Вира Кровью (СИ) - Пересвет Александр Анатольевич - Страница 3

И только под вечер Алексей догадался о причинах того холодка, с которым его приняли, — когда начштаба, Куга, после разговора о ближайших планах боевой подготовки, спросил как бы вскользь:

— На тебя вообще надолго рассчитывать? Или покуда с Бэтменом не утихнет?

Кравченко воззрился на него поражённо. Армия, конечно, — большая деревня, а уж особенно такая маленькая армия как луганская. Но чтобы вот так понять его перевод в ОРБ!..

Нет, вообще Игорь Кудасов оказался нормальным парнем. Когда Алексей выдал в ответ идиоматическую фразу, выражающую, как обозначают в цензурной литературе, крайнюю степень удивления, тот предложил «нацедить коньячку», обосновав это туманным «раз уж всё равно вместе служить», и попросил пояснений.

Как выяснилось в ходе разговора, против Алексея сыграли два обстоятельства. Что команда насчёт него пришла из штаба корпуса — это так-сяк, хотя ни в какой армии не любят блатных офицеров, приходящих по командам из вышестоящих штабов. То, что отдельный разведывательный батальон никак нельзя было назвать тихой тыловой синекурой, и перевод сюда означал перевод на остриё боевых действий, самих разведчиков, естественно, ни в чём не убеждало. Своё подразделение всегда кажется центром мира, и появление в нём чужака «по блату» всегда встречается с насторожённостью.

Но гораздо больше негатива вызвало то, что до комбата в штабе корпуса дошло, будто Бурана в его батальон требовала засунуть ГБ. Дальше офицеры, до которых, конечно, дошли слухи о чьей-то расправе с Бледновым, прикинули, как сказал Куга, хрен к носу и вывели цепочку: Буран был с Бэтменом — Бэтмена убивают — Бурана ГБ прячет под Персом в ОРБ. Кто в чём виноват, не ясно, но подстава для Перса очевидная.

Так вот почему сам Перс разговаривал с ним так колюче!

Да и Куга после ещё одной соточки подтвердил, что слух прошёл нехороший. Будто Буран как-то связан с ГБ, и то ли подставил Бэтмена, то ли бегает от тех, кто его подставил. Или вообще шашни имел с его замшей Лариокой, отчего и свалил из ГБР «Бэтмен». За Перса тут любому горло порвут и не почешутся, а у него — такая вот проекция на бывшего командира…

Н-да, вот так попал, сокрушённо подумал Алексей, зажмурившись от такого известия. Слухи вообще липкая вещь, а в армии — особенно. До конца не отмоешься никогда. Старый лейтенантский залёт могут вспомнить и через двадцать лет — как раз когда в академию нацелишься. А уж слухи…

Нет дыма без огня: Мишка ведь действительно договорился с Тарасом, чтобы спрятать Бурана в ОРБ. И спрятать именно из-за дела Бэтмена! И с Лариокой были проблемы и тёрки — когда поднакопилось за ней разных звоночков по поводу слишком уж вольного — или, точнее сказать, тёмного — обращения её, фактически зампотылу Сан Саныча, с жалованьем ополченцев и гуманитарной помощью. Усугублялись проблемы и тёрки тем, что сама Лариска инициативно делала телодвижения навстречу Алексею — то ли с женским интересом, то ли подставить хотела по мужской линии перед Сан Санычем…

Вообще подобного рода бабы возникали возле популярных командиров ополчения с какой-то угрюмой закономерностью, особенно на первом этапе. Начиная с Беглова и заканчивая Головным, о начальнице информотряда которого Жанне Мишка вообще отзывался как об агенте СБУ… Ну, видимо, имел основания: и так многие знали, что её муж, журналист из родного Кравченко Алчевска Юрий Буков добровольцем вступил в тот самый «Айдар». Митридат сказал, что информацию тому сливала наводчица из Луганска, некая Нартоломова — и очень похоже на то, что сливает информацию и жена.

Майор, видя подавленное состояние Алексея, набулькал ещё по одной.

— Не, ты, Лёша, не думай, что тут все тебя за гэбэшника блатного считают, — раздумчиво сказал он. — Есть ребята, которые тебя при Лутугино видели, в Хрящеватом. Про Цветные Пески слыхали, грамотно засаду устроили. Рассказывали, что у Смелого ты крови укропам тоже немало выпустил. Просто на каждый роток не накинешь платок. Ты же от Бэтмена почему-то ушёл сразу после боёв под Смелым. А теперь вообще непонятно что вокруг Бэтмена происходит. И вот и есть некое сомнение: что, мол, хвост за тобой именно от него и тянется. И занесли его сюда ребята из МГБ. Опять же никто не против — и там есть свои парни. Да только что думать остаётся людям? Что ты в каких-то операциях госбезопасности работаешь? Тогда с чем, с какой операцией к нам пришёл?

Алексей слушал эту спутанную — какими, видимо, и сами слухи были, — речь Куги и несколько ошалевал. Он никогда не рассматривал свою биографию здесь, на Луганске, с такого угла. Для него-то всё было личное. Практически случайное. С Сан Санычем расстались по-дружески. Разошлись, но не расплевались же. И Лариока навредить не успела. В бригаду попал — так она как раз заканчивала формирование, офицеры класса Бурана там всяко нужны были. А что она, бригада вторая, политически, типа, из-под Сотницкого выросла, а Бледнов с ним со времени выборов в контрах был, — так и что? Бледнов и с Головным в контрах был, аж с мая, по разговорам, отношения были разорваны. Политика — одно, а война — выше неё. Вот с Фильчаковым у Алексея дело до горячей войны едва не дошло, но это же не мешало ту же засаду у Цветных Песков вместе спланировать.

Хотя… Да, помешало — именно командир русских националистов настоял на том, кривом, варианте, из-за которого не весь «Айдар» удалось завалить.

Ну, неважно. Короче, какие у него могли быть умыслы-замыслы во всех этих переходах? То, что ему «айдары» квартиру размолотили, — это, что ли, его умысел? Или в том, что кому-то он, капитан Кравченко, может быть нужен в видах отработки связей Сан Саныча?

В общем, только руками развести.

Алексей и развёл:

— Понимаешь, Игорь, я-то сам хренею с такой трактовки. Хотя, да, наружно так и получается. И что такое слух в армии, знаю прекрасно. Потому бегать и рассказывать, что хвостик за мной не гэбэшный, а «айдаровский», не стану. Пусть будет, как будет. На боевых само всё проявится…

Но начштаба уже впился в него глазами:

— Ну-ка, ну-ка? Это что за хвост «айдаровский»? Не секретный, надеюсь?

Алексей не знал, какие подробности ему позволено раскрывать из того, что произошло за последние три дня, а какие — нет. Никаких ограничений в этом смысле на него никто не накладывал. Может, забыли просто, но тем не менее…

Так что в ответ на живой интерес начштаба к «айдаровскому» «хвосту» Кравченко всё же достаточно скупо, но поведал свою историю. Как приехал из благополучной Москвы, уйдя с благополучной работы, чтобы тут отомстить за убийство отца. Как в меру сил прореживал ряды нацистов. Как в итоге дождался обратки — как обычно для нациков, подлой и неизбирательной, без внимания на гражданское население. Как в больнице, куда угодила контуженная при взрыве в квартире подруга, пришлось отбиваться от бандитов. Как те, получив по сопатке, взяли в заложницы раненую женщину. Как Алексей вкупе с комендантскими и гэбэшными парнями её освобождали. Как попутно растрясли банду «Тетриса».

Про комендантского крота, как и про укропского резидента, Алексей не сказал. Это были не его личные дела, не его тайны. Но хватило и того, что было рассказано. Куга стал смотреть на него с куда большей симпатией, чем в начале разговора. А после замечания Кравченко: «Вот так и завязался я с ГБ…» — Игорь, чуть ли не оправдываясь, заговорил: мол, никто тут против ГБ ничего не имеет. А что Бортник раньше на СБУ работал — так раньше все на Украину работали. Просто, думали, чужака к нам заслали, вот и насторожились ребята. А Куляб так и приборзел немного на волнишке-то. А он, Буран, оказывается, свой, боевой офицер, да к тому же утёрший нос и ГБ, и комендатуре. Так что всё путём, Алексей Саныч, ребята таких уважают. А на боевых себя покажешь — так и весь свой будешь!

Вот ведь, подумал тогда Кравченко. Всей республике без году неделя, а ревность между силовыми ведомствами уже тут как тут. Раньше он этого как-то не замечал. Летом все отбивались по мере сил, и особой разницы ещё не было, кто там воюет от комендатуры, а кто, условно, от прокуратуры. Которой, правда, тогда не видно и не слышно было.