Шансон для братвы - Черкасов Дмитрий - Страница 6

• Предыдущая
• 6/73
• Следующая

— К гастроэнтерологу, — выдохнул Горыныч, пряча за спину бумажку с названием мудреной медицинской профессии. Листок ему дал Денис еще в машине, ибо Горыныч изъявил желание принять посильное участие в выполнении благородной миссии.

Участковый уставился на верзилу в ожидании продолжения.

Горыныч же хмуро смотрел в стену, жалея о том, что не узнал у Дениса, что же такое «гастроэнтеролог».

Повисла пауза.

— У него проблемы с флорой тонкого кишечника, — пришел на помощь интеллигентный Денис.

С голубого экрана доктор Лев Щеглов задумчиво вещал о «неизбежности оргазма». Внимание старшего лейтенанта рассеивалось, он очень любил беседы доктора, выискивая их в программе, и даже звонил на телецентр, чтобы узнать, не переносится ли передача. Как-то раз он смог дозвониться до доктора в прямом эфире и ошарашил того вопросом — влияет ли на потенцию ношение милицейской формы. Щеглов, конечно, мог бы ответить то, что сразу приходит на ум любому русскому человеку, когда речь заходит о родной милиции, особенно в таком пикантном контексте, но сдержался и глубокомысленно успокоил взволнованного телезрителя. Участковый после каждой передачи гордо сообщал жене Любе то, что узнавал от доктора об интимной жизни, экспериментировал с ней и продавщицей автолавки Клавой, приобретал познавательную литературу и являл собой образец деревенского Казановы. Неудачи сносил спокойно, относя их на счет малограмотности партнерш. Хотя они и старались, и пыхтели, но, окромя сломанной в прошлом году руки, когда страстная Клавка случайно спихнула его с крыши овина, похвастаться было нечем.

— Ну чо, решили вопрос? — Садист грубо отвлек старлея от объясняемого доктором Щегловым способа обольщения.

— Не решили, — твердо заявил тот.

— Сколько? — спросил Садист.

— Нисколько. Не выпущу.

— Да ты чо... — начал было Горыныч, но Денис удержал его за рукав.

— Давайте поговорим как интеллигентные люди, — вежливо обратился он к участковому, — вы же понимаете, что через час здесь будут лечащий врач Михаила, а потом — его адвокат. Или наоборот. Я вам предлагаю выход, который всех устроит. Вы отпускаете задержанного, а мы оказываем спонсорскую помощь лично вам...

Доктор Щеглов закончил с экрана «...а если вы что-то не поняли, я принимаю по четвергам с шестнадцати до восемнадцати часов в помещении стационара номер тридцать семь...».

— Вот именно, — сказал Денис. Старлей тряхнул головой. Рыбаков понял, что тот близок к примирению и дожимать нужно сейчас.

— Триста долларов. — В руку Дениса легли поданные Садистом зеленые бумажки. — Вас как звать-то? Неудобно обезличенно общаться...

— Владимир Иванович, — недоуменно представился участковый.

— Ну что, Владимир свет Иваныч, по рукам? — Веер из стодолларовых бумажек завораживал взгляд. Старлей вздохнул и протянул руку.

— Зер гут, Вольдемар! — зычным голосом штандартенфюрера СС рявкнул Денис. — Вы сделали правильный выбор! А что касается инспекции по личному составу... — участковый отдернул руку, Денис внимательно посмотрел ему в глаза, — ...то есть мнение, что это не их дело, — Рыбаков открыл лежащий на столе Уголовный кодекс, вложил купюры между страниц и захлопнул книгу.

— Да понятно, — старлей брякнул ключами, — только вы подстрахуйте меня, когда я Мишку выпускать буду...

— А что, ломанутся остальные? — удивился Горыныч.

— Могут.

Постоянные массовые побеги из КПЗ стали в Волосянце привычным явлением. Бежали вот только прямиком до магазина или к самогонщице и гадалке бабе Нюре. Иногда, если старлей был зол или с похмела, он беглецов водворял обратно, но чаще плевал на это. Если в стране бардак, из-за которого ему вместо девятимиллиметровых патронов к штатному «макару» выдали маленькие бутылкообразные заряды калибра 5, 45 к какому-то новому пистолету, которого он в глаза не видел, то что уж говорить о побегах алкашей. Слава Богу, что в отчетах об использованных патронах химичить не приходилось, а то бы по пьянке расстрелял обойму — и либо отчет пиши, как в Волосянце террористов задерживал, либо в Питер на рынок за «маслятами» [30] езжай. А так благодать. Из «макара», как ни изворачивайся, нестандартным патроном не выстрелишь.

Обитатели камеры с удивлением воззрились на околоточного в окружении группы гориллообразных «товарищей». Денис скромно держался сзади.

Громадные мускулистые парни начали гулко хлопать друг друга по спинам и обниматься.

«Разок меня так хлопнут — и кранты, — подумал Денис. — Как же им не больно-то?»

Ортопед оторвался от братков и бросился к Денису.

«Здравствуй, травма», — пронеслась мысль.

Ортопед затормозил в полуметре, взрыв каблуками земляной пол угольного склада, и осторожно тронул Дениса за плечо. В его взгляде читалось искреннее уважение к умственным способностям визави и глубокая скорбь от обделенности Дениса в плане телесной обширности.

— Ты чо такой грустный? — осведомился Ортопед.

— Да думаю я, — Денис посмотрел на оставленные сорок седьмым номером кроссовок две глубокие борозды на полу, — может, и мне в зал начать ходить? Покачаюсь, не так стыдно будет. А то ведь кто-нибудь от чувств ткнет меня кулаком — и на инвалидность...

— Да ты чо! — возмутился Ортопед. — Мы ж всегда аккуратно...

Это соответствовало действительности. Всего лишь раз Комбижирик, неудачно повернувшись в лифте, сломал Денису два ребра. За что был подвергнут резкой критике коллектива и во время вынужденного «больничного» завалил пострадавшего пакетами фруктов и всяческой снеди.

Ортопеду вручили ключи от его «ниссана», сиротливо стоявшего у входа в отделение, и двинулись обратно. Миша получил задание лететь к Паниковскому, объяснить ему суть завтрашнего представления и подготовить кандидатуру для «зарядки» пиротехникой.

Денис поужинал с женой и обсудил с ней детали и возможные варианты поведения на «разборке».

Ксения была в курсе всех дел мужа, являлась его ближайшей соратницей и частенько давала ценные советы. Росточку она была небольшого, чуть выше полутора метров, фигурой напоминала японскую статуэтку и носила мальчишескую стрижку. Знакомые братки смотрели на нее с трепетным недоумением, явно не понимая, как ей удается управляться с любимцем семьи, сумасшедшим рыжим питбультерьером Адольфом, который целью своей жизни сделал получение звания «самый отмороженный пес на свете». Как-то Денис разъяснил браткам, что мерзопакостность женского характера обратно пропорциональна габаритам — слова «обратно пропорционально» братки не поняли, но посчитали объяснение приемлемым и уважительно поглядывали на Ксению.

Особенно их поразил случай, когда Ксения одним махом сбила разошедшегося Адольфа с оцепеневшего Глюка, которого пес избрал для отработки приема «уничтожение куртки турецкого производства с владельцем внутри». Улетев в угол от пушечного удара ногой, рыжий беспредельщик сразу стал независимо чмокать и облизывать лапу, а спасенный Глюк получил двадцать капель валокордина, которые Ксения недрогнувшей рукой влила в глотку окаменевшего в ступоре «быка». Позднее эта история, в интерпретации Глюка, обросла душераздирающими подробностями в виде описания явившихся рассказчику существ в белом за полсекунды до чудесного спасения и полившихся откуда-то сверху звуков божественной музыки, которые он пытался воспроизвести, фальшиво насвистывая и гудя, изображая трубу. Слушатели завороженно внимали, потрясенные глубинным смыслом испытания, выпавшего на долю двухметрового братишки. Глюк побывал в церкви, поставил свечу Николаю Чудотворцу, чем привел узнавшего об этом Дениса к парадоксальной мысли, что, если население страны начать травить боевыми собаками, уровень религиозного сознания резко возрастет.

Однако до практического осуществления этой прогрессивной идеи (например, в виде сдачи Адольфа в аренду батюшке соседнего храма) не дошло, ибо, по причине малоподвижного образа жизни и отсутствия навыков бега по пересеченной местности у большинства прихожан, такое нововведение привело бы лишь к численному сокращению обслуживаемой паствы.

• Предыдущая
• 6/73
• Следующая