Дом с майоликой. Третий этаж (СИ) - "лейтенант Кеттч." - Страница 6

При этой мысли шеф службы безопасности покраснел, чего он от себя никак не ожидал. Ох… Надо решить эту проблему. Решить сейчас, пока Балабанов-старший не проснулся. И вот тогда-то Агаркова будет ждать проблема номер два: проспавшийся протрезвевший шеф с жалобами на боль в нижней части спины. Ох, не надо было ему самому вчера пить…

Агарков долго сидел в полном одиночестве, обхватив голову руками. Потом он вздохнул, ещё плеснул себе водки, поднялся на второй этаж и распахнул дверь комнаты Ярослава.

Светало. Первые лучи солнца сквозь незадёрнутые занавески освещали в постели… двоих. Ярослава и… да-да, того самого парня с третьего этажа, из дома с майоликой. Ярослав лежал на спине, положив руку на бедро спавшего рядом парня. Тот лежал на боку, обнимая скомканное одеяло и отвернувшись к стене.

Н-нда… Поговорить по душам не выйдет.

Агарков как можно тише затворил за собой дверь и отправился в спальню своего шефа, которому несколько часов назад досконально, с практическими примерами отвечал на вопрос «Как мужику может быть приятно трахаться с другим мужиком?»

Немного утешало Агаркова лишь одно: судя по виденному в спальнях отца и сына, природа оказалась немного щедрее к нему, чем к представителям рода Балабановых.

Артур Игоревич вошёл в спальню, из которой около часа назад спустился на кухню. Лежавший в центре постели шеф Пётр Борисович, он же просто старый друг Петя, пошевелился и застонал. Агарков застыл у двери и подумал, что особая щедрость природы иногда имеет и отрицательные стороны.

***

В висках пульсировало. В рот словно кошки нассали. Пётр Борисович Балабанов попытался перевернуться и… издал громкий стон.

Вчера… Вчера на работе он засел с бутылкой водки в кабинете… Засел после того, как… А потом пришёл Артур и…

Пётр Борисович попытался резво вскочить и со стоном рухнул на подушки.

Похоже, что привидевшееся вчера происходило на самом деле…

Бля-я-ять…

========== Часть 9. Отцы и дети ==========

Утром Ярослав проснулся первым. Ян так и спал на боку, обнимая одеяло. Яр, как можно тише, выбрался из кровати, спустился вниз, наскоро зажарил яичницу и, прихватив вилки и обе тарелки, крадучись, вернулся к себе.

— Подъём! — он потряс Яна. — Подъём! Встаём, едим, моемся, одеваемся и едем. Только тихо. Папа дома. И, похоже, он не один, — Яр решил не посвящать Яна в подробности случайно увиденного ночью на кухне.

***

Прошло больше месяца. Все герои нашей драмы ушли в подполье и затаились. Ярослав и Ян жили за городом и не показывались ни в доме с майоликой, ни у Ярослава дома. Пётр Борисович ждал звонка сына, но сам ему не звонил. О том, что единственный ребёнок жив и здоров, он знал лишь от начальника службы безопасности, на регулярной основе предоставлявшего ему отчёты о приходе-расходе по банковской карте сына и регулярном «засвечивании» принадлежавшего ему автомобиля на камерах ДПС на одном и том же въезде в город. По поступлению средств на банковскую карту было не так уж и сложно определить место новой работы Ярослава. Место это вызывало крайнее изумление у Балабанова-старшего. Это была артель «Солёный мир», занимавшаяся засолкой и сбытом консервированных овощей. Объемы продаж не шли ни в какое сравнение с финансовым оборотом конторы Драгомирова Р.К., тёплое местечко в которой подыскал сыну Балобанов-отец, и которое тот столь бездарно просрал.

Изумлению Петра Борисовича не было ни конца, ни края. Судя по докладам Агаркова и отчётам по карте, Ярослав заказывал на рабочее место узкоспециальную литературу, оплатил и даже посетил несколько семинаров. Прикормленные хакеры отрыли, что Ярослав зарегистрировался на нескольких профильных форумах.

Пётр Борисович недоумевал. Судя по тому, что сын уволился из фирмы Драгомирова сам, до того, как тот успел это сделать самолично, что-то произошло. Но что? И где? Что послужило толчком к увольнению, и что подтолкнуло Ярослава взяться за ум? И почему он устроился в артель, солившую огурцы? Ответов у Балабанова-старшего не было.

Учтя обстоятельства, при которых Агарков узнал об ориентации его сына, Пётр Борисович наложил вето на установку маячка в машину Ярослава и непосредственную слежку за ним. Но разобраться в ситуации хотелось. И вот судьба подкинула Петру Борисовичу шанс.

***

Ярослав периодически заезжал домой то за вещами, то за ноутбуком, то за старыми, ещё студенческих лет конспектами. Делал он это, тщательно подгадывая, чтобы дома никого не было: ни отца, ни экономки.

В этот же визит, спускаясь по лестнице, он нос к носу столкнулся с родителем.

— Сын, ты ничего не хочешь мне рассказать? — начал Балабанов-старший.

— Да, вроде, нет… — пожал плечами Ярослав и попытался обойти отца.

— Дома не ночуешь, не звонишь, с работы уволился… — Пётр Борисович удержал сына. — Куда так спешишь?

— Ну… Здесь неподалёку…

— Значит — не опоздаешь. Пойдём. Поговорить надо, — Балабанов-старший завернул к кухне. Ярослав со вздохом последовал за ним. — Почему ты уволился? — Пётр Борисович уселся за стол.

— Решил не ждать, когда уволят.

— За что?

— Ты меня к другу своему устроил, — ответил Ярослав так, словно эта констатация факта всё объясняла.

— И?

— Попросил взять на работу — он взял. Попросил бы уволить — он бы уволил.

Петру Борисовичу припомнилось письмо сокурсника.

— Зачем бы я стал его просить?

Стоявший напротив парень пожал плечами, отошёл к окну и, встав спиной к отцу, сказал:

— Я гей.

— За это увольняют? — после некоторой паузы спросил Балабанов-старший.

— Некоторых и из дома выгоняют, — Ярослав замолчал. — Я хотел сам. Сам уйти. Найти работу. И ни от кого не зависеть… И иметь свои деньги на тот случай, если…

— Но почему в артель с солёными огурцами? — перебил его Пётр Борисович.

В ответ на свои слова Ярослав ожидал чего угодно, но только не такой реакции.

— Мне нужно было срочно… — он отвернулся от окна. — У них была вакансия. А почему бы, собственно, и нет? Это хороший практический опыт… И солёные огурцы в любом количестве…

— Ты сам сказал, что ты гей, — фыркнул отец. — Тебе необходимость оптовой закупки солёных огурцов не грозит. Если, конечно, ты ориентацию не сменишь…

«Кажется, пронесло, — подумал Ярослав, — и, возможно, благодарить за это следует Артура Игоревича».

— Так кого выгнали из дому?.. — внезапно сменил тему Балабанов-старший. — Кого? Твоего парня?

Ярослав кивнул.

— И ты решил, что и я тебя выгоню?

— Это не исключалось… — глядя в стол, ответил Ярослав.

«Я плохой отец… — пронеслось в голове Петра Борисовича. — Если мой единственный сын думает, что я…»

— … бабушка. Вот в её бывшей комнате он и живёт.

«Я плохой отец… — билось в голове Петра Борисовича. — Мой сын больше месяца занимался маркетингом огурцов… А я… Я разбирался в себе и решал собственные проблемы…»

— … там такой уютный чердачок…

«Мой сын с любовником живут на чердаке… Какой кошмар… — ужаснулся Пётр Борисович. — Нужно срочно что-то делать!»

— Как его зовут?

— Ян…

Отец и сын замолчали.

— Сделаем так. Сегодня пятница. Я закажу столик в ресторане яхт-клуба. В воскресенье. Часов на… На шесть. Почти все к этому времени уже разъедутся, и мы сможем встретиться на нейтральной территории и спокойно поговорить.

***

Когда Ярослав дал слово приехать вместе с бойфрендом и ушёл, Балабанов-старший сделал телефонный звонок.

— Артур, напряги своих мальчиков, пусть узнают, кто отец этого Яна… Что?! Ты уверен? И даже так… А почему сразу не сказал?.. Ах, проверял… И как? Проверил?.. Ага… Точно?.. Тогда понятно… Спасибо. Мне тут кое-куда позвонить надо. Я тебе позже перезвоню.

Балабанов-старший набрал другой номер.

— Леонид Ефимович… Да-да, я в курсе, что ваш рабочий день закончился больше часа назад… Да, я знаю… Дайте команду своим ребятам заняться расторжением контрактов с Драгомировым… Да, всех. Только сначала вы сами в договорах покопайтесь… Да-да… Да… Короче, не мне вас учить… Да… Я в курсе… Но вы всё равно расторгайте… Да… И вам — приятных выходных.