Порочный круг - Роджерс Розмари - Страница 33

Неужели камеры все еще работают? И вся эта грязь снимается на пленку?

Белый слепящий свет сменился бешеным калейдоскопом цветных вспышек, игравших на стенах и кровати, заливавших Ив багрово-фиолетовым сиянием. Яркие пятна множились, сливались, фейерверком разлетались по комнате, скручиваясь в водоворот, неумолимо затягивающий Ив в темный провал преисподней, населенный безжалостными монстрами. Комната превратилась в воплощение дантовского ада, где хохочут и выкрикивают непристойности обезумевшие демоны. Кошмар. Хуже, чем кошмар, — омерзительный гнусный шабаш, в который против воли оказалась втянута Ив. И нечего надеяться, что от этого сна можно пробудиться. Она попала в ловушку, поймана, распята на этом чудовищном ложе, и выхода нет.

Невероятно! Такое просто не может коснуться ее, Ив Мейсон, известной телеведущей, любимицы Сан-Франциско, девушки Дэвида. Люди не должны быть столь жестоки! Конечно, об этом иногда говорят, пишут в газетах, снимают порнофильмы, но в ее мире ничего подобного не происходит. Любой порядочный человек брезгливо отшатнется от…

— Черта с два, — прошептал ехидный внутренний голосок, — черта с два.

Ив почти удалось забыться, полностью отгородиться от происходящего, но голос Брента Ньюкома неумолимо вернул ее к реальности:

— Ив, идиотка, ты все еще трепыхаешься? Даже у Франси мозгов больше, чем у тебя. Поезд ушел, беби, так почему бы не присоединиться к нам? Видишь, как всем весело? Ну же, полежи спокойно и дай мне наконец поиметь тебя. Неужели не знаешь, что я мечтал трахнуть тебя с самой первой встречи? Перестань упираться, и я ублажу нас обоих по полной программе — черт побери, да прекрати брыкаться, стерва!

Но обезумевшая Ив лишь безмолвно покачала головой. Кто-то, оседлав ее, больно заломил ноги, вскинул к потолку ее разверстые бедра, и Брент с размаху повалился на нее. Ив чувствовала себя приношением, жертвой древним языческим богам. Разве первобытные племена не насиловали захваченных в плен девственниц?

И тут он вонзился в нее, грубо и ужасно глубоко, глубже, чем все остальные до него. Стальной таран разрывал ее внутренности, и от этой невыносимой боли Ив снова закричала, пронзительно, жалобно, и, слава Богу, наконец-то потеряла сознание. Последнее, что она слышала, — собственные душераздирающие вопли.

Ив с трудом выплыла из темноты и открыла глаза. Сознание медленно возвращалось к ней. Кажется, она по-прежнему лежит. Только в другой постели и в другой комнате. Кровать Брента! Его спальня? Знакомый ужас объял ее с новой силой, едва Ив увидела сидящего рядом Брента. Почему он так смотрит на нее?

Они были здесь вдвоем, однако она все еще оставалась обнаженной, и при малейшем движении боль пронзала каждую клеточку тела. Но, превозмогая себя, Ив вновь начала инстинктивно отбиваться. Брент положил тяжелую руку ей на плечо, прижал к подушке, и она попыталась вскрикнуть.

— Да успокойся же. Гости разъехались по домам, вечеринка закончена, — бесстрастно объявил он как ни в чем не бывало.

— Господи милостивый, — прерывистым шепотом пробормотала она, вглядываясь в это красивое порочное лицо. Голова все еще кружилась. Ив никак не удавалось собраться с мыслями — должно быть, зелье, которым ее опоил Брент, еще не до конца выветрилось. Она точно плыла, не испытывая ни горечи, ни унижения. Окоченевшая и оцепеневшая. Душой и телом.

— Ты обратилась не по адресу, — сухо заметил Брент. — Разве не знаешь, что я — дьявол?

Ив почему-то безоговорочно поверила ему и мгновенно сжалась. На ум пришла старая примета. Итальянцы показывают «рожки», чтобы отогнать нечистого. Но лучше всего крестик. Почему она больше его не носит?

Ив по-детски трогательно поднесла руку к голой шее.

— Я попросил своего приятеля-врача осмотреть тебя, пока ты была в отрубе. Вроде бы ничего страшного. Он сказал, что все устаканится.

Голос Брента оставался таким же равнодушным, только в глубине глаз мерцало нечто странное, чего Ив не умела распознать. Она не верила ему ни на грош и даже сейчас, после всего, что было, ей страстно хотелось прикрыться.

— Черт возьми, никогда не думал, что ты такая психованная кретинка! — неожиданно выпалил он. — Та штука, что я велел всыпать в твое спиртное, должна была завести тебя и избавить от дурацких комплексов, но, кажется, он неверно рассчитал дозу. Поэтому все пошло наперекосяк… я, собственно говоря, не ожидал, что они так разойдутся, однако все мы к тому времени здорово закумарились, и ты тоже не могла не словить кайф.

Ив съежилась от этого лениво-пренебрежительного тона и, запинаясь, выдавила:

— Вы… Подумать только, такой человек, как вы, опускается до насилия?! Неужели все, что вы проделывали со мной, — только ради прихоти, извращенного любопытства? Или вы просто не способны взять женщину, как все мужчины? Наверное, настолько пресытились, что можете получить удовлетворение либо от насилия, либо от групповухи?

Вместо ответа Брент наклонился и, не изменяя выражения лица, дал ей пощечину. От боли у Ив выступили на глазах слезы, зато голова немного прояснилась. Жалкое утешение — знать, что твои слова наконец-то задели его за живое. Теперь, неожиданно осмелев, она уже не могла остановиться:

— Что, Брент Ньюком, кажется, я попала не в бровь, а в глаз? Уела тебя, ублюдок? Прокусила твою шкуру бегемота? Интересно, что скрывается за маской полубога — мужчина или педик?

Нет, больше она его не боялась. Да и что еще он может с ней сделать?

Ив увидела, как к загорелому лицу прилила кровь, и обрадовалась, что добилась от Ньюкома вполне человеческих эмоций. Возможно, он действительно гомосексуалист, пытающийся скрыть от окружающих свои истинные устремления, разыгрывая из себя сатира? Вероятно, именно по этой причине он ненавидит и презирает женщин.

— Видимо, поэтому вы такой садист? Обязательно должны растоптать женщину?

Брент вскочил, и на какое-то безумное мгновение Ив показалось, что сейчас он набросится на нее и разорвет, закончит то, что начали его приятели. Однако он, очевидно, прекрасно умел держать себя в руках.

— По-моему, ты стараешься спровоцировать меня на очередной сеанс траха, — не повышая голоса, обронил он, — но мне почему-то не хочется. Слишком многие вперли тебе по самые гланды, а даже я иногда бываю брезглив.

Он подошел к встроенному шкафу и вернулся, держа в руках ее пальто.

— Извини, больше из одежды ничего не осталось. Я куплю тебе новое платье взамен порванного. Вставай, одевайся, я отвезу тебя домой.

Ив наконец обрела голос.

— Я не хочу… — начала она, но он бесцеремонно оборвал ее:

— А мне по фигу, что ты хочешь, Ив. Я сказал, что отвезу тебя домой, значит, так и будет. Либо едешь со мной, либо я посчитаю, что тебе пришлось по вкусу наше маленькое приключение. Сама понимаешь, стоит мне позвонить приятелям, и никто не откажется повторить пройденное. Или предпочитаешь что-то новенькое?

Ив судорожно дернулась. Его взгляд вновь вселил в нее страх. Ненавидя его и собственную слабость, она села. Перед глазами все плыло и кружилось. Вспомнив вычитанный где-то совет, она пригнула голову к коленям, надеясь избавиться от дурноты.

— Не воображайте, что вам это сойдет с рук, — едва слышно прошептала она. — Я обращусь в полицию, к окружному прокурору… куда угодно!

— Сколько же в тебе дерьма, куколка, — скучающе процедил он. — Ничего, когда к тебе вернется способность соображать, надеюсь, быстро одумаешься. Спорю, ты забыла о тех снимках, что мы делали. Нам даже удалось снять фильм, с крупными планами и всеми подробностями. Уж поверь мне, ты очень фотогенична, настоящая актриса, даже в подобных обстоятельствах. Представляешь, что будет, если выставить все это на всеобщее обозрение? К примеру, послать копии твоим родственникам? Дружку, ради которого ты явилась сюда шпионить? Да и всем так называемым порядочным людям, с которыми ты работаешь? Желтая пресса на уши встанет. Можно устроить им настоящий праздник. Именно этого тебе хочется, киска?