Хранительница персиков (ЛП) - Аллен Сара - Страница 27

– Привет, красавчик, – поздоровалась Лоис, подойдя к его столику. – Не хочешь кусочек пирога?

Себастьян ей улыбнулся. Лоис работала здесь официанткой еще с тех времен, когда он был ребенком. Она была жилистой старушкой с ярко-накрашенными губами и белокурым париком. Она и еще одна пожилая женщина были единственными официантками и носили платья из полиэстера и отделанные рюшем белые фартуки. В кафе было несколько посетителей, большинству из которых перевалило за семьдесят. Они не обращали на Себастьяна никакого внимания. Никто его здесь не беспокоил, именно поэтому он так любил это место. Он думал, что с возрастом отделается от привычки прятаться здесь от всего мира, но, очевидно, он ошибался.

– Я не голоден, Лоис, спасибо.

– Ну попробуй, – настаивала Лоис, поставив перед ним тарелку с кусочком пирога. – Ты слишком уж тощий. Даже эти модные костюмы не могут скрыть твою худобу.

Она ушла. С каждым шагом ее ортопедические туфли скрипели на потрескавшемся линолеуме. Пирог от Лоис выражал ее любовь. И Себастьян ценил это. В тот раз, когда несколько месяцев назад он вновь переступил порог кафе, они с Лоис вернулись к прежним привычкам. Она пыталась накормить его. А он отказывался. Она разрешала ему оставаться допоздна, и только в эти дни он мог позволить себе оставить ей намного больше чаевых.

Он отодвинул тарелку в сторону и посмотрел на телефон, лежащий рядом с чашкой кофе. Он взял его и прослушал сообщение Пэкстон еще раз.

«Привет, Себастьян. Это я. Мы с тобой не виделись уже пару дней, – Пэкстон на пару секунд замолчала. Наверное, она говорила в машине. Себастьян мог различить звуки, характерные оживленному движению на дороге. Звук взревевшего мотора. Она водила так же, как и делала все остальное: уверенно, целенаправленно, выполняя еще кучу дел по пути. – Я хотела извиниться. За все. За ночь пятницы. За то, что не позвонила тебе, когда напилась и нуждалась в твоей помощи. Ты можешь не идти со мной, если не хочешь, на концерт одного исполнителя в субботу и на официальный завтрак. Я знаю, что ты не любишь классическую музыку и собирался пойти только ради меня. Просто… позвони мне, чтобы я убедилась, что у тебя все хорошо. Пока».

Себастьян положил телефон на стол.

Когда он вернулся в Вотер Волс, он совсем не ожидал, что с ним случится Пэкстон Осгуд. Ему было нелегко вернуться в этот город, но Себастьян решил, что уход на пенсию доктора Костово – это знак свыше. С самого начала он начал входить в круги, которые раньше его отвергали. Может, только те, кто его раньше знал, смотрели на Себастьяна странно, но он смог легко «стать своим». Намного легче, чем он ожидал. Никто не говорил, что ему здесь не место. Именно этого и хотел Себастьян. Но все же он чувствовал себя не так, как должен был. Он был готов противостоять ожесточенности и высокомерию, которые оставил в Вотер Волс. Но ему больше не с кем было здесь бороться. Остались лишь его воспоминания о смущенном и недолюбленном мальчишке, который был слишком худым и симпатичным, незаслуживающим отцовской любви, над которым смеялись другие дети и никто не понимал. Так что никаких сражений и врагов. Только призраки.

И Пэкстон.

Он давно определился со своей сексуальной ориентацией. Единственной проблемой был диссонанс между тем, кем он был и как его воспринимали другие. Но он и подумать не мог, что эта проблема может всплыть именно тогда, когда он впервые встретил Пэкстон. Они сразу же спелись и стали друзьями, что само по себе не было сюрпризом. Женщины всегда хотели с ним дружить, будто дружба с ним являлась чем-то вроде приза. Удивительно было то, как серьезно Пэкстон воспринимала их общение, как благодарна она была. Она прицепилась к нему, словно ей пришлось пересекать пустыню, а он был ее оазисом. И он должен признаться, что такая зависимость порождала в нем только лучшие чувства. Она была золотым городским ребенком, у нее было все, и она выбрала его и доверилась ему. Но чем дольше они были знакомы, тем легче ей стало выражать свою привязанность. И он стал догадываться, что она испытывает к нему не только дружеские чувства. Его собственные чувства смущали его. Он не знал, как относиться к тому, что между ними происходило. И так как она избегала этой темы, он решил, что все это временно, и они продолжат общаться как ни в чем не бывало.

Пока той ночью в ее доме не произошло то, что произошло.

Себастьян глубоко вздохнул и почесал переносицу.

Она была на грани. Она устала. И тут же пожалела о том, что сделала.

Так ведь и должно быть, да? Но если она жалела об этом, а он хотел двигаться дальше, почему они кружили вокруг да около? Почему она сказала, что он не обязан теперь ходить с ней на общественные мероприятия? Почему он сидел здесь, избегая любого контакта с ней?

Неужели она думала, что не сможет держать себя в руках рядом с ним?

Или все было наоборот?

Он никогда не думал, что столкнется с этим. Он полагал, что, вернувшись сюда, многие его проблемы просто исчезнут. И так оно и было. Но с его возвращением перед ним возникли новые трудности, с которыми, как он убедил себя пять лет назад, ему никогда больше не придется столкнуться.

И он понятия не имел, что ему сейчас делать.

ГЛАВА 10

Волшебник

В пятницу вечером терпение Пэкстон лопнуло: она должна увидеться с Уиллой. Почему она молчит? Может, хочет использовать против Пэкстон все, что узнала за последние дни? Пьяная перебранка у «Заправь меня», признание в чувствах к Себастьяну и всплеск эмоций бабушки Осгуд… Потенциал для публичного унижения был огромен. А это последнее, что сейчас было нужно Пэкстон, принимая во внимание недавний скандал вокруг «Мадам Блу-Ридж». Как так вышло, что она теперь стольким обязана женщине, которую едва знала?

Пэкстон подъехала к дому Уиллы и припарковалась за ее джипом. Она вышла из машины, расправила плечи и пошла к дому. На улице было еще светло; ароматы готовившихся ужинов плавали в воздухе. Спустя пару мгновений, как Пэкстон постучала в дверь, ее уже приветствовала Уилла. Контраст между ними двумя еще никогда не был так очевиден. Уилла надела простые джинсы и свободную кофту с завышенной талией. На Пэкстон же были платье-футляр и строгий пиджак.

– Пэкстон, – удивленно произнесла Уилла. – Входи.

– Я боялась, ты не будешь дома, – ответила Пэкстон, войдя в дом. Уилла закрыла за ней дверь.

– Я всегда здесь по вечерам пятницы. Вечер пятницы – время уборки. В доме Джексонов веселье не заканчивается.

Пэкстон поправила сумку на плече.

– Тогда почему ты в прошлую пятницу была не дома?

– Я была на вечеринке, на которую не собиралась идти.

«К счастью для меня». Пэкстон глубоко вздохнула и перешла сразу к делу:

– Слушай, Колин сказал, что спрашивал тебя о том, что произошло в прошлую пятницу, а ты ему не рассказала. Также он вроде не знает о признании бабушки Осгуд. – Пэкстон сомневалась, стоит ли продолжать. – Я думала, ты все ему расскажешь. Я даже ждала, когда именно ты все разболтаешь.

Уилла нахмурилась.

– И зачем мне это?

– По своему опыту могу сказать, что люди наслаждаются больше, чем должны, когда у меня все идет не так.

– Ну, когда я узнала, что Колин понятия не имеет, что полиция интересовалась моей бабушкой, я подумала, что мы на одной стороне. А иначе как мы узнаем, что произошло на самом деле?

– Ты права. Только вместе мы сможем докопаться до истины, – облегченно сказала Пэкстон. – Но, как бы то ни было, я считаю, что причастность Джорджи к этому скелету абсурдна. Мне всегда нравилась твоя бабушка. – Повисла тяжелое молчание. – Я понимаю, что о моей бабушке такого сказать нельзя.

Уилла виновато улыбнулась.

Пэкстон неловко посмотрела по сторонам. В гостиной стояли коробки, которых еще не было на прошлой неделе. Ее взгляд тут же упал на красивое серое платье, которое лежало на одной из коробок. Ткань была обшита бисером, и казалось, будто платье покрыто мерцающими звездами. Она подошла к нему и дотронулась с таким благоговением, какое может выказать только тот, кто знает, какую истинную силу могут иметь платья.