Музыка дождя - Бинчи Мейв - Страница 12

Вначале было сложно, но спустя три года Хелен стала понемногу разбираться во всем и нашла свое место. Кусая губы, она поглядывала на остальных десятерых женщин, которые неспешно ели скромную пищу. Совсем скромную, после того как она забыла купить овощи.

Они безмятежно обсуждали все, что случилось с ними за день: с какими сложностями они столкнулись, какие приятные моменты у них были, сколько еще надо сделать. Бриджит сказала, что они не должны обсуждать свои проблемы за ужином, потому что дом согнется под тяжестью их забот и атмосфера станет невыносимо тяжелой. Тогда наступит депрессия, и они утеряют способность оказывать людям помощь, давать им возможность вздохнуть свободно. Монахини не могли позволить себе роскошь взять отпуск, но у них не было и груза тех настоящих серьезных проблем, который был возложен на социальных работников. Кроме того, сестры не обременены семьями, которые требуют времени, любви и заботы. Бриджит часто повторяла им, что такие небольшие общины монахинь, какая была у них, могли оказать огромную помощь людям. Единственное, чего они должны опасаться, — это углубляться в проблемы, чтобы не переоценивать свою значимость.

Хелен посмотрела на их лица. Несса все еще выглядела очень усталой, потому что у нее было больше забот, чем у остальных. Трудно поверить, глядя на них, что некоторые провели день в суде, отделении полиции, приюте или, как она сама, в химчистке.

Она радовалась, когда они смеялись над ее рассказом о том, как одна женщина пришла забрать пальто утром. Хелен должна была разбирать вещи, отправлять некоторые в починку, а остальные — в чистку. Любезные сотрудники разрешили им стирать вещи бесплатно в часы, когда было немного народу, и посетители не знали, что в одной стиральной машине с их одеждой полоскались обноски бомжей.

Женщина была очень настойчива.

— «Ничего зеленого. Я все время считала, что зеленый цвет приносит несчастье. Красный слишком вульгарный. В мое время только одна категория женщин носила красный. Можно сиреневое? Нет? Тогда лучше коричневое. Не то чтобы очень веселый цвет для весны, но все же».

И тут она глубоко вздохнула — у Хелен отлично получилось передать этот вздох, и все присутствующие это оценили.

— Хелен, по тебе плачет сцена, — с восхищением сказала Джоан.

— Ну, может, однажды она на нее взойдет, — непринужденно заметила Морин.

Лицо Хелен помрачнело.

— Но как я могу? Я буду здесь. Почему никто из вас не верит, что я останусь? — Ее губы дрожали.

Вмешалась сестра Бриджит.

— Ей подошло коричневое пальто, Хелен? — спросила она.

С большим трудом Хелен удалось продолжить рассказ:

— Еще женщина попросила какой-нибудь аксессуар, как будто была в магазине. В итоге я нашла для нее желтую шляпу с коричневым пером и отдала ей свою желтую брошь. Я сказала, что цветовая гамма подобрана отлично, а она кивнула, как королева-мать, подобрала свои четыре пакета с мусором и пошла назад на набережную.

— Хорошо, — одобрительно сказала Бриджит. — Если ты можешь сделать из этого нечто наподобие магазина одежды, это правильно, потому что эта женщина никогда не взяла бы ничего, если бы это было раздачей подаяний.

Остальные улыбнулись, и Несса улыбнулась тоже.

— Никто, кроме Хелен, так хорошо со всем этим не справляется, — сказала Несса, словно стараясь загладить свою вину. — Ты все время находишь общий язык с этими людьми.

Хелен почувствовала себя как дома.

Ей показалось, что она слышит, как Несса спускается посреди ночи по лестнице. В этом старом доме был слышен каждый скрип. Хелен уже была готова спуститься за ней, сделать себе какао и поболтать. Но она колебалась. Бриджит говорила, что когда кто-то расстроен, то ему в последнюю очередь нужно, чтобы к нему приставали с разговорами и предлагали свое сочувствие. Хелен слушала, но не соглашалась. Ей это было нужно. В ее семье папа всегда слишком усталый, мама слишком раздражена, Анна слишком занята, Брендон слишком отстраненный. Вот поэтому она нашла себе другую семью. У них всегда было время, чтобы сопереживать. В этом и состояла их работа — слушать.

Конечно, она должна спуститься и выслушать Нессу и, может быть, даже рассказать ей про пьяницу, про то, как это было ужасно. А может, и не должна. И пока Хелен решала, она услышала, как вниз спустилась сестра Бриджит. Она подошла к двери, чтобы послушать, о чем они говорили. Как ни странно, они говорили о саде, о том, что там нужно посадить. Бриджит говорила, что надо посадить кусты, потому что всем будет приятно сидеть около них и любоваться.

— Когда же ты наконец передохнешь? — спросила Несса с восхищением.

— Я часто отдыхаю. Это как если бы мы перезаряжали батарейки для радиоприемника, меня это наполняет энергией. Да и всех нас тоже.

— Кажется, ты никогда не устаешь, Бриджит.

— Нет, устаю. Я старею. Мне скоро будет сорок.

Несса рассмеялась:

— Тебе всего тридцать четыре.

— Сорок — это следующий рубеж. Я не расстраиваюсь, просто у меня уже не так много сил, как было раньше. Кто будет смотреть за садом, Несса? Я уже вся разваливаюсь, у меня все болит. А тебя нельзя отрывать от детей.

— После сегодняшнего дня меня можно оторвать от них легко. Не то чтобы я осуждала…

— Тихо! И кого мы будем просить заниматься этим? Это сложная работа, ты же знаешь, как вырастить из маленького существа спокойного и доброго человека.

— Хелен сможет? — неуверенно спросила Несса.

Хелен почувствовала, как покраснела.

— Конечно, она сможет, у нее богатая фантазия, только вот… — Бриджит говорила тоже неуверенно.

— Только вот она потеряет интерес очень скоро, как это было с растениями, которые мы купили, а ей стало неинтересно, и они все завяли. Ты об этом говоришь?

Тут Хелен почувствовала злость, наполнявшую ее.

— Нет, я просто не хочу, чтобы она думала, что мы поручаем ей делать то, что не входит в наши обязанности.

— Но это и есть наши обязанности, разве не так? — воскликнула Несса.

— Ты это знаешь, я это знаю, а Хелен не знает. В любом случае мы посмотрим. Пошли, Несса. Если такие старухи, как мы, должны послужить общине, то нам необходимо хоть немного поспать. — Сестра Бриджит рассмеялась своим добрым смехом.

— Спасибо, Бриджит.

— Но я ничего не сделала, ничего не сказала.

— Все дело в том, как ты это делаешь, как говоришь. — Очевидно, что Несса почувствовала себя намного лучше.

Хелен долго стояла, прислонившись к двери. Они думают, что она ничего не доводит до конца. Ну, так она покажет им, она им докажет. Она одна вручную перекопает весь сад, она сделает его чудесным местом, где они все будут сидеть и любоваться тем, что сделала сестра Хелен, которая знала не хуже остальных, что все, что делается в общине, было не менее важно, чем то, что делается за ее пределами. Тогда им придется позволить ей принять обет. И тогда она окончательно станет частью их мира. Под их защитой. Под защитой от кого бы то ни было.

Как и все, за что бы ни бралась Хелен, сад тоже имел плохие и хорошие стороны. Хелен нашла троих парней, которые сказали, что помогут сестрам с тяжелой работой. Они принесли лопаты и другие инструменты. Сестре Джоан она сказала, что они хотели так много чая и хлеба с маслом, что для этого им придется открыть новую статью расходов. А еще они интересовались, не подадут ли им чего-нибудь на обед. Сестра Джоан ответила, что все монахини едят вечером, но, опасаясь, что добровольцы побросают работу, она кинулась в магазин за дополнительной едой.

Через три дня сестра Бриджит поблагодарила их и сказала, что они больше не могут злоупотреблять их добротой. Но ребята уже настолько привыкли к хорошей еде и монашеской благодарности, что совсем не собирались оставлять начатое дело.

Когда они оставили монастырь, там был настоящий бардак: вся земля была перекопана, но никакого плана у Хелен так и не было. Но Хелен не сдавалась. Она стала копать, пока не заработала мозоли на ладонях, а все свободное время проводила в книжных магазинах, где читала учебники по садоводству. Она усвоила, чем различаются типы почв, и каждый вечер рассказывала сестрам о том, что растения бывают разных полов.