Враждебная тайга (СИ) - Шалагин Роман - Страница 9

Молодой лейтенант собрал все необходимые справки о выпускницах местного ПТУ, выбрал одну «не запятнанную» кандидатуру, «чистую» по морально-идеологическим показателям и отправился прямо к ее родителям со своими лучшими характеристиками, грамотами, похвальными листами и прочими регалиями.

Родители невесты – работяги старой закалки без малейших колебаний дали согласие на брак своей дочери с красивым лейтенантом в золотых погонах и парадной форме с безупречным партийным воспитанием. Самой Наталье тоже глянулся образованный с развитой речью офицер, так красочно рисовавший их будущее.

Нет, абсолютно никаких чувств она к нему не испытывала, но он был лучше, чем прочие ее знакомые – сплошь алкоголики и наркоманы, мечтавшие только о выпивке, дозе, большой и вечной халяве, мотоциклах. Так и началась семейная жизнь и служба лейтенанта Отехова.

Свою третью звёздочку он получил, как и полагается – уже на втором году службы. Уставного офицера быстро заприметило начальство и определило на капитанскую должность. Своё очередное звание Отехов должен был получить этой весной.

Но ещё зимой стало известно о расформировании части, должность его упразднялась, а вместе с ней рушились надежды на капитанство. Хуже всего, что Отехова оставили тут на определенный срок да ещё в должности командира взвода! Дослужиться до «старлея» и самой низкой офицерской должности он мог где угодно, для этого не стоило забираться в таёжные дебри!

Судьба в очередной раз посмеялась над ним. Теперь у Отехова был план, содержащий всего один единственный пункт – как можно скорее перевестись из этой треклятой части, до сих пор числившейся секретной. Бесперспективная служба до крайности угнетала «старлея».

Вот почему он постоянно срывал свою злобу и раздражительность на подчиненных. Вот и сейчас, едва войдя в расположение, Отехов тут же обрушился на дневального с претензиями и замечаниями. Дневальный равнодушно выслушал замечания в свой адрес, мысленно посылая распылявшегося лейтенанта подальше, а когда тот закончил, пообещал всё исправить в кратчайшие сроки.

10:14

Рябинина скучала часто, особенно, на работе, а если учесть, что работала она фельдшером, то скучать ей приходилось постоянно. Что такое фельдшер в воинской части, где всего два десятка человек? Зимой пара простуд и отморожений, летом расстройства пищеварения, весной несколько укусов клеща и несколько бытовых травм в течение всего года.

Прежде в большом количестве приходилось «реанимировать» опившихся военнослужащих-контрактников, теперь же, когда почти все они покинули часть, работы совсем не осталось. Скука – смертельная скука, но Рябинина нашла способ с ней бороться. Она занялась чтением любовных романов. Это литературное «чтиво» приобреталось за достаточно весомые суммы в городе.

Рябинина периодически перечитывала свою «библиотеку» и всегда рыдала над одними и теми же эпизодами, которые уже могла цитировать наизусть, несмотря на слабо развитую память. Вид рыдающей жены с опухшими глазами и дешевой брошюркой в руках неизменно вызывал у капитана Рябинина неподдельных смех.

Скрипнула дверь, и на пороге медпункта появился Нетупейко. Он уже принял свои вторые «законные» двести грамм и теперь светился самодовольным счастьем пьющего бездельника. Прапорщик молодцевато подкрутил свои усы и, плотно закрыв за собой дверь, произнес:

– Мир в хату, панночка.

Рябинина давно заметила недвусмысленное поведение и такие же намёки заведующего материально-хозяйственной частью. Сначала ее пугали и раздражали пошлые анекдоты, «прозрачные» намеки и казенно-военные знаки внимания этого «военного интеллектуала».

Однако но теперь, когда муж охладел к ней окончательно, она взглянула на прапорщика иными глазами. «Может, это и есть главный крест моей заблудшей в житейских дрязгах души», – говорила она себе одну из книжных фраз, ожидая очередного визита пошлого, но «милого» завхоза.

– У вас что-нибудь болит? – наигранно спросила Рябинина.

– Да, болит, - подтвердил прапорщик, - Мое сердце так и ноет при вашем появлении.

Тут Нетупейко решил продемонстрировать свои актерские таланты и, приложив свою ручищу куда-то в область печени, изобразил мучительное страдание инфарктника, более походившее по выражению его лица на пищевое отравление столовым уксусом.

– Быть может, это от алкоголя? – игриво бросила Рябинина прапорщику-донжуану.

– Да разве я пью? – удивился тот. – Я лишь дегустирую. Согласно моему принципиальному убеждению, самогон – это лучшее средство от всех болезней. Лично я, неважно, что у меня понос или мигрень, всегда лечусь только им.

Рябинина представила указанные выше заболевания и, применяемое к ним лечение, ее непроизвольно передернуло. Нетупейко расценил это по-своему и, блестя маслеными глазками, подступил на предельно короткую дистанцию.

– А еще могу доложить, что самогон вещь наиполезнейшая, - зашептал он, - Особенно для мужчин. Вот дед мой пил с восьми лет каждый день и умер в девяносто шесть в сарае, но не один, а с девицей женского пола.

Тут Нетупейко огласил округу сытым ржанием распряженного в поле коня.

– Мадам, - поразил он свою дролю лингвистическими способностями, - Позвольте к вам обратиться с пикантным вопросом – вам не тяжело носить это бруствер? – и он указал пальцем на пышный бюст.

– А хоть бы и так, - покраснела от удовольствия Рябинина, - Ты, что ли, готов помочь?

– Я? – вспотел от радости ухажер, - Я завсегда готов, как бають юные пионеры. Жду ваших устных распоряжений!

И медпункт вновь наполнился смехом прапорщика-ловеласа.

11:49

Не успела столовая отойти от «завтрачных» забот, как уже нужно было погружаться в дела обеденные. Но данное обстоятельство не беспокоило Отехову, уже утвердившую меню и давшую все необходимые наставления дежурному по столовой, на плечи которого и ложились все трудности.

Самой Отеховой только и оставалось, что смотреть в окно или на часы и бесконечно скучать. У Натальи тоже был метод борьбы со скукой. Нет, она не читала любовных романов, а беседовала «о любви» с очередным дежурным по кухне солдатом.

Естественно, она молодая и красивая, которую пожирали глазами одичавшие в тайге солдаты, беседовала исключительно тему личных отношений. Ни для кого не было секретом, что муж её и в семейной жизни руководствовался своими «насквозь правильными» соображениями и принципами. Так же в части знали, что Наталья абсолютно равнодушна к «старлею».

В ходе таких «бесед» все без исключения дежурные по столовой хвастали своими многочисленными победами на любовном фронте, врали напропалую, неизменно впадая в пошлость, при этом постоянно жадно глядели на ее стройную фигуру. И ей это нравилось. Да, нравилось быть предметом всеобщей страсти, ловить на себе завистливо-похотливые взгляды, чувствовать себя «королевой тайги», как однажды выразился о ней Рябинин.

Капитан, наверное, был единственным исключением, поскольку не пожирал её похотливыми взорами. Хотя нет, был и еще один, кто не позволял себе никаких подобных вольностей в ее отношении. Им был сегодняшний дежурный по столовой. Отеховой нравился этот молчаливый, скромный и очень исполнительный паренек.

Ей было жаль загружать его «черной» работой, но не могла же она выполнять ее сама. Вот и теперь он сидел перед огромным чаном с картошкой, старательно снимая с нее кожуру. Наталье захотелось приободрить его и заодно развеяться самой, поэтому она, кокетничая, спросила:

– Слушай, Андреев, а я тебе нравлюсь?

Услышав свою фамилию, он тут же встал – это был рефлекс каждого солдата, выработанный лучшим в мире дрессировщиком – уставом вооруженных сил.

– Да чего ты вскакиваешь каждый раз? – удивилась она, - Сиди спокойно, я ведь не генерал на плацу.

– Виноват, - ответил Андреев.

– Ну, так нравлюсь я тебе или нет? – вернулась к своему вопросу Отехова.

– Да, - густо краснея, ответил Андреев.

– А почему?

– Вы очень красивая, - совсем стушевался он.