Порочный круг - Роджерс Розмари - Страница 4

Лишь много времени спустя Ив осознала, сколько сделал для нее Марк. Он взял в свои руки ее судьбу. Ив получила должность хроникера в «Рекорд» — одной из газет, принадлежавших Марку, окончила колледж. Это Марк нашел ей работу в местном отделении национального телевидения и настоял, чтобы Ив заняла хорошо оплачиваемую должность. Казалось, он упорно готовил ее к тому, что неизбежно должно произойти, пытался научить Ив существовать в этом мире в одиночку. Без него. Все, что осталось после двух лет жизни с Марком, — это воспоминания. Поразительные сюрпризы — поездки по всему миру, образование, которого она никогда бы не смогла получить ни в одном колледже. Встроенный шкаф, набитый нарядами от известных кутюрье. Несколько дорогих ювелирных украшений.

Тело Марка было кремировано одним неуместно солнечным летним утром. Ив не поехала на похороны, где присутствовали взрослые дети Марка. Его прикованная к постели жена, много лет умиравшая от неведомой болезни, тоже отсутствовала. Марк умер от сердечного приступа во время партии в теннис.

За два года Ив не пролила ни слезинки, но теперь по лицу потоком хлынули соленые капли. По кому она плакала? По Марку, любви, чувству безопасности и уверенности в себе, которые он дарил ей, или по Дэвиду? А может, она оплакивала Ив Мейсон, молодую, красивую, способную и умную, имеющую все на свете, а в сущности — нищую, несчастную женщину с израненным сердцем и выжженной душой?

— Питер, лапочка, я перепробовала все — йогу, поток сознания, анализ ошибок прошлого, но никак не могу от него отделаться.

«Интересно, — подумала Ив, — почему каждый раз, оказываясь рядом с Питером, я даже начинаю говорить, в точности как он?»

Ив зачарованно уставилась на спутника. Чего она ждет? Чтобы он прямо на глазах изумленной публики вытащил кролика из цилиндра? Щелкнул пальцами, дабы вывести Ив из гипнотического состояния и объявил, что пора просыпаться? Что разрыв с Дэвидом — всего-навсего кошмар, плод ее больного воображения?

Они проводили субботний вечер за ужином в любимом ресторане Питера, одном из тех модных заведений, где все, кроме еды, было просто омерзительным.

Питер театрально вздохнул, покачал головой, но его рука, скрытая скатертью, поползла по колену Ив и легла на бедро. Питер любил подобные штучки, особенно на публике, и по большей части Ив все ему позволяла, хотя бы потому, что испытывала при этом странное, почти болезненное возбуждение.

— Сколько раз тебе повторять, крошка, что я беру деньги исключительно за свою работу, зато трахаю тебя бесплатно. Выбирай, что сегодня предпочитаешь?

— На твоем месте, Питер, я бы призадумалась, прежде чем ставить меня перед подобным выбором. Остерегись, не то я в ближайшем будущем начну требовать с тебя плату! Как насчет того, чтобы использовать меня в качестве объекта исследования, — глядишь, и попаду в очередную монографию! Стану наговаривать в диктофон описание собственных ощущений голоском этакой пай-девочки и употреблять при этом самые гнусные непристойности, которые смогу припомнить. Представляешь, какой шедевр получится? Настоящий бестселлер! Подумай — продашь сотни экземпляров и озолотишься!

Питер перегнулся через стол, делая вид, что смотрит ей в глаза, но Ив ощутила, как его рука чуть сжала ее бедро, а пальцы, отодвинув край трусиков, проникли внутрь и стали двигаться, осторожно, нежно, но настойчиво, пока Ив не сдалась и с едва слышным вздохом не расслабила сведенные мышцы.

— Вот и умница. Молодец, Ив. Ты всегда знаешь, когда и что сказать. Давай обойдемся без кофе, поедем ко мне, и я вставлю тебе пистон по самое некуда!

— М-м-м… а как же разговор по душам?

— Сначала перепихнемся. Потом, так и быть, потолкуем.

В эту ночь Ив надиктовала первую из тех кассет, что впоследствии назвала «Пленками Питера». Она рассудила, что делает это ради себя, поскольку нуждается в помощи, а Питер — действительно классный психиатр, и в обычных условиях ей просто не по карману его консультации. Впрочем, каковы бы ни были ее подсознательные мотивы, Ив пришлось признать, что запись их постельных сцен доставляла ей то же грязновато-извращенное наслаждение, что и руки Питера, щупавшие ее под ресторанным столом.

Питер терпеть не мог слова «сношаться».

— Уж слишком это бездушно, милашка. Словно особи в зоопарке. Ведь мы с тобой не животные, верно? «Трахнуться» — звучит куда человечнее, теплее, не находишь?

Он был неизменно хорош в постели, весьма заботлив и всегда старался, чтобы и Ив получила свое. Но при этом требовал от нее грязных словечек и уличных ругательств. Раньше Ив отказывалась. Почему она должна оставлять частичку себя, свой голос, стоны и выкрики на магнитофонных кассетах?

Однако Питер был достаточно честен, чтобы рассказать о своей огромной коллекции порнопленок и спросить, не возражает ли Ив, чтобы во время занятий любовью магнитофон оставался включенным.

— Что же ты делаешь со всем этим, Питер? Прослушиваешь, когда остаешься один? Или ублажаешь себя под аккомпанемент страстных вздохов?

— Ты забываешь, Ив, я психоаналитик, — укоризненно заметил мужчина и объяснил, что хочет сделать коллаж-склейку, где объединит голоса всех женщин, с которыми он когда-либо спал. — У каждого есть свои тайные мечты, птенчик, так вот это — моя.

Ив не удержалась от смеха. Она по-своему искренне любила Питера. Он никогда не давал себе труда притворяться, был прямым и откровенным, и поскольку она не относилась к его многочисленным истеричным пациенткам, мог позволить себе не быть обходительным и тактичным.

Сегодня Ив решилась играть по правилам Питера. Почему бы нет? Возможно, в один прекрасный день он даже поставит пленку Дэвиду, и в ее бывшем возлюбленном проснется ревность. Ее не оставляла уверенность в том, что Дэвид по-прежнему ревнует. Ему все еще не безразлично, где она и с кем.

И после того как Ив наговорила пленку для Питера, тот великодушно разрешил ей выкладываться для себя самой. Может, это позволит Ив разобраться в причинах собственной депрессии, когда Питер даст ей прослушать запись в следующий раз. Душевная терапия, в стиле доктора Питри.