Провидица (СИ) - Цымбал Людмила - Страница 5

- Деда, я успела только умыться и сразу сюда. Неужели две минуты решают мою голодную судьбу? Я есть хочу! - и чуть не взвыла в отчаянии.

- Ступай, я сказал. Первое правило вы все слышали. Никому не позволено его нарушать.

И он стал кушать рис из своей тарелки, показывая тем самым, что разговор окончен. Девчонки сочувственно на меня посмотрели, но что-либо говорить не стали. Знаю, что они сами голодные с дороги. Подруги сидели за столом чуть дальше от парней, не смущая их и себя. Во главе, конечно, сидел учитель Шин.

- Ну и пожалуйста! - огрызнулась, не ожидая от деда такой подлости. - Если я умру, это будет на вашей совести. Закопайте меня в лесу под осиной. -33 Я развернулась чтобы уйти, а потом повернула голову (все парни, без исключения были в изумление от моей речи, молча переглядываясь и косясь на меня). - Третьей от тропы к озеру. Вот!

И с чувством полного достоинства покинула не гостеприимный обеденный зал. Чуть не споткнулась об порожек, прыгая как кузнечик. Отыскав свою спальню, я была и так не в настроении, а тут еще один сюрприз.

«Кажется, я начинаю ненавидеть сюрпризы»!

Конечно, я рассчитывала на более комфортные условия проживания. Кровать, там... стул, хоть один... комод. Нет! Маленький столик на низеньких ножках, двухдверный старый шкаф. Овальное зеркало напротив окна висело на стене. А вот он родненький, стоит! Я про табурет, который стоял возле зеркала, видимо для расчески. Я его сразу не приметила. Но что больше всего огорчало, так это все та же циновка, что я видела в первой комнате. Тоненькое покрывало и маленькая подушка - валик.

Я вообще к такому не привыкла. Мы, конечно, не жили роскошно, но элементарные удобства у нас были в городе. Вот, например, кровать лично у меня была. Да еще и с соломенным матрацем, который мама каждый год по лету разрезала и просушивала солому. Большая перьевая подушка. Я сама лично мелкой девчушкой, петухов ощипывала (помогала в одном трактире кухарке), а перья собирала и относила маме. Хоть она и кололась иной раз, как ежик колючками, но если подложить платок, то красотища, каких мало.

И вот теперь я стояла и не могла спокойно смотреть на это чудовищное орудие пыток. То же самое, что на простых досках спать!

«Я конечно и так сюда не рвалась. Это меня родители буквально выперли. Но хоть думала, что ладно! Приеду к своему милому старичку, в старости помогать буду. А он издеваться вздумал. Рехнулся к своим почтенным годам, что ли? Я лучше обратно вернусь»!

Да, мысли, конечно, не веселые, а следующую карету еще много дней (а может и месяцев ждать придется) не пешком ведь идти назад. Так и волки сожрать могу. Я про медведей вообще молчу! Делать нечего. Посижу пока тут. Может быть, я немного все преувеличиваю, и дед просто решил надо мной подшутить. Вот только шутка, какая - то злая вышла. У меня заурчало в животе. Вторя моим мыслям.

И от нечего делать я стала разбирать свои вещи. В шкаф повесила два своих платья (ярко - желтое, как солнышко и простое серое с оборочками по краю рукавов), третье было на мне. Платок белый, пушистый (подарок мамы на прощание) и пальто зимнее. Несколько колготок улеглись в ящичке шкафа, поделив место с нижним бельем. Обувь поставила чуть ниже (одни сапожки на зиму и ботинки на осень). Сандалии тоже были сейчас на мне. А тапочки я поставила возле входа.

В сумке остался лишь небольшой холщевый мешочек. Я достала его и высыпала содержимое на столик. На поверхность упал гребень с крупными зубцами, три ленты, одна резинка и небольшая брошь в виде цветка розы. Она была совсем не из золота или серебра. Простая медь, но такая красивая. Когда-то я ее у мамы выпросила со слезами на глазах. У меня мама вообще очень добрая, она мне все самое лучшее всегда отдавала.

«Мамочка, я так скучаю уже. Прошло больше трех недель, как я покинула наш дом. А у мен такое чувство, что целая вечность прошла. Зачем ты настояла, чтоб я уехала? Подумаешь завод. Не я первая, не я последняя осталась бы там работать. Так бы с вами рядом была».

За своими мыслями я и не заметила, что прошло какое - то время и ко мне постучали в комнату. Я быстрым движением руки сгребла свое богатство и положила это все на табурет около зеркала. Распахнув дверь, я увидела одного из учеников деда. Он был серьезен. Высокий ростом (почти две головы выше меня), светловолосый, чуть худощавый, с голубыми глазами. Вполне хорош собой. Одежда все та же, как и у остальных. Рубаха и шаровары.

- Привет, - решила первой поздороваться я.

- Здравствуй. Меня прислал учитель, чтобы я проводил тебя к нему.

- Ладно. А как тебя зовут? Или ты не скажешь? Так и будешь, с серьезным лицом конвоира, провожать меня?

Парень слегка смутился:

- Меня зовут Ориен. Прошу следовать за мной.

- Подожди, я ведь так и не переоделась. Не могу же я идти в таком виде на занятия! И вообще, почему занятия нужно обязательно проводить в первый же день приезда?

Ориен неопределенно пожал плечами.

- Если ты опять опоздаешь, будешь наказана повторно. Лучше поторопится.

- Да как так! Это что тюрьма с особыми правилами? Я такого не помню в детстве, когда сюда приезжала. Дед был обычным монахом, всегда позволял мне играть вдоволь. Что изменилось?

Ориен, опять приподнял левое плечо:

- Ты выросла и уже не ребенок. Что бы достичь своей цели в жизни необходимо учится и естественно дисциплина.

- Ты так говоришь, - отвечала я парню, следуя за ним по пятам и опять пытаясь отряхнуть так и не смененное платье, - как будто я совсем бестолковая. А я между прочим не виновата, что опоздала. Я в часовне была, с дедом разговаривала.

- А должна была идти отдыхать и приготовится к обеду. Твои подруги так и поступили.

- Не будь занудой!

От этих слов Ориен даже остановился на мгновение, что немного смутило меня, а потом продолжил свой путь. Так и не прекратив свои нравоучения:

- Вот поэтому тебе и необходима дисциплина. Умение распоряжаться своим временем. А не искать оправдания своим опозданиям.

- Тоже мне нашелся учитель! Лично я уверенна, что пара минут ничего не решает. Можно и не быть таким строгим. Тем более он не видел свою внучку много лет. Хоть капелька приветствия должна быть?!

Тот только покачал головой; мол, что со мной разговаривать. Бесполезно! Тем временем мы прошли по коридору, и вышли через заднюю дверь. Прошлись по узкому заднему дворику (так вот куда колодец перенесли и веревки с сохнущим бельем тут как тут). И даже курочки квохтают.

Одна из более сообразительных рябушек залезла на край колодца и оттуда, сверху наблюдала, где можно лучше полакомится. И как только одна из товарок находила крупного червя, с диким криком слетала со своего места, и отнимала честно найденное не ей. Как всегда, в жизни: хочешь жить, умей вертеться.

Пройдя мимо все этого, мы зашли на небольшую открытую террасу с высокими перилами и покатой крышей. Внутри уже сидел дед на маленькой циновке, а напротив него Тия и Ами. Мы поприветствовали друг друга кивком. Я присоединилась к ним. Все молчали. Дед сидел, завернув ноги и уложив их к себе на колени пятками вверх.

ОГО! Я так не умею. Хоть и попыталась сделать то же самое. Больно! Сижу и думаю: «А как мне теперь правую ногу вытащить? Затащить -то затащила, а обратно»! Тем временем, пока я тихо пыхтела, как котел, поставленный на печь, дед начал говорить. Я притихла, решив оставить свою несчастную ногу пока в таком положении.

- Первое что я хотел сделать, - начал наш учитель, - это еще раз поприветствовать вас в этом храме. Теперь здесь вы будите жить и учится. Условия простые - соблюдайте строго настрого правила и старайтесь.

- Что стараться, учитель Шин? - решила уточнить Ами.

- Стараться учится, конечно. Иначе познать науку будет сложно без усердия.

Пока дед говорил о том, что нас ожидает, я пыталась освободить свою ногу. А как только замечала, что на меня начинают коситься все, то тут же прекращала свое занятие, так и не освободив конечность. Та как будто нарочно насмехалась и крепко удерживалась в таком положении, лишь еще больше причиняя мне боль.