Зеркало моей души (СИ) - "Чертова Кукла" - Страница 4

Я тереблю нервно волосы, уложенные тугими кудрями, и уже почти решаюсь сбежать из машины, когда Сазонов появляется в дверях.

- Это мой дом, - Илья включает свет, и первое, что я вижу – большой гараж. Раритетные «Волга», «Москвич». Старый БМВ M3, на котором мы приехали, в кузове времен молодости моей бабушки, но, тем не менее, в превосходном состоянии.

- Можешь не озвучивать свои увлечения, - хмыкнула я, чувствуя, что ко мне снова возвращается дар речи. Я провожу рукой по теплому гладкому боку иномарки, вспоминая о любви Илье к самым редким и особенным машинам.

Он опускает голову, пряча улыбку, и кивает в сторону:

- Идем наверх, - и только после этого я обращаю внимание на лестницу, ведущую на второй этаж.

Ощущение опьянения, накрывшее меня в кинотеатре, бесследно исчезало. Мы поднялись, и я принялась вертеть головой, разглядывая чужое жилье. Теплые тона, дерево, свет, - все это напоминало отцовский дом и потому казалось близким и родным. Обманчивое впечатление, этот мир не был мне родным.

- Уютно.

- Спасибо, - Илья остановился за спиной, помогая снять пальто. Теплые пальцы задержались на шее на миг дольше требуемого, вынуждая шагнуть в сторону и увеличить расстояние между нами. На кой черт я приехала сюда? Выдержка никогда не была моим лучшим качеством.

Надо возвращаться в Оригинал, к своим делам и проблемам.

- Вопрос киношный, но хочешь выпить что-нибудь? – спросил он. Я повернула к нему голову вполоборота и кивнула:

- Чай. Есть фруктовый? С вишней…

Ответа не последовало, но послышался звон посуды и звук включенного чайника. Пока вода не закипела, я подошла ближе к полке, на которой стопкой лежали распечатанные фотографии. Несколько – из армии, в бронежилете или тельняшке, открывающей сильные руки; с друзьями, родителями, в большой компании близких. Чьи-то лица казались знакомыми, - ничего удивительно, если учесть, при каких обстоятельствах состоялась наша первая встреча.

- С вишней нет. Но есть варенье, - я улыбнулась, почувствовав, как расслабляются плечи. – Будешь?

Я села за барную стойку, наблюдая, как Илья разливает чай. Светлая свободная футболка не скрывала широких плеч. Темные глаза, густые ресницы, суровая складка между бровей. Он повернулся спиной, и я невольно опустила взгляд ниже талии, после чего зажмурилась.

Илья протянул чашку, звякнув об стол стеклом часов с темным браслетом, и сел напротив. Я подперла ладонью лицо и стала ждать.

- Не смотри так, Рада, - Илья устало потер переносицу, словно рукой защищаясь от моего взгляда.

- Стесняешься?

- Боюсь не сдержаться.

К такому ответу я была готова, но отворачиваться не стала. Словно бес вселился, ей-богу.

- Может, тогда расскажешь, зачем мы сюда приехали?

- Неплохо было бы знать это самому.

Мы оба замолчали, я сделала глоток и обожгла язык, чертыхнувшись. Илья тут же подался вперед, нависая над столом, словно собираясь помочь, и мы неожиданно оказались всего в паре сантиметров друг от друга.

- Что случилось? – встревоженные интонации в вопросе сменились иными. Пока я придумывала ответ, он вдруг мягко коснулся моего затылка ладонью, притягивая к себе, и поцеловал.

Наверное, никакой неожиданностью это не было. Наверное, я даже ждала этого момента, хоть и убеждала себя сбежать быстрее прочь. Поэтому наплевав на все, я начала отвечать на его действия взаимностью. Илья потянул меня еще сильнее, и я, не отпуская его твердых губ, взобралась на стол, сначала ладонями, потом – коленями. Чашка с чаем опрокинулась на ноги, но это было ерундой. Его острый язык нежно касался моего, словно исследуя, и я в тот момент словно летела, не чувствуя гравитации. Еще секунды спустя я уже миновала разделявшую нас преграду, прижимаясь всем телом к нему. Ноги обхватывали мужские бедра, джинсы Ильи не скрывали того, что он возбужден. Его пальцы пытались справиться с пуговицами на блузке, а я всячески пыталась помочь ему избавить меня от одежды. Во мне не осталось ничего, кроме дикого желания. В конце концов, мужчина дернул блузку на груди в разные стороны, и я услышала, как по полу застучали оторванные пуговицы. Илья наклонился вперед, стягивая с плеч бретели бюстгальтера и касаясь груди горячими пальцами.

Звонок в дверь заставил нас отпрянуть друг от друга. Я тяжело дышала и пока еще была готова продолжить начатое, но звук не смолкал.

- Черт, - выругался Илья. – Я сейчас.

Он вышел из кухни, оставив меня в одиночестве. Я отошла от стола и увидела свое отражение в зеркале.

- Твою мать! – простонала, оценивая размазавшуюся помаду, задранную до бедер юбку с пятном от чая, блузку без пуговиц. Часы показывали половину второго ночи, и хоть мы с Радой не договаривались о точном времени, но нужно было возвращаться: пошли вторые сутки моего пребывания здесь.

Я не знала, как быть с Ильей. Не придумав ничего лучшего, сорвала с холодильника листок для записей и начеркала на нем дрожащей рукой «Не ищи меня. Пожалуйста».

Пробравшись на цыпочках в коридор, увидела, что Илья спустился вниз, к гаражам. Рядом была еще одна лестница, и что-то подсказывало, что это еще один выход из дома. Второпях натянув пальто и обувь, я сбежала вниз по ступенькам, открыла дверь и оказалась на улице.

Город окутал туман; пахло жженой листвой и курицей с чесноком. От запаха еды замутило, и я, закусив губу, побежала вперед, радуясь, что погода словно сама скрывает от взглядов. Нужно было вызвать такси, но я никак не могла сообразить, где нахожусь. Слоняться по улицам в такое время – не безопасное занятие, да еще была вероятность, что Илья все-таки решит найти беглянку, поэтому встав в тени раскидистого дерева, я включила навигацию на телефоне. Спустя десять минут такси уже везло меня к дому отца, а я смотрела в окно невидящим взглядом, чувствуя на себе аромат чужого мужчины и тепло его губ.

Отец уже спал, и я тихонько пробралась в ванную. Перед встречей с Радой стоило привести себя в порядок. Я бросила в стирку все вещи и попыталась придать лицу счастливое выражение прежде, чем усаживаться напротив зеркала.

- Бахталэс, - поприветствовала я своего двойника и сразу взялась за нож, делая разрез уже на правой руке.

На этот раз все прошло еще быстрее. Оказавшись в родном мире, я словно вынырнула на поверхность и смогла задышать полной грудью. Силы у обеих были на исходе; мы вкратце поделились событиями сегодняшнего дня. Говорить об Илье я не стала, надеясь, что либо это тайна так и умрет со мной, либо однажды наступит день, когда мне не будет стыдно за содеянное. Пока что эти воспоминания хотелось запрятать как можно глубже.

Рада рассказала, что Дима приезжал с извинениями, а папа пошел на мировую, согласившись на вторую встречу.

- А еще я привела тебя в порядок, накупила шмоток и провела весь день с выключенным телефоном. Так что можешь с легким сердцем жить дальше. И не стоит благодарности.

Отправив Раде воздушный поцелуй, я поднялась наверх, легла в кровать и начала плакать так, словно в очередной раз лишилась родного человека.

Последующие дни были ничем не примечательными, и меня безумно радовал этот факт. Я вернулась в свою квартиру, ходила на работу, разговаривала по телефону с Димкой, уехавшим на пару дней из города, и пыталась забыть чужой поцелуй.

В субботу утром я заехала к папе, решив, что стоит перетащить зеркало к себе. Мне не хватало общения со своим отраженьем, а приезжать в отчий дом с ночевкой с каждым разом становилось сложнее: Дима все чаще возражал против таких отлучек, не стесняясь в выражениях.

Иногда такое поведение пугало. Из души компании он превращался в тирана, пытавшегося запереть меня в четырех стенах, огородить от знакомых и навязать свое мнение. В глубине души я боялась этих вспышек гнева, но глупая надежда, что я в силах изменить чужой характер, не угасала.

Я установила зеркало, надеясь, что нам удастся поговорить с Радой до приезда жениха.