Музыка дождя - Бинчи Мейв - Страница 18

Магазин мистера Пателя был совсем другой. Сюда приходили, потому что дома неожиданно закончился сахар или потому что на ужин нечего есть, а остальные магазины уже закрыты. Иногда сюда заходили за вечерней газетой или банкой фасоли. Мистер Патель всегда говорил, что, если бы кто-нибудь знал, как много людей проводят вечер в одиночестве, ему бы не поверили. Он всегда был готов побеседовать с любым посетителем.

Жена Десмонда говорила, что лично против мистера Пателя ничего не имела, он всегда был очень вежливым, но продукты у него дороже, там все навалено, и заходить туда просто нет желания. Это такой магазин, в который забежишь, когда все остальные уже давно закрыты, но покупаешь там без охоты, потому что продукты попахивают.

Она никогда не понимала, зачем Десмонд покупает в угловом магазине свежую газету рано утром, когда он всегда может купить такую же около офиса и почитать ее вечером по пути домой.

Десмонд не мог объяснить этого. Он говорил, что в магазине есть что-то особенное. Дело не в том, откуда доставлялись продукты и каких размеров магазин. Если мистер Патель видел, что покупатель ищет что-либо, он сразу относился к этому со всей серьезностью. Например, как в тот день, когда Десмонд попросил изюмовый джем.

— Это точно джем или это добавка? — с интересом спросил мистер Патель.

— Думаю, и то и другое. — Десмонду тоже было интересно, что это такое. Они решили, что как только он купит джем, то поставит его на полку с горчицей, ментоловым сиропом и прочими баночками.

— Когда я окончательно изучу пристрастия и вкусы британских гурманов, я напишу книгу, мистер Дойл.

— Я думаю, вы и так уже разбираетесь, мистер Патель.

— Нет, только начинаю, мистер Дойл, но это так интересно. Как вы говорите, центр жизни — здесь… именно это я и чувствую.

— Центр жизни и в моей работе тоже, но я совсем не радуюсь этому, как вы.

— Это потому, что ваша работа куда важнее моей.

Дейдра Дойл согласилась бы с ним. Мистер Патель с уважением смотрел на Десмонда, которому было чуть менее пятидесяти, и он заведовал в «Палаццо» специальными проектами. Название «Палаццо» было так же известно, как «Сейнсберри» или «Вейтроуз». Может, конечно, не настолько известно, но в Ирландии, где никаких других названий не слышали, «Палаццо» пользовался большой популярностью.

Конечно, Патели не жили на Розмери-Драйв. Они жили в местах, более подходящих для выходцев из Индии или Пакистана, заявляла Дейдра, когда кто-нибудь начинал говорить о них.

Десмонд знал, что Суреш Патель, его жена, брат и двое детей жили в маленьких кладовках за магазином. Миссис Патель не говорила по-английски, а его брат мало говорил и почти не помогал по магазину. Вероятно, у него было какое-то заболевание. Обычно он просто сидел и мило улыбался.

По какой-то причине Десмонд никогда не рассказывал, что Патели живут в кладовых, что каждое утро их дети, одетые в синие свитера и с очками на носах, выходили из этого крошечного жилища и шли в школу. Десмонд полагал, что Патели и должны жить в таком маленьком помещении. Дейдра считала, что окружающие неодобрительно отнеслись бы к ним, узнав, что их соседи — пакистанцы.

По утрам в магазине было много народу: люди покупали газеты, соки, шоколадки и бутерброды в пластиковых коробках. Все это давало силы и заряд бодрости представителям рабочего класса. Все это было топливом, на котором работала британская промышленность.

Не то чтобы Десмонд переоценивал свой вклад в развитие британской промышленности. Он шел на работу в «Палаццо Фудс», огромный магазин, сеть которых сейчас стала девятой по величине в Британии. Десмонд начал работать в этом магазине в 1959 голу, когда он еще назывался «Принц». Это был тот самый год, когда он вместе с Фрэнком Квигли проделал длинный путь: на поезде, потом на корабле и снова на поезде. Когда они приехали в Лондон, то решили, что попали в рай.

Пока Десмонд шел на работу от Розмери-Драйв до Вуд-роуд, он часто вспоминал, насколько все было проще, когда они с Фрэнком стояли за соседними кассами в магазине «Принц». Сегодня они могли резать бекон, а завтра — вешать шторы. Каждый день они встречали покупателей и сотрудников магазина, которых хорошо знали.

Фрэнк понял быстро, что это компания, в которой он может постоянно идти вверх, не останавливаясь. Сеть «Принц Фудс» разрасталась, и со временем Фрэнк станет менеджером в одном магазине, а Десмонд — в другом, если будут играть по правилам. Фрэнк усвоил правила очень быстро. Десмонд медленнее оценивал возможность нужных ходов. Зато хорошо видел, как все менялось. Он с грустью наблюдал, что чем выше ступень, на которую тащил его за собой Фрэнк, тем больше он отдалялся от людей, с которыми раньше так близко общался, что привлекало его в этой работе больше всего.

Десмонд Дойл тогда был худым молодым человеком с копной темных волос. Его дети потом часто дразнили его, рассматривая фотографии, где он был похож на пай-мальчика. Но мама никогда не позволяла им заходить в своих шутках слишком далеко. Так выглядели все молодые мужчины того времени, уверенно говорила она. Сейчас он выглядел иначе. Теперь он расчесывал волосы так, чтобы они покрывали голову полностью, а размер его рубашки стал гораздо больше. Когда-то у него было только две рубашки, и одна всегда сохла на спинке стула.

Он думал, что многие люди вспоминали о прошлом с добрым чувством, хотя жили гораздо беднее. Он правда так думал.

Десмонд никогда не понимал, за что люди так любят здания Палаццо. Считалось, что это идеальный образец архитектуры тридцатых годов. Ему казалось, что это здание очень грубое, как в фильмах про Восточную Европу. Оно выглядело устрашающе, но почему-то в статьях о нем отмечали идеальное соблюдение пропорций и выдержанность стиля.

Фрэнк, выбрав это здание, старался быть практичным. Раньше оно служило головным офисом автомобильной компании, которая разорилась. Фрэнк, который всегда все знал, говорил, что необходимо помещение для кладовой, сервис-центр для грузовиков и офисное помещение. Так почему бы не организовать это все здесь?

На первом этаже была шикарная лестница и просторная приемная, наверху — полно комнат-клеток, комнат-аквариумов. Бухгалтерию быстро обновили и компьютеризировали, а затем перевели в отдельное помещение. На третьем этаже была особая зона. Там на каждом кабинете висела табличка с именем, и все постоянно извинялись. Еще там была огромная кладовая, где доживали свои дни оконные рамы, не подошедшие по размеру, или ждали своей участи пластиковые дисплеи, которые оказались не к месту.

В центре этого хаоса, в отделе специальных проектов, работал Десмонд Дойл. Официально в этом отделе рождались новые идеи и концепции, которые должны были нагонять страх на конкурентов. В реальности же это было место, где отрабатывал свою зарплату Десмонд Дойл, потому что он был другом детства Фрэнка Квигли. Потому что они вместе прошли долгий путь, начиная с того дня, когда четверть века назад приехали сюда.

Фрэнк Квигли был спокойным и очень могущественным управляющим директором, который почувствовал время, когда надо было прыгать вверх, и прыгнул. Это произошло с приходом итальянцев. Человек, женившийся на дочери босса. Человек, благодаря которому офис Десмонда, дверь в который Десмонд открывал с таким тяжелым сердцем, располагался именно на третьем этаже.

Отдел специальных проектов проверяли. Поползли слухи, что грядет огромная проверка. Десмонд Дойл почувствовал дискомфорт, когда скрутило желудок от страха. Что все это могло означать? Обвинения в том, что отдел не выполняет своих задач? Отчет о том, как выполнялись последние проекты?

Успокоительные таблетки уже не помогали, он глотал их, как конфеты. Ему не нравились конфликты и не нравилась необходимость изображать из себя умного. Однажды он уже изображал умного, и это закончилось плачевно. Все, хватит. В возрасте, когда многие снова начинают чувствовать себя молодыми, Десмонд ощущал себя стариком. В его кабинете, в отличие от дома, фотографий не было. На стене висела фотография с пейзажем Коннемары. На снимке все выглядело более голубым и красивым, чем оно было в реальности, но Дейдра говорила, что это самая настоящая Западная Ирландия и ему нужно обязательно повесить фотографию у себя в кабинете, чтобы она была поводом для разговора. Он мог бы говорить своим посетителям, что это его родина, и рассказывать про нее.