Косово поле. Балканы - Черкасов Дмитрий - Страница 36
- Предыдущая
- 36/68
- Следующая
Пеньков испытывал к Женечке смешанные чувства и ненавязчиво добивался взаимности. Гильбович пока не сдавался, проживая совместно с другом из кордебалета питерского мюзик-холла.
Пока Женечка брал на всех кофе, Рыбаковский отвел Пенькова в сторону.
— Ты зачем приволок этого придурка?
— Да ладно! — отмахнулся стреляющий глазками по сторонам Руслан. — Он не помешает.
— Да ты что! Я тебе должен инструкции Адамыча передать, а ты не один явился. Сажай его за столик, а сам иди на улицу. Я тебя жду…
Спустя минуту на крыльцо кафе вывалился растрепанный Пеньков.
— Ну что там? Он долго один не просидит…
— Задница чешется? — ехидно спросил Рыбаковский. — Сначала дела научись делать, потом развлекайся.
— Что Адамыч?
— Недоволен, вот что. — Юлий посмотрел на низкие облака и поежился. — Ты зачем на таможне с пятью тысячами баксов засветился?
— Это мои деньги, — неуверенно парировал Руслан, попавшийся на попытке вывоза незадекларированной валюты.
— Не сомневаюсь. Только теперь скандал через Москву гасить придется. Ты что думаешь, у Адамыча других проблем нет?
— Понимаю, — притворно потупился Пеньков, которому по большому счету было плевать и на Рыбаковского, и на главного «правозащитника» России, испытывающего горячую любовь ко всем, кто обливал грязью его страну. Особым расположением Адамыча пользовались чеченцы. Еще с лагерных времен, когда никому не известного Адамыча вздумали «замочить» грубые зеки по причине того, что «правозащитник» воровал у своих хлеб и сжирал его под одеялом. Чеченцы взяли Адамыча под защиту, за что он несколько лет безропотно удовлетворял похоть главаря, ставшего впоследствии одной из заметных фигур независимой Ичкерии. Именно с этого времени у Адамыча сохранились хорошие контакты, которыми он пользовался и поныне при перепродаже оружия и наркотиков.
Ни Рыбаковский, ни Пеньков, ни Гильбович подробностей отсидок Адамыча не знали, но по собственному опыту предполагали, что «правозащитник» дерет горло отнюдь не бесплатно.
Ибо сами были совершенно такими же.
— Если понимаешь, то больше так не делай, — назидательно произнес Юлий. — Теперь касательно инструкции… Через две недели на аэродром Ржевки прибудет борт из Хорватии. Твоя задача — нанять тpи «газели» и переправить груз на склад твоей газетенки.
— А погранцы?
— Не волнуйся, они уже оплачены.
— Что за груз?
— «Аграны». Как доставишь на склад, позвонишь по этому номеру, — Рыбаковский сунул Пенькову бумажку.
— Из такого оружия убили Галю… — Руслан изобразил на лице печаль по безвременно ушедшей патронессе.
Юлий брезгливо скривился.
Роль Пенькова в расстреле депутатши не была для него секретом. Именно этот педераст и навел киллеров на «святую женщину», когда та везла в Питер деньги на избирательную кампанию. Те даже не тронули валюту, получив свою долю из рук выздоровевшего после легкого ранения Руслана. Прямых доказательств не было, только догадки, поэтому Пеньков ходил с гордо поднятой головой, как чудом уцелевшая жертва покушения, и продолжал занимать должности в демократических организациях.
— Не распускай сопли! Ты все понял?
— Понял. Менты в сопровождении твои или мне договариваться? — Подобные операции Руслан проводил не впервые.
— Сам решай.
— А моя доля?
— Получишь по реализации. Человека, что приедет за «агранами», зовут Абу. Маленький такой, лет тридцати…
Пеньков посмотрел на часы. До встречи с куратором из подразделения «зет» питерского ФСБ оставалось почти два часа.
— Это все?
— Все, — пробурчал Рыбаковский. — Гуляй…
— А кофе? Женечка ждет, хотел с тобой пообщаться.
— Не сегодня. Передай ему мои извинения. Придумай что-нибудь, что у меня какие то дела… — Юлий открыл дверцу своего «крайслера». — Как договоришься с машинами, позвони.
— Непременно, — рассеянно ответил Пеньков, занятый уже своими мыслями. — Как только, так сразу.
— Поерничай мне! — разозлился Рыбаковский. — Мигом из «Демроссии» вылетишь.
— Да ладно, я пошутил! — Пеньков широко открыл глаза. — Все будет нормально…
— Смотри! — Юлий уселся за руль и бросил последний взгляд на тщедушную фигуру Руслана. Педераст-демократ повернулся к дверям кафе и ступил на коврик у крыльца. — Гомик недоделанный…
Последние слова он произнес одними губами. Ссориться с Пеньковым было ему не с руки. Вихляющий бедрами журналист мог еще пригодиться.
В темноте Киро положил гаечный ключ мимо капота, и тот свалился прямо на ногу Богдану.
— О, ё-ё! — Чирилов схватился за ступню. — Киро, разуй глаза!
— Извини! — толстячок засуетился. — Очень больно?
— А ты как думаешь? Прямо по пальцам…
— Не видно ни черта.
— Ладно, — боль отпустила, и Богдан вернулся к работе. — Ты стопорную шестерню снял?
— Почти…
— Давай быстрее, — македонец посмотрел вниз, где в трех сотнях метров светились фонари возле ворот базы и прогуливался часовой с М-16. — Остался час.
— Управимся, — мороженщик стукнул ладонью по борту строительного агрегата. — Заблокируй пока рычаги.
Из темноты выскользнула Элена, держащая палку с обернутым вокруг нее полотнищем.
— Достала? — обрадовался Богдан.
— Ага. Посадила на живую нитку, но сойдет…
— Отлично. Ристо готов?
— Давно. Ждет сигнала.
— Ты ракетницу захватила?
— Вот, — девушка подала сумку.
— Поставь ее пока сюда, — Богдан указал на освещенное маломощным фонариком пространство, — я сейчас рычаги закреплю и спущусь.
Киро попал себе гвоздодером по большому пальцу и зашипел.
— Осторожнее! — попросил Богдан. — Ты так только себя покалечишь. Не торопись, снимай фиксатор аккуратно.
— Сорвалось, — прохрипел мороженщик, налегая на рукоять инструмента.
Металлическая пластина сошла с креплений и глухо ударилась об асфальт.
— Готово!
Темная масса чуть сдвинулась вперед.
— Киро, посвети! — Богдан обошел агрегат спереди.
Мороженщик схватил фонарик.
— Нормально! — валуны, положенные под направляющие, надежно удерживали многотонную машину на месте. — Крепите флаг, а я займусь рычагами.
Техник выдал серию пуков и расплылся в блаженной улыбке. Сидящие метрах в сорока от него морские пехотинцы захохотали.
«Смейтесь, смейтесь, — Рокотов сделал надрез на конце рейки и убрал нож. — Скоро будет не до веселья… Так, периодичность у этого пердуна примерно раз в пять минут. Для контроля засечем время».
Следующий приступ настиг техника спустя четыре минуты тридцать одну секунду.
«Не было бы этих козлов, дал бы по башке да спрятал бы под брезентом, — подумал Влад, — а теперь приходится выдумывать разные экзотические способы, чтобы устранить препятствие. Нет в жизни счастья. Мысль не нова, но полностью отражает положение вещей… Так, до времени „Ч“ — полчаса. Десять минут на минирование, еще столько же — на размотку бикфордова шнура, остальное — на то, чтобы смыться по коллектору…»
План был довольно примитивен.
Македонцы должны были устроить заваруху у ворот, Рокотов подрывал боеприпасы на складе и по трубам убегал к противоположному концу базы, где рядком стояли мощные грузовики и бронетранспортеры. На одном из них можно было пробить ограждение и по грунтовой дороге уйти на восток, размолотив при необходимости выставленные полицейские посты.
Днем на пути вероятного прорыва побывал Киро и доложил, что восточное направление перекрыто слабо, силами всего нескольких десятков полицейских. Видимо, македонские власти и американцы исходили из того, что диверсант не будет прорываться в глубь страны, а попытается уйти на север или запад, к границе с Косовом.
Без подрыва склада ракет тоже было не обойтись. В этом случае американцы отвлеклись бы на спасение своей базы, и тогда у них не было бы возможности поднять вертолеты для преследования беглеца.
Но человек предполагает, а Бог располагает.
- Предыдущая
- 36/68
- Следующая
