Наезд на актеров - Черкасов Владимир - Страница 29
- Предыдущая
- 29/61
- Следующая
— А Вадик? — деловито напомнил Веревка.
— Вадик там лишь гость. Ходит больше, чтоб слюни пускать. Видать, не стоит у него. Все он больше караулки заводит да баб мацает… Я-то зараз по всем прошелся.
Гриня тряхнул смоляной головой, небрежно закурил, отпил пива.
— Скольким же засадил, Гринек? — уважительно произнес Камбуз.
— Четверым. Мы с Вахтангом соревновались. У него шишка не опускается, как он в настроение войдет. Там две под наркотой на цепях для удобства висели. Так он их во все дырки дрючил. Особенно в жопы любит.
— Это черным в самый кайф, — веско вставил мордатый Камбуз.
— Я как глянул, что Вахтанг за них так взялся, эх, думаю, мне территории здесь не останется. Погоди, говорю. Дайкось и новому человеку спробовать. Ну, явились сразу Сонька с Нюськой, стали телок обмывать, духами мазать и разными ароматами. Я к цепным пристроился. А с Соньки-то начинал. Ядре-еная… Нюська другого колеру и замесу. Эта с выдумкой дает.
— Это как же, Гринь?! — воткнул круглые глаза в него Камбуз.
— Ну, вся особенно извивается. Иль, когда под тобой, ногу одну задерет, ровно флаг какой. И манденка у нее вся играет…
Веревка хмуро вмешался:
— Гринь, может, хорош?! А то Камбуз кончит. За Вадика лучше еще подскажи. Что это за пацан такой? Раз высоко стоит, должен быть борзым, в смысле ориентировки. Это ж не за лохом каким надо сечь.
— Не, физически он не пацан. Росту, правда, небольшого, а волос на пробор, на студента похож. Лет под двадцать, но сильно задроченный. Грабки хилые, да хватка у них, смекаю, железная. Такой в драке — тля, но, видать, тихушник. Очень культурно выражается, ни фени, ни мата не базлает. Он у Маэстро, видать, профессором состоит.
— Это как понять? — спросил Веревка.
— Ну, консультант. Мозгует, должно, по крутому фармазонству, по банковским, международным раскруткам. Маэстро — тот еще звездохват… Ты, Веревка, правильно интересуешься. Сечь за Вадиком надо до упора, осторожно. Он при его тыкве хвост в момент может рассечь. А если пахан узнает, что я его навесил, мне плохо будет, да и вас прямо в деле могут кончить. Так что шустрите, кочаны.
Веревка и Камбуз переглянулись. Застоявшись без дела, они сначала обрадовались хоть какому-то занятию, чтобы заработать, но перспективы такого ливера их удручили.
— Чего заменжевали? — воскликнул Дух. — А я вас подвеселю!
Он открыл кейс и кинул на стол перед дружками несколько пачек долларов. — Круто плачу, и заранее. Ответственность дела на то катит. И я на Вадика еще с трезвяка гляну, он просил ему тачку помочь в автосалоне прикупить.
Веревка, как старшой в их паре, сгреб в карманы деньги.
— Выпейте на фарт, на дорожку, — налил еще Гриня.
Кенты выпили стоя и удалились.
Вадик докладывал по телефону Маэстро:
— Получил полное впечатление от Грини. Он больше не на конокрада или коня смахивает, а на жеребца. Такого гостя и Вахтанг, наверное, давно не видел. Он с Духом даже в соревнование вступил. Досталось вчера девочкам.
— А Соньку Гриня отодрал? — поинтересовался Маэстро.
— Да, первой.
Маэстро рассмеялся.
— Не очень ты такое насчет Соньки любишь. Ничего, злее на Гриню будешь.
— Я, вы должны знать, к клиенту всегда испытываю полное равнодушие.
— Ну, это перед самым исполнением, а до того-то все же реагируешь, — подзадоривал Вадика Маэстро.
— Извините, но вы ошибаетесь. Верно, вчера Дух меня немного взвинтил. Но он был еще не клиент, я просто к нему приглядывался. Клиентом теперь он стал.
— Готов к акции? — серьезно спросил Маэстро.
— Вполне. Я с ним договорился о встрече в автосалоне — купить машину мне поможет.
— Лады. Решай с ним вопрос, сынок.
Пахан дал добро на ликвидацию Грини, потому что с аэродрома у Чкаловской начали переправлять автопартию Духа. Она была снаряжена по всем документальным и мастырным правилам: у угнанных автомобилей перебиты номера двигателей, кузовов, шасси. Часть украденных в последнее время по Москве машин в нее не попало, были разобраны на запчасти.
Сотрудники ФСБ, решив продолжить наблюдение за этой партией в Грузии, прекратили активность на Чкаловской. Но Маэстро, еще уточнив кое-что у своих людей, например недавнее оживление вокруг автодокументов, все же пришел к выводу, что аэродром или Гриня замазаны. Так что намеченный им приговор Духу пахан подписал твердой рукой.
— Хорошо, — ответил Вадик на приказ.
— Как по срокам?
— Завтра.
На такие вопросы Вадик отзывался четко, по-военному.
Несмотря на внешнюю худосочность и вялость, он был тренированным не хуже бойца спецназа. Когда Вадик поступил в услужение к Маэстро, он понял, что если не станет суперклассным киллером, тот его выгонит, предпочитая разово нанимать профессиональных убийц. Вадику пришлось сделать себя в полном смысле.
Его увлек пример полководца Суворова. Тот тоже был тщедушным, низкорослым подростком, с тонким голосом, но выковал же стальные тело и волю. Начав с изучения всего, что было написано о Суворове, Вадик вообще увлекся жизнеописаниями великих людей, которые постоянно читал запоем. В сущности, это было его главное развлечение в жизни.
Выбрав суворовский путь усовершенствования, Вадик тратил свои первые заработки на все, связанное с его профессией. Он нанял отличного тренера — бывшего офицера спецназа, владеющего рукопашным боем и стрелковым искусством. Ходил упражняться в великолепный зал с тренажерами. Завел массажиста и личного врача, который постоянно следил за состоянием его здоровья при перегрузках.
Вадику доставалось, первое время он тренировался почти двадцать четыре часа в сутки. По указаниям своих консультантов сбросил нагрузки, лишь когда выжал все из своих хилых мышц, глазомера, реакций, всего того, что делает человека спортивной машиной, мало отличающейся от хищного животного. Но и безукоризненно овладев нужными навыками, Вадик не успокоился. Каждое утро он начинал с ледяного душа и многокилометровой пробежки.
Такое упорство, даже зацикленность были обусловлены психической ненормальностью Вадика. Он страдал шизофреническими отклонениями со всеми вытекающими отсюда последствиями. При умении ясно мыслить в оценке людей и ситуаций, уходил иногда в бесплодное мудрствование, особенно возбуждаясь при чтении биографий, подставляя в них себя на место героев. Мог часами валяться на кровати в своей заваленной книгами, но тщательно убранной, вылизанной квартире, представляя, будто возлежит на пире среди древнеримских патрициев. Непревзойденным убийцей Вадика сделала эмоциональная тупость. Он был искренен, когда говорил Маэстро, что совершенно равнодушен к жертве. Клиенты не вызывали у него какой-либо чувственной реакции. С таким же полным безразличием Вадик глядел и на собственную судьбу. Единственное, что волновало его, — отношение к нему Маэстро.
Поэтому Вадик и стал киллером высшего класса, не дав сбоя ни в одном из заказов пахана. Он убивал, как живой компьютер, робот с вежливым голоском и бездонными от пустоты глазами. Он заваливал блатяков, прошедших, как у них говорится, «Крым и рым»; устранял и специалистов боевых искусств; бил, словно белок в глаз, мастеров стрельбы.
К каждой жертве Вадик подбирал именно те ключи, которыми можно было вскрыть слабые места. У всех есть какие-то изъяны, недостатки. Вадик же был неуязвим: да, бивень, как презрительно аттестовал его Гриня, но — неумолимый и разящий наповал.
После разговора с Вадиком Маэстро решил позвонить Грине Духу как бы на прощание, а точнее — чтобы окончательно усыпить бдительность клиента.
— Здравствуй. Как оттянулся? — спросил его по телефону Маэстро.
— Спасибочки, — благодушно проговорил Дух. — Все по полной программе.
— А кейсик?
— Нет слов. Отстегнул ты на этот раз от всей души.
— А что ж, — солидно произнес Маэстро, — потрудился ты круто. Главное, дело довел до конца. Тачки на Тбилиси уже взлетают… Не обидел чем тебя Вахтанг или его гости? — прощупывал Маэстро.
- Предыдущая
- 29/61
- Следующая
