Крестом и булатом. Вторжение - Черкасов Дмитрий - Страница 3
- Предыдущая
- 3/51
- Следующая
Но мурманчанин ничего этого не сделал, предпочтя адмиральскому мату хриплые распевки уголовников.
Александр Лейбович Семисвечко появился в полутемном зале суперэлитного московского ресторанчика в тот момент, когда пригласивший его на деловую встречу Рома Абрамсон уже начал терять терпение. Визитер опоздал почти на двадцать минут, что в мире большого по меркам российских олигархов бизнеса считалось явлением совершенно недопустимым.
Но Семисвечко мог себе позволить отступление от общепринятых правил.
Честно говоря, на все правила ему было совершенно наплевать. В том обществе, где он вращался последние годы, правила устанавливали те, кто имел кошелек наибольшей толщины или стоял ближе всех к государственной кормушке.
Да и обрюзгший в свои тридцать три года, вечно небритый Ромочка тоже пунктуальностью не грешил.
Семисвечко плюхнулся за столик, пожал вялую и липкую ладошку Абрамсона, молча ткнул пухлым пальчиком в строчки меню и положил локти на белоснежную скатерть. Официант умчался исполнять заказ.
– Ну? – гуняво спросил Александр Лейбович.
– Принес расклад? – засуетился Абрамсон.
– Естественно. Ты меня за этим звал? Бумаги можно и по факсу скинуть...
– Не скажи, – Роман понизил голос.
– В шпиёнов поиграть решил? – поморщился визави.
– Саша, не надо так...
– А как надо? – насмешливо поинтересовался Семисвечко.
Абрамсон со своим старшим товарищем и патроном Березинским стремительно теряли расположение кремлевской верхушки и вызывали у остальных крупных коммерсантов все нарастающее чувство брезгливости. В мире российского бизнеса, очень тонко чувствуют слабину и не упускают возможности подтолкнуть оступившегося или добить упавшего. Несмотря на клятвы в вечной дружбе и совместные прибыльные проекты.
Но если с Березинским уже было все ясно, то насчет Абрамсона у бизнес сообщества еще оставались некоторые сомнения. Того гораздо меньше затронули изменения кремлевских персоналки и связанные с этим рокировки у кормушки, что наводило опытных собратьев по коммерции на мысли об особенных отношениях Абрамсона с командой свежеизбранного Президента. Из чего вытекало, что Романа лучше пока не трогать. По крайней мере, в открытую...
Абрамсон надул лоснящиеся от жира губки.
– Надо по уму. Факсы нынче штука ненадежная.
– Да брось ты... – отмахнулся Семисвечко.
– Нет, не брось! – неожиданно резко рыкнул Абрамсон. – Тебе примера Индюшанского с Бобковичем мало? Тоже думали, что все обойдется, документики в электронном виде держали... И что вышло? Сейчас половина их файлов у фээсбэшников...
– Ну и чо? – Александр Лейбович пожал плечами. – Вову отпустили, дело закрыто.
– Еще не совсем...
– Как это не совсем?
– А так! – зло выдохнул Абрамсон. – Есть сведения, что это был только первый этап. Через месяц другой Индюка забьют в клетку всерьез и надолго. Если только тот заранее не сбежит... Бумаги, что он с «Газпромом» подписал, – фуфло. Подтереться и выбросить. Любой европейский суд опротестует. Особенно после того, как один из протоколов наш министр пропаганды завизировал. Он же госчиновник, а западники к этому очень серьезно относятся. Раз расписался – значит, интерес имеет. По всем законам выходит, что министр госпропаганды Зозуля – коррупционер...
– Кто в клювике принес? – серьезно спросил Семисвечко.
– Стальевич. А Дима Якушко подтвердил... – Якушко у Стальевича в замах ходит, – Александр Лейбович скривился, – одна команда.... Что один ляпнет, то другой тут же поддерживает. Якушко после отставки Деда суетится, ему выслуживаться по новой надо...
– Мой человек вчера со Степашко базарил. Тот же цвет.
– Ну и хрен с ними! – Семисвечко набулькал себе швейцарской минеральной воды по пять долларов за поллитровую бутылку. – Это проблемы Индюка. Сам вписался, пусть сам и решает... Никто его не заставлял против Штази на выборах играть. Скорешился с Яблонским, пущай на пару и расхлебывают. Яблочный Индюк – это даже не смешно. Надо было заранее все продумать...
– Так то оно так...
– Рома, давай по делу. У меня еще две стрелки сегодня.
– Лады. Ты с Фаттхом давно говорил?
– С неделю тому назад. А что?
– Непонятки по последней партии...
Бесшумный, как тренированный ниндзя, официант мгновенно расставил перед Семисвечко пяток тарелочек с закусками и удалился. Бизнесмен навалил на кусок булки ложку белужьей икры и затолкал его в рот.
– Чо за непонятки? – Одна из икринок вывалилась из полуоткрытого рта страдающего избыточным весом олигарха и скатилась по обтянутому синей рубашкой брюху под стол.
– С количеством...
Александр Лейбович покряхтел, извлек из внутреннего кармана пиджака листок с записями и расправил его на коленях.
– Где?
– По составу, что отправили транзитом через Малгобек.
– В среду? – уточнил Семисвечко.
– Угу...
– Вроде все в порядке. Кульман прогарантировал.
– А объемы?
– Тыща восемьсот тонн, как с куста.
– Вот именно, – кивнул Абрамсон.
– Что «вот именно»? – не понял Семисвечко. – Рома, хорош загадками говорить...
– Из Черноречья вышло две четыреста...
– Как так?! – возмутился Александр Лейбович.
– А вот так! – прошипел Роман Мульевич. – Мне ребята из Чечни позвонили. Отправили сорок цистерн, дошло тридцать. Этот сучок Кульман к нашему составу десять своих прицепил. А документы только на три десятка оформил. Если б тот поезд остановили, то мы бы с тобой и влетели.
– Погоди... А где тогда лишние?
– Отцепили по пути. Я думаю, в Майской или в Вознесенской. Там отводные ветки есть. Делов на пятнадцать минут...
– Вот сволочь!
– А я о чем толкую? Пора бы с ним вопрос порешать...
– Твои предложения, – Семисвечко уставился в тарелочку с остатками икры.
– Хаттабычу свистнуть, у него около Серноводской есть парочка мобильных отрядов. Организовать накат на кульмановских людишек плевое дело. Раз два – и в дамки... Можно даже без персонификации наезда обойтись. Пройти широким бреднем, пожечь с десяток заводиков. Если все удачно срастется, Кульман на месячишко из дел вылетит.
– У него в районе Серноводской заводы вперемешку с моими.
– Ну и что? Предупредим людей, чтоб не трогали...
– А авиация? На Хаттаба они как волки навалятся. Будут глушить направо и налево. Вон, Штази, говорят, приказал ему голову Однорукого доставить. Любые награды обещает...
– Штази мы как нибудь успокоим.
Семисвечко отрицательно покачал головой.
– «Как нибудь» меня не устраивает. Штази – не Дед, его на кривой кобыле не объедешь. Да и не узнаем мы ничего, если он чо то замыслит...
– Хорошо, – неожиданно легко согласился Абрамсон, – предложения по масштабным акциям со скважинами снимаются. Давай тогда под замес пустим кого нибудь из кульмановских генералов. Пусть Однорукий или Джафар со своими ребятами опять покоцают колонну федералов. И им польза, и нам хорошо. Заодно Кваснин облажается. Он тут верещал, что активный этап операции позади, мол, все крупные формирования разгромлены. Штази это понравилось, а при противоположном раскладе он Кваснина точно в миссионерскую позу поставит...
– Это можно, – задумчиво заявил Семисвечко. – Но что нам это даст?
– То, что и в прошлый раз. Пока будут разбираться с потерями и искать виноватых, под сурдинку натравим спецгруппы на людей Кульмана. Переделить заводики чечены всегда готовы, только волю дай. Своих людишек поставим... Кульман чухнуться не успеет. А потом поздно будет...
– Ты с Березой уже обсудил?
– Обижаешь!
– Тогда нормально, – Александр Лейбович побарабанил пальцами по столу. – Оформляй заказ. Кульман совсем зарвался, его давно пора на место поставить...
– Оплата обычная, – предупредил Абрамсон.
– В курсе, – буркнул Семисвечко.
В станицу Галюгаевская Рокотов попал по собственной инициативе.
За тот год, что минул с момента его приключений в столице Беларуси, Владислав успел переделать массу дел – вернуть себе квартиру и восстановить документы, уволиться с работы, поставить скромный памятник из черного гранита на могиле Азада, съездить в Белград к Мирьяне, пробравшись в Югославию через Венгрию под видом мирного российского туриста, обручиться с черноокой сербкой, познакомиться с друзьями неугомонного Дмитрия Чернова по кличке Гоблин и пару раз побывать в Москве, где его радушно принял получивший очередное звание подполковник Бобровский.
- Предыдущая
- 3/51
- Следующая
