, забыл твое имя.

— Сергеем меня зовут, Вахтанг. Сени что-то не видно.

Вахтанг придвинулся поближе, все так же безостановочно шаря глазами по залу, останавливая взгляд на красотках с наиболее торчащими формами.

— Чем сейчас занимаешься, Сергей?

— Все тем же. Я ж пашу на Ивана Афанасьевича Сукнина из Самары. Хозяин задумал в Москве ночной клуб открыть. И казино в нем будет.

Барадзе с огромным интересом посмотрел ему в лицо.

— А варьете, девочки голые будут?

— Это прежде всего. Сейчас я как раз набором в кардебалет занимаюсь. От голого женского уж мозги заворачиваются. Вот пришел немного оттянуться.

— Почему мозги, кацо? — страстно спросил Вахтанг и пошевелил короткопалой лапой. — Другое у тебя должно совсем завернуться.

— Про это и не говори, — устало бросил Сергей. — Почти все норовят дать.

— Правда?! — спросил Барадзе, и Кострецову показалось, что у него сейчас потекут слюни.

— А как ты думал? Желающих сиськами-то трясти за хорошие бабки навалом, а техники, нерва танцевального, эротического маловато у этих телок. И все им кажется, что если мне, менеджеру, передок подставить, то все в ажуре будет. Путают сценическое и проститутское.

— Золотые твои слова, Сергей! Я последнее время эротику снимаю. И тоже с актрисами по этим причинам совершенно измучился. Нам с тобой надо сотрудничать! — заключил Вахтанг, хватая Кострецова за рукав.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе надо посмотреть на моих актрис, а мне — на твоих. Некоторые мои не тянут перед камерой, но в варьете, в стриптизе — вдруг смогут отличиться? А твои девочки, кацо, возможно, стесняются реального, живого зрителя, не в состоянии сымпровизировать, сразу раскрутиться. И совсем другое дело может получиться, когда их будут снимать на пленку. Тут — только узкий круг профессионалов и сколько хочешь дублей.

Капитан своими рассказнями и провоцировал Барадзе на подобное предложение. Но так как девочек для демонстрации истекающему слюной Вахтангу ОВД не могло выделить, Кострецов постарался сыграть на поле собеседника.

— Интересная мысль, — согласился он. — Ты сейчас что конкретно снимаешь?

Вахтанг замялся и сказал:

— Тайм-аут взял. Как и ты, отбором девиц для нового фильма занимаюсь. Так что милости прошу. Могу показать хороший товар, — закончил он как-то не по-кинорежиссерски.

— Мода на эротику, крутой секс проходит, — повел в сторону Сергей, чтобы Вахтанг на его «кордебалет» сразу не напросился. — Наверное, достается тебе от заумных критиков?

— Конечно, кацо. Вот спроси обо мне хотя бы в этом казино, где много недоумков от искусства толчется. Так многие заявят, что я вообще не режиссер, что ни одного фильма моего не знают. Просто не считают меня художником. Но я тебе скажу глубокую мысль: «Гения сразу видно хотя бы потому, что против него объединяются все тупицы и бездари».

Какого-то специфического туману напускал этот Вахтанг. Кострецов уточнил:

— А как называется твой последний фильм?

Вахтанг почему-то недоуменно посмотрел на него, подумал, словно забыл название своего детища, и произнес:

— «Белое бедро женщины».

— Не видел. На видеокассетах есть?

— Конечно. Но продают из-под полы. Трудно найти. Я попытался в этой картине стереть границу между эротикой и порнографией.

— Звучное название, — поддакнул капитан. — Тебе белые бедра нравятся?

— Э-э, — рассмеялся Вахтанг, — на то, что я грузин, намекаешь? А что поделаешь, кацо, если русских мужчин недостаточно, чтобы обеспечить всех ваших красивых женщин?! Но я тебе скажу и другое. Женская красота и мужской ум большей частью пагубны для их обладателей.

Взгляд Вахтанга уперся во что-то в конце зала. Сергей проследил за ним и увидел девицу, одиноко играющую у крайнего стола. У нее все торчало как надо.

— Давай телефон, Вахтанг, я позвоню, — вырвал его Кострецов из блаженного созерцания.

Барадзе быстро записал номер на салфетке. Не прощаясь, оттолкнулся от стойки и, как леший из-за деревьев, почти крадучись, пошел туда, куда вела его стрела огненного взгляда.

Когда Кострецов, вернувшись домой, аккуратно развязывал один из трех своих драгоценных шелковых галстуков, раздался звонок Кеши Черча.

— Кость, двое от Грини Духа в «Арарате» сели в темно-серый «плимут». Тачка явно в угоне. Прикидываю я, что подвалит сейчас человек ее прикупить.

Капитан сорвал галстук:

— Спасибо, Кеша. Я их брать буду. Последи за ситуацией еще минут пятнадцать.

Он тут же перезвонил в отдел — вызвать группу захвата. Темно-серый «плимут» был угнан от театра-студии Табакова. Должно быть, он побыл где-то в отстойнике и теперь, видимо, с перебитыми номерами двигателя, созрел для «толчка».

Через четверть часа во двор «Арарата» скользнули захватчики Кострецова. Сам он уже стоял за деревьями в скверике посреди двора и поглядывал на «плимут», хорошо видный при свете окон. Подъезд дома венчал великолепного рисунка старинный вензель с буквой "К".

• Предыдущая
• 10/61
• Следующая