Роковые таблички (СИ) - Ечеистов Вадим - Страница 5

― Я не считаю, Максим, я знаю. Они ведь предупредили, что карательную операцию против человечества начнут с уничтожения нашего объекта. Это, как открытие занавеса в театре, а самое интересное начнётся дальше. Вот что это будет – я уже не знаю, но точно что-то ужасное.

Я, ещё тогда начальству говорил, рискуя звёздочками на погонах: «На кой чёрт вам эти таблички? Это же бомба замедленного действия». Но они мне рот быстро заткнули. А сами объясняют, мол, дело идёт к космической гонке вооружений, так что предупреждения об атаке из космоса никого не удивят.

Никто же тогда не знал ещё, что всё так изменится: Союз развалится, у коммуняк власть отберут, и писать в газетах можно будет всё, что захочешь. Так что, свою часть договора мы с твоей помощью нарушили, теперь жди расплаты.

― А что, по вашему, следует ожидать? ― Максим и сам уже начал проникаться безоговорочной убеждённостью Антона Игоревича. Тот нервно всплеснул руками, похожий на взбешённого гуся, хлопающего крыльями:

― Откуда же мне знать? Прошлый раз всё ограничилось обращенной в пепел стройкой и горящими торфяниками. Знаю одно: как прежде на планете уже ничего не будет. Думаю, нас ожидают времена страшных кошмаров, только уже наяву.

― А что же власти? Ещё не в курсе?

Старик с презрительной усмешкой помотал головой:

― Власти, власти – они очень долго раскачиваются, и больше склонны верить бумажкам, чем своим глазам – это я тебе, как бывший представитель власти говорю. Пока что для них все эти фантастические разрушения в посёлке – следствие мощного лесного пожара, возникшего в результате жаркой погоды и неосторожного обращения с огнём. Такова официальная версия, судя по сообщениям радиоведущих. Интересно, что в историю с дурацкими табличками поверили многие, а в реальную угрозу из космоса пока никто не верит, ― Антон Игоревич, нахмурившись, осмотрел дымный горизонт, и стал нетерпеливо топтаться на месте:

― Ладно, Максим, езжай домой и будь готов ко всему. Если сможешь – предупреди как можно больше народу об опасности. Хотя, в скором времени люди сами поймут, что их ждёт. Ну, я пошёл – мне ещё до темноты надо что-нибудь из вещей отыскать, до которых огонь не добрался.

Максим попрощался с отставным подполковником, и немедля выехал из посёлка, вернее из того, что не так давно было посёлком. Он мчался, ужав педаль акселератора в пол, не обращая внимания на ремни безопасности, разметку и знаки. Он спешил. Ему вдруг захотелось как можно быстрее оказаться в безопасном сумраке знакомых стен своей квартиры, и как следует выспаться, чтобы привести в порядок перегруженный информацией мозг.

Но переполнен был не только мозг Макса – мочевой пузырь грозил не выдержать внутреннего напора. Пришлось остановиться у придорожной рощицы. Мужчина скрылся в густой тени трепещущих листьями осин, и направил тугую струю на почерневший пень. Невольно вырвался стон облегчения.

Максим застёгивал брюки, разбрызгивая последние капли мочи, когда почувствовал чей-то пристальный взгляд. «Надо было лучше место выбирать», ― раздосадовано подумал Макс. Ему стало жутко неудобно перед случайным свидетелем столь интимного момента. Мужчина осмотрелся, но вокруг не было ни души. Несмотря на полное безлюдье, ощущение пристального взгляда лишь усилилось. Стало жутковато, нет – стало жутко страшно.

Максим на трясущихся от иррационального ужаса ногах стал медленно отступать к дороге. Внезапно, ему почудилось, что огромная, высотой вровень с верхушками осин, плотная тень нагнулась к нему. В то же мгновение Максим рывком развернулся, и, не застегнув до конца штаны, опрометью бросился к машине.

Окончательно он пришёл в себя, лишь просвистев с огромной скоростью десятка два километров по трассе. Неистовый ужас схлынул, оставив чувство стыда за минутную слабость. Максим сравнил себя с трусливым ребёнком, которому в тёмной комнате вместо мебели мерещатся страшные чудовища. Но снова войти в ту рощу, и взглянуть в глаза своему страху, он вряд ли решился бы. Хотя, проехав десятка три километров, он здраво рассудил, что случай в осиновой поросли – всего лишь результат действия дикой жары, едкого дыма и мрачных рассказов подполковника.

Но, возвращаясь мысленно в тёмный осинник, он понимал, что вряд ли уснёт спокойно этой ночью.

Николай Семёнович каждое лето, в конце июля, выбирался в лес на «тихую охоту». Любил, грешным делом, побродить в лесной глуши в полнейшем одиночестве, разыскивая в ковре из мха и опавшей хвои, крепенькие, душистые грибочки. Что уж тут говорить о целебном лесном воздухе, который насыщал тело невероятной силой. Не удивительно, что в свои преклонные годы «Семёныч» обладал завидным здоровьем. Соседки из сверстниц, да из тех, что помоложе немного, вдовые и замужние, частенько забегали к нему под разными невинными предлогами. Уходили же, будто сбросив десяток лет - растрёпанные и с довольным сиянием в глазах.

Николай Семёнович и раньше не отступал от личной традиции ежегодных вылазок «по грибы». Брал, если надо, несколько дней за свой счёт. А уж после выхода на пенсию, его летом из лесу и калачом не выманишь.

Но в этот год с грибами было совсем худо – сушь неимоверная, жара адская, даже комары летать перестали. Да и воздух был напрочь отравлен гарью от тлеющих торфяников. Но – обычай есть обычай, и менять его в угоду погодным аномалиям, Николай Семёнович не собирался.

Спустя четыре часа после входа в лесную чащу, грибник всё же понял, как сильно устал, и присел на сухой ствол, причудливо испещренный ходами-канавками древоточцев. Он прислушался. Странная тишина – ни стрёкота кузнечиков, ни шума ветерка в кронах, ни комариного писка, в конце-то концов. Сколько ни бывал он в лесу, с таким не сталкивался.

Внезапно, ответом на его удивление, раздался оглушительный треск сучьев и шелест множества листьев. Казалось, нечто огромное мчится, приближаясь, сквозь чащу. Николай Семёнович был мужчина далеко не робкого десятка, однако, увидев, как среди щербатых стволов, в его сторону метнулась огромная тень, он бросился прочь, даже не пытаясь рассмотреть, что его так напугало.

Николай Семёнович мчался, как школьник на стометровке, легко огибая стволы и перепрыгивая через толстый валежник и пни. Но возраст дал о себе знать очень быстро, жесточайшей одышкой и свинцовой тяжестью в ногах. Однако, нарастающий шум позади не давал возможности отдышаться. Гонимый мощной волной ужаса, Николай Семёнович бежал, невзирая на колющую боль в лёгких, пока не выскочил на залитую солнцем широкую полянку. Вскарабкавшись на пологий бугор, укрытый пожелтевшей травой, он обессилено рухнул лицом в мягкую землю, и потерял сознание.

Очнувшись, мужчина тяжело поднял голову, в которую будто высыпали кружку свинцовой дроби. Сильно пахло горящим торфом – из под чёрной коряги курился сизый дымок, низко стелющийся над иссохшей травой.

Николай Семёнович не мог вспомнить, как оказался лежащим на открытом взгорке, и зачем вышел из тенистой чащи под палящее солнце. Однако, нечто огромное, рыщущее вдоль кромки леса, тут же вернуло память пожилому человеку. Заметив, что мужчина вновь двигается, существо попыталось выскочить на поляну, качнув толстые стволы старых осин. Но что-то спасло похолодевшего от ужаса Николая Семёновича – чудовище не смогло выйти на свет, и осталось в пёстрой тени чёрного леса, злобно сшибая толстые сучья.

Выйдя из секундного ступора, мужчина бросился на вершину пригорка, желая убежать дальше от деревьев. Он тяжело карабкался по склону, как вдруг заметил, что абсолютно сухая земля мягко пружинит под его ногами. С каждым шагом грунт проминался всё больше, напоминая поверхность огромного резинового мяча. Кроме того, от земли исходил нестерпимый жар и удушливый смрад тлеющего торфа.

Николай Семенович осмотрел выбивающиеся тут и там из под дёрна столбики дыма, и ощутил весь ужас своего положения. Ведь, спасаясь от неведомого зверя, он выскочил в самый центр горящего под землёй торфяника.