Выбери любимый жанр

Белые флаги - Думбадзе Нодар Владимирович - Страница 28


Изменить размер шрифта:

28

- Знакомьтесь, это - мой брат Како, а это - моя подруга Динара с супругом, - донесся до меня голос Лейлы.

Я увидел, как керамический предмет выпал из рук Динары и разлетелся вдребезги у ее ног... Потом она закрыла глаза руками, повернулась и выбежала из комнаты...

- Дальше?!! - прошептал я.

- Все! Это был конец... Дом опустел. Гости разошлись, почувствовав, что произошло что-то странное, но не поняв - что именно. Об этом знал я один и смутно догадывалась Лейла. Потом мать валялась у меня в ногах, умоляя не уходить из дому или же уйти, предварительно пристрелив ее с Лейлой и спалив дом.

- И ты все же ушел?

- Ушел.

- Скотина ты, Девдариани!

- Знаю. Слабовольнее вора нет человека на земле. Напрасно люди думают, что воры народ сильный, с характером... У нас есть воля, но...

- Что но?

- Есть там, где она вовсе не нужна! - сказал Девдариани, отворачиваясь к стене.

ПРОШУ ВСТАТЬ, СУД ИДЕТ!

В зале был один-единственный человек - обвиняемый. Председательствующий печально оглядел пустующий зал, кашлянул в кулак и кивком головы пригласил обвиняемого сесть...

Тот сел.

- Суд заранее приносит глубокие извинения уважаемому обществу и обвиняемому за то, что он по весьма серьезным и уважительным, к тому же независящим от него причинам лишен возможности соблюсти все пункты процессуального кодекса, а следовательно, и полный ритуал судебного заседания. - Председательствующий отер рукавом выступивший на лбу пот. Зал безмолвствовал.

- Сегодня, - продолжал председательствующий, - двенадцатого августа сего года, рассматривается дело по обвинению Исидора Иосифовича Саларидзе в преступлении, предусмотренном сто четвертой статьей Уголовного кодекса Грузинской ССР.

Председательствующий сел.

- Обвиняемый, встаньте!

Саларидзе встал.

- Фамилия?

- Саларидзе.

- Имя, отчество?

- Исидор Иосифович.

- Возраст?

- Рожден в шесть часов утра одиннадцатого мая тысяча девятьсот десятого года в городе Хашури. Имею высшее образование. Владею грузинским языком, французским и немецким языками. По профессии экономист. Работал в Статистическом управлении, женат. Жена скончалась в тысяча девятьсот шестидесятом году. Имею дочь и внучку. Жил на Вашлованской улице, номер сто пятьдесят один. Член партии с тысяча девятьсот тридцатого года.

- Были членом партии, - поправил председательствующий.

- Был и есть! - повторил Саларидзе.

Председательствующий не возражал.

- Обвиняемый Саларидзе, получили ли вы обвинительное заключение и когда?

- Получил в прошлую субботу.

- Ознакомились ли вы с обвинительным заключением?

- Да, ознакомился.

- Признаете ли себя виновным в предъявляемом обвинении?

- Нет!

Ответ был для председательствующего явно неожиданным. Он обвел растерянным взглядом сидевших рядом с ним за длинным деревянным столом людей. Те утвердительно кивнули головой. Тогда председательствующий обратился к пустому залу:

- Приступаем к судебному разбирательству. Дело рассматривает Верховный суд в следующем составе: председатель - Накашидзе, государственный обвинитель - Девдариани, народные заседатели - Гулоян и Гоголадзе.

Объявив состав суда, председатель умолк и долго пристально смотрел на сидевшего на табуретке подсудимого - съежившегося, словно продрогший воробей, старика, с припухшими веками и мешками под глазами.

- Подсудимый Саларидзе, у вас нет отвода в отношении состава суда?

- Нет! - привстал Саларидзе.

- Имеете какие-либо претензии?

- Нет!

- При предварительном следствии вы отказались от защиты?

- Так точно!

- Может, желаете, чтобы суд назначил вам защитника?

- Никак нет!

- В таком случае прошу вас дать суду показания по предъявленному вам обвинению и известным вам обстоятельствам дела!

Председатель оперся локтями о стол, положил голову на скрещенные ладони, закрыл глаза и приготовился слушать.

- Около часу ночи меня разбудил протяжный звонок, - начал Саларидзе. - Я понял - вернулся зять. Дочь, видимо, спала: звонок звонил не переставая. Наконец послышался звук открываемой двери и голос зятя - он вошел, что-то напевая.

- Завалилась? Не ждешь меня? - рявкнул он задиристо и грохнул чем-то об пол.

- Не шуми ради бога, люди спят. Поздно уже, иди ложись! - спокойно ответила дочь.

- Люди? Какие люди? Ах, твой папаша-экономист, да?

- И ребенок спит.

- Ребенок мой! Хочу разбужу, хочу - нет!

Зять все расхаживал по прихожей. Я понял - он опять пьян. Потом они ушли к себе в комнату, в комнату моей дочери и зятя. Я слышал громкие голоса, однако слов не разбирал. Дочь о чем-то просила, уговаривала его, а он все более расходился, орал, ломал какие-то вещи. Несколько раз жалобно вскрикивала дочь, потом заплакал ребенок. Не было сомнения - он избивал мою дочь!.. Я не мог больше терпеть. Встал, зажег свет и пошел в комнату дочери и зятя. Дочь сидела на кровати, утирая одной рукой сочившуюся из разбитой губы кровь, а другой поглаживала по головке ребенка.

- Убью вас, неблагодарные, мать вашу!.. - орал зять. - Убирайся отсюда! Убирайся, старый хрыч, мать твою!.. - завопил он еще громче, увидя в дверях меня.

Я подскочил к нему и дал затрещину. Сперва он оторопел от неожиданности, а потом ударил меня. Удар был очень сильный. Я упал на пол. Дочь с криком бросилась ко мне.

- Животное! Зверь! - рыдала она, суетясь надо мной.

- Дедушка-а! - ревела внучка.

Я кое-как поднялся, пошатываясь, прошел в свою комнату, снял со стены охотничье ружье двенадцатого калибра и вернулся. При виде ружья зять вздрогнул.

- Уходи из моего дома! - сказал я.

- Брось ружье! - крикнул он.

- Убирайся из моего дома! - повторил я.

- Брось ружье, старый идиот! - заорал он и двинулся на меня.

У народного заседателя Гулояна от волнения взбухли жилы на шее и на лбу, он порывисто поднялся. Государственный обвинитель Девдариани насилу усадил его. Председатель грыз ногти.

- Я направил на него ружье, уставив дуло в живот, и взвел оба курка, - продолжал подсудимый. - Он схватился за ствол и стал вырывать ружье из моих рук. Я спустил курки... Выстрелов я не слышал. Я увидел лишь, как упала без чувств моя дочь и как хлынула кровь изо рта зятя. И увидел еще обезумевшие глаза внучки... Все происходящее казалось мне сном, и не было в тот миг человека на свете, кто бы сумел убедить меня в обратном.

- Почему? - спросил председатель.

- Дело в том, что ружье не было заряжено! - Подсудимый вздохнул глубоко и с облегчением, словно кто-то снял с его плеч непосильную ношу.

Изумленный суд молчал.

- Каи же это? - прошептал наконец председатель.

- Ружье не было заряжено! За два дня до этого я собственными руками чистил его! Ружье не было заряжено! - твердо произнес подсудимый.

- Кто же его зарядил?

- Мой зять.

- Кто вам это сказал?

- Он сам. Перед смертью, лежа на моих руках, он сказал мне об этом глазами... Я понял. Никто другой не понял бы, но я понял!

- Кто может подтвердить ваши слова?

- Никто!

- Дальше?

- Дальше все происходило без моего участия... Я ничего больше не знаю.

- У вас есть что добавить к сказанному?

- Ничего.

- Подумайте!

- Мне нечего добавить к сказанному.

Председатель пожал плечами и взглянул на государственного обвинителя. Тот недоуменно развел руками.

- Может, вспомните какую-либо деталь? - настаивал председатель.

- Какую деталь? - не понял подсудимый.

- Деталь, обстоятельство, оправдывающее вас!

- Нет таких обстоятельств.

- В таком случае, - обратился председатель к пустому залу, позвольте предоставить слово государственному обвинителю, прокурору Девдариани. Прошу!

Прокурор приступил к допросу подсудимого.

- Подсудимый Саларидзе! Вы полагали, что ружье не заряжено? Так?

28
Перейти на страницу:
Мир литературы