Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе - Карлов Борис - Страница 29

• Предыдущая
• 29/107
• Следующая

Петр Эрнестович Кукловодов действительно был когда-то профессором. И фамилия у него была тогда самая что ни на есть мирная — Тихомиров. Он сидел в НИИ и разрабатывал сложнейшие электронные системы охраны для банков и музеев. Столь хитроумные, что постигнуть их секреты не мог ни простой воришка, ни авторитетный медвежатник, ни самый натасканный компьютерный взломщик. Никто, кроме самого Петра Эрнестовича.

Но вот в стране случился финансовый кризис, и научно-исследовательский институт, в котором он работал, закрыли. Десятки талантливых специалистов оказались на улице без средств к существованию. Кто-то занялся торговлей, кто-то уехал за границу, а Петр Эрнестович все лежал у себя дома на диване, курил и смотрел в потолок. Он понимал, насколько ценны и уникальны его знания, и ему было особенно обидно, что его ум и способности больше не востребованы.

К чести Петра Эрнестовича, тогда он был еще далек от мысли использовать свои знания в преступных целях. Он был умен и расчетлив, поэтому понимал, что никакие материальные блага не принесут человеку настоящей радости, если совесть его будет нечиста.

Когда деньги кончилась, он был вынужден где-то работать, чтобы не умереть от голода. Он разносил газеты, продавал средства для похудания и косметику, скалывал лед с мостовых…

Однажды поиски случайного заработка привели его в цирк, где требовался уборщик манежа. Устроившись на эту работу и наблюдая изредка за репетициями, Петр Эрнестович познакомился однажды с гастролирующим иллюзионистом средней руки. На досуге он и сам неплохо, на любительском уровне, манипулировал с картами и мелкий предметами, развлекая коллег по работе.

Некоторые номера показались ему остроумными, однако программе не хватало «гвоздя» — громкого, эффектного аттракциона, способного по-настоящему ошеломить публику.

И Петр Эрнестович придумал такой номер.

Новый аттракцион носил название «Летающий слон».

Все уже видели летающего над сценой человека, но никто еще не видел летающего прямо над публикой живого слона. Выглядело это приблизительно следующим образом.

Слона выводили на арену и после недолгой театрализованной прелюдии он сначала начинал плавно помахивать ушами, словно крыльями, а затем отрывался от земли и начинал неспешно описывать круги прямо над головами зрителей.

Эффект был потрясающим. Ни о каких тросиках, поддерживающих слона на весу, ни о каких зеркалах не могло быть и речи, слон был близок и почти осязаем. Какая сила удерживала его в воздухе — было совершенно непостижимо.

Это был даже не гвоздь, это была бомба. Публика валила валом, телевизионное шоу с летающим слоном било рекорды популярности. Иллюзиониста вместе с его находившимся в тени консультантом приглашали на самые престижные и высокооплачиваемые площадки. Слон летал, публика аплодировала, деньги сыпались в кассу.

Петр Эрнестович взял себе цирковой псевдоним Кукловодов и строил планы об организации собственного дела. Но условия договора, который он подписал, почти не читая, полностью исключали такую возможность.

Не желая останавливаться на достигнутом, он придумывал другие, более сложные и гораздо более интересные с его точки зрения номера. Однако эти номера не имели столь шумного успеха, зато требовали больших затрат и физического напряжения, поэтому от них отказались. До тех пор, пока слон собирал кассу, антрепренер ничего не хотел менять.

Аттракцион со слоном начинал все больше раздражать Петра Эрнестовича. Он стал ненавидеть и слона, и себя, и антрепренера, и фокусника, и всех до единого зрителей, падких на дешевые, примитивные эффекты. Чтобы ненавистный номер исключили из программы, он специально подстроил утечку информации. В газетах появились сообщения о том, что слон в действительности не летает, а летает только его голографическое изображение, слон же в это время преспокойно стоит за кулисами.

Однако это не возымело должного результата. Оказалось, что секрет фокуса никого особенно не интересовал. Публика хотела, чтобы ее обманывали, она хотела верить, что слон летает, точно так же, как она тысячу лет верила в то, что женщину в ящике распиливают пополам, а говорящая голова на блюде живет сама по себе, отдельно от туловища…

Бессильный изменить природу людей, Кукловодов перенес всю свою ненависть на слона. Он ругался, плевал слону на лапы, тушил о его толстую шкуру окурки сигарет.

Несчастное животное долго терпело выходки озлобившегося на весь мир консультанта, но однажды случилось то, что должно было случиться. Не вытерпев издевательств, слон обхватил Кукловодова хоботом за талию, поднял высоко в воздух и швырнул на усыпанный опилками дощатый помост.

Если бы не доски и порядочный слой опилок, смягчивших удар, Петр Эрнестович, скорее всего, уже никогда бы не увидел белого света. Но он отделался только двумя переломами, сотрясением мозга и контузией.

Выйдя из больницы. Кукловодов в цирк уже не вернулся. Слон продолжал летать, размахивая ушами, на радость публике, а бывший консультант опять лежал в своей квартирке на диване и смотрел в потолок.

Когда деньги кончились, Петр Эрнестович решился на самую мелкую и позорную в своей жизни авантюру, при воспоминании о которой его потом всегда бросало в краску. Он раздобыл где-то инвалидное кресло, проделал в сидения дырку для ног, а вперед выставил фальшивые тряпочные культяпки. Чтобы его настоящих, здоровых ног никто не видел, он приладил под сидением зеркала, какие в цирке используют для некоторых фокусов и сделал для колен мягкие войлочные опоры.

Для пущей жалости Кукловодов сочинил такую табличку:

Интеллигентная внешность, необыкновенная причина увечья, а также совершенно очевидная нетрудоспособность просителя сделали свое дело, монеты и бумажки от сердобольных прохожих посыпались в цилиндр растоптанного укротителя.

Петр Эрнестович воспрял духом, его лицо постепенно стало округлым и гладким, появилась возможность откладывать деньги на старость.

Однако другие нищие, профессиональная честь и доходы которых были задеты оглушительным успехом конкурента, однажды сговорились и натравили на него стаю бродячих собак.

Побросав бутафорию, на глазах изумленной публики, Петр Эрнестович бежал от собак несколько кварталов, вскрикивая и подпрыгивая всякий раз, когда какая-нибудь из наиболее ловких шавок кусала его за мягкие части.

На этом с карьерой нищего было покончено. Петр Эрнестович снова улегся на диван и впал в глубокую депрессию.

В какой именно момент ему в голову пришла мысль, столь разительно изменившая впоследствии весь смысл его жизни, трудно сказать. Надо только отметить, что пережитые потрясения — контузия и последующие унижения — заметно отразились на его психике. Он стал жесток и высокомерен, хитер и скрытен. Он полюбил деньги и все, что с ними связано — предметы роскоши, драгоценные камни, золото и старинную живопись. Главной его страстью стал антиквариат — всевозможные безделушки, статуэтки, часы, пепельницы, пресс-папье, подсвечники и старинная резная мебель с множеством выдвижных ящичков, в которые он мечтал складывать камушки, монеты, значки, медали и брелоки.

Его первым делом стала кража из антикварной лавки. Скромный магазинчик в переулке Кукловодов вскрыл ради одной-единственной приглянувшейся вещицы — серебряной пряжки с гербом тайного старинного ордена. На гербе был дракон с рубиновыми глазами, и эти глаза смотрели на Кукловодова так, что ему стало совершенно ясно: эта вещь должна принадлежать ему, она будет его магическим талисманом, приносящим удачу во всех его последующих начинаниях.

Петр Эрнестович работал один. Ему не нужны были помощники и подручные, стоящие «на стреме», перепиливающие решетку или взламывающие кирпичную кладку стены. Ему было достаточно бросить взгляд ни витрину и входную дверь, чтобы безошибочно определить тип сигнализации, как правило примитивной, такой, какую он мог отключить за несколько секунд при помощи ногтя или выдернутой из бороды волосинки.

• Предыдущая
• 29/107
• Следующая