Сорванная помолвка - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 10

Я почувствовала, что краснею, и решила больше ничего не рассматривать. Это же не музей, здесь спать нужно, а не глазеть по сторонам. Я погасила светильник, сходила в душ и нырнула в холодную кровать. Белье было неприятно скользким на ощупь и совсем не грело, но я все равно закрыла глаза и попыталась расслабиться. Мне это даже почти удалось.

Сверху начал раздаваться мерный скрип, словно кто-то прыгал на кровати почти без остановки. Нет, я понимаю желание ломать здешнюю мебель у тех, кто впервые увидел их цены, но почему бы не заняться этим утром? Скрип не прекращался, напротив, к нему добавился еще и скрип справа. Такими темпами к утру в этой гостинице ни одной целой кровати не останется!

Внезапно справа же раздались женские стоны. Неизвестную фьордину мучили так, что она стонала все громче и громче, а потом разразилась ужасающим воплем. Убили! Ее убили прямо сейчас! Прямо при мне! Я подскочила на кровати и дрожащими руками натянула платье. Нужно прилично выглядеть – скоро приедут из Сыска. Я осторожно выглянула в коридор, но крашеная фьорда сидела как ни в чем не бывало, даже тени беспокойства не пробегало по ее лицу.

– Фьорда, вы Сыск вызвали?

– Зачем?

Она с явным сожалением оторвалась от рассматривания ярких магографий в журнале.

– Но как же? Женщину убили… – растерянно сказала я.

– Какую еще женщину? С чего вы взяли?

– Она так кричала. Неужели вы не слышали?

– Боги? Откуда тебя принесло? – расхохоталась она. – Не всегда кричат, когда убивают. Иногда – когда очень хорошо, поняла?

– Нет…

– Не обращай внимания, здесь часто так кричат.

– Но как же тогда спать?

– А ты сюда спать пришла?

– А зачем еще в гостинице номер снимают?

– Понятно, – протянула фьорда, продолжая насмешливо на меня смотреть. – Тогда иди спать и не обращай внимания, если кто еще орать будет.

Легко сказать, не обращай! Когда я вернулась в номер, сверху к скрипению кровати еще и уханье начало доноситься. Фьорду надоело прыгать тихо? Хорошо, что на кровати были две подушки – на каждое ухо пришлось по одной. Звуки долетали, но уже не были такими сильными.

Я закрыла глаза и постаралась уснуть. Сон долго не приходил, а когда пришел, постоянно прерывался. Фьорда-коридорная оказалась права: кричали здесь часто. Сыску легче было бы устроить постоянное дежурство, чем приезжать на каждый вопль.

Утром я встала невыспавшаяся и несчастная. А когда пришла пора надевать туфли, несчастья мои еще многократно возросли. Чтобы этому Берлисенсису его крошка всю ночь вот так в ухо вопила и на кровати с ним прыгала! Выплеснув в этом пожелании накатившее раздражение и понадеявшись, что оно дойдет до ушей хотя бы одного бога, я покинула эту ужасную гостиницу.

Нужно было решать, где и как провести день и что делать с необходимостью переночевать во Фринштаде еще один раз. Но пока мысли были только о еде. Получается, я не ела сутки. Желудок требовательно сжимался и вопил, полностью заглушая шепот мозга, и так еле слышный. Единственное место в столице, где я видела несколько пунктов питания, – вокзал. И если чистенькое кафе с весело снующими около столиков официантками мне было точно не по карману, то рядом с залом ожидания находился и буфет. Не столь заманчиво выглядящий, но и не закладывающий эту заманчивость в свои цены.

Похромала я туда довольно бодро. Я волочила за собой чемодан и впервые в жизни радовалась собственному скудному гардеробу. Если бы у меня было столько вещей, сколько положено приличной фьорде, разве могла бы я с такой тяжестью передвигаться? Я вспомнила, что вчера Берлисенсис даже не подумал предложить поднести чемодан, а ведь он не мог знать, что там почти ничего нет.

Совершенно ужасный фьорд. Бабушка говорила, что его семья придерживается старинных традиций, но этот представитель древнего рода был слишком странным: плохо воспитанным, наглым, жадным, да еще и пользовался косметикой. Не так сильно, как фьорда-коридорная из гостиницы, но все же заметно. И вот за такое меня хотели выдать!

Я почувствовала, как внутри все закипает. Или это раздалось бурчание из живота?

Буфет уже работал, но цены были такие… Мозг с новыми силами начал намекать желудку, что можно потерпеть до завтра, что за два дня с голоду не умрешь и что есть даже практики лечения голодом. Очень действенные, говорят.

– Выбрали, фьорда?

Буфетчик изо всех сил старался быть вежливым, но получалось у него плохо: слишком резкий голос и взгляд в упор не способствовали возникновению доверия.

Желудок вырвался вперед и взял на себя командование, но наглеть не стал.

– Да. Бутерброд с сыром и чай.

– И все? Красивой фьорде нужно хорошо питаться, чтобы красоту не потерять.

После вчерашнего знакомства с женихом фраза прозвучала настоящим издевательством. Можно подумать, этот фьорд не видит, что на мне платье устаревшего фасона. Или он уверен, что после такого комплимента я оставлю здесь все свои деньги? Не дождется!

– Если я буду у вас хорошо питаться, мне не на что будет уехать домой, – ответила я, отсчитывая нужное количество эвриков.

– Неужели не нашли здесь хорошей работы? – сочувственно сказал буфетчик. – В провинции с этим хуже. Жилье дешевле, но и зарплат таких не найти. Вы не поторопились, фьорда?

Он подал бумажную тарелочку с бутербродом и чашку с дымящимся напитком, чистота которой мне показалась сомнительной, но я все же взяла и вежливо поблагодарила.

– Фьорда, вы наверняка выбрали неудачное агентство, – не унимался он. – У меня родственник – владелец бюро по трудоустройству. Вот у него всегда самые лучшие варианты. Вы же в Центральное ходили?

Я зачем-то кивнула.

Буфетчик воодушевился моим откликом и продолжил с новыми силами:

– Ну вот. Они не только процент высокий дерут, но и работают отвратительно. Чтобы такой красивой молодой фьорде подобрать ничего не смогли? А если я дам записку к Теодоро, он вам еще и скидку сделает.

Не дожидаясь моего согласия, он жестом фокусника вытащил из-под прилавка яркую визитку и нацарапал на обратной стороне несколько коротких слов.

– Держите. – Он протянул ее с таким видом, словно осыпал всеми земными благами. И неземными тоже. – Это совсем рядом, через квартал. Здесь и схема есть, как дойти. Пока не сходите к Теодоро, даже не думайте уезжать! Что вы забыли у себя дома? Жениха? – Он фривольно подмигнул. – Так у нас выбор куда шире!

– Нет уж, не нужны мне никакие женихи, – недовольно фыркнула я.

Мне этого, согласованного между бабушками, более чем хватило. Чтобы я еще раз согласилась на подобную авантюру? Ну уж нет. Честь семьи Кихано не выдержит такого моего мужа. Пусть мы бедные, но у нас есть гордость. Даже брат предпочел заниматься грязной работой, чтобы нам помочь, но не женился на той девице…

– Тем более! Тогда зачем уезжать?

И визитка перекочевала на тарелочку к бутерброду. Не такому уж большому.

Откусывая по малюсенькому кусочку, я тщательно прожевывала, стремясь растянуть на подольше, но он был такой маленький, а я – такая голодная, что даже не заметила, как все проглотила. На тарелке не осталось даже крошек, только бумажка с адресом, на которую я рассеянно смотрела.

Я пила чай, обжигающе горячий, но не очень крепкий, и думала, как же мы будем жить дальше. Призрачная возможность, что жених оплатит часть долга, лопнула, как мыльный пузырь. Пенсию от военного ведомства на меня больше платить не будут, а со следующего года – и на сестру. Как я теперь вернусь домой с полностью потраченными деньгами и скажу, что ничего не получилось? А жить на что?

Мелькнула мысль, не позвонить ли фьордине Соледад Беранже, пусть оплатит хотя бы обратную дорогу. Предложение было с их стороны, и после разговора с «женихом» я его иначе как издевательством не могла считать. Но потом вспомнила, как отзывался о ней внук, и поняла – это бесполезно, только деньги зря потрачу. Не та это семья, от которой можно ждать благородного поступка. Лучше от настроения подобных людей не зависеть.