Как уморительны в России мусора, или Fucking хорошоу! - Черкасов Дмитрий - Страница 18

• Предыдущая
• 18/60
• Следующая

— Есть, Николай Александрович! — Казанова молодцевато выпятил впалую грудь, развернулся и строевым шагом покинул кабинет начальства.

А Петренко грустно покачал головой.

Потому что тот единственный раз, когда ему, тогда еще никакому не подполковнику, а обыкновенному старшему лейтенанту удалось завербовать агента, обернулся великим конфузом.

Ибо сексот оказался педиком, влюбленным в молодого старлея Колю, о чем радостно поведал в первом же донесении, направленном непосредственно на имя тогдашнего начальника РУВД и озвученном на общем собрании трудового коллектива. Несостоявшийся «ценный агент» с гордо поднятой головой уехал на четыре года валить лес в Сибирь[31], так и не дождавшись в камере СИЗО[32] визита своего «пассия», а Петренко зарекся проводить какие-либо вербовки и переключился на административную работу.

«Поспешишь — людей насмешишь», — думал Соловец, глядя на неподвижное тело маленькой девочки, которое спасатели в оранжевых светоотражающих жилетах и бордовых касках извлекали из-под огромного колеса самосвала.

Путь от РУВД до вытрезвителя занял почти два часа.

И всё из-за сильнейшего гололеда, такого полезного прошлым вечером, когда майор и двое его подчиненных переправляли труп неизвестного на территорию соседей, и такого раздражающего сегодня.

Около сорока минут УАЗик простоял в пробке, образовавшейся по причине препирательств толстого усатого гаишника и водителя остановленного инспектором спецавтомобиля городской коммунальной службы.

— Я в двадцатый раз спрашиваю, — гаишник орал так, что его вопли были слышны в радиусе пятидесяти метров, — что у вас из машины сыплется?!

— А я тебе в двадцатый раз отвечаю! — рычал водитель в распахнутом на груди заячьем тулупе, под которым виднелось туго обтянутое теплой тельняшкой с начесом пивное брюхо вместимостью эдак литров на пятнадцать-двадцать. — Зима!!! Гололед!!! Посыпаю!!!

«Ничего, — Майор выбросил в окно хабарик и с удовольствием вспомнил удачно проведенное мероприятие. — Может, кому-то этот лед тоже поможет…»

Мартышкина Соловцу выдали без проблем.

Начальник ОУРа для порядка немного поорал на посеявшего удостоверение стажера, затем сменил гнев на милость и попытался узнать, каким это образом трезвого Сысоя занесло на коечку вытрезвителя. Младший лейтенант, не получивший даже сотрясения мозга после удара пудового кулака в челюсть, что-то невнятно мычал, ибо последним фактом, запечатленным в его памяти, была поездка из офиса издательства «Фагот-пресс» в неизвестном направлении.

Маршрут и цель поездки были напрочь выбиты из головы Мартышкина.

Майор согласился со стонами стажера, что жизнь сотрудника милиции полна интереснейших приключений и опасностей, и порекомендовал Сысою продолжить изыскания по заявлению гражданина Дамского. А также пореже появляться в отделе, дабы не попадаться на глаза озлобленному Мухомору.

Мартышкин согласился с мнением старшего товарища и клятвенно пообещал раскопать всю подоплеку внутрииздательских интриг, закончившихся исчезновением автора книг о «Народном Целителе». Для чего ему опять надо было ехать в «Фагот-пресс», но перед этим заскочить домой и сменить пахнущий «Амаретто» и порванный в семи местах серенький костюмчик на что-нибудь более подходящее для бравого российского стража порядка.

Соловец приказал водителю УАЗика подбросить Сысоя до его дома, а сам отправился в РУВД на метро, справедливо рассудив, что так будет быстрее.

— Получилось! Получилось! — Капитан Казанцев подхватил стул и закружился с ним по кабинету в ритме вальса, пока Плахов прятал свернутую куртку Ларина в шкаф и заваливал ее папками со старыми оперативными делами.

— Надо бы принять для сугреву, — заявил промерзший до мозга костей старший лейтенант.

— Если только чай, — помрачнел Казанова и поставил стул на место. — Заначку Георгича мы уже того… А денег у меня нет.

— У меня тоже, — в унисон с товарищем загрустил Плахов.

Перспектива отогреваться пусть горячим, но отнюдь не горячительным чаем показалась обоим оперативникам ужасающей.

— Не, так не пойдет, — рассудил Казанцев, вздохнул и глубоко задумался.

Но через три минуты он уже копался в груде вещдоков, отыскивая проходящий по делу о квартирном разбое пистолет ТТ, из которого один преступник случайно мочканул другого. Все равно материалы дела, включая даже бумажку с паспортными данными подозреваемого, были потеряны пьяным дознавателем Удодовым еще месяц назад, в связи с чем районный прокурор готовился подмахнуть постановление о прекращении расследования в порядке статьи пять-один[33].

И, таким образом, все вещественные доказательства были уже никому не нужны.

Типа, бесхозные.

А за ТТ можно выручить на вещевом рынке долларов двести-триста, коих в избытке хватало на организацию коллективной пьянки с приглашением женского пола из общежития напротив РУВД, где обитали столь любимые Казановой дородные ткачихи с фабрики «Зеленый гегемон». Особенным расположением капитана пользовалась одна тучная дама, занимавшая пост заместителя коменданта, которую товарки называли несколько странной для женщины кличкой «Карлос Ильич Шакал».

Соловец подошел к отделению как раз в тот момент, когда спины Казанцева и Плахова исчезли за углом здания.

Майор сплюнул с досады прямо на крыльцо РУВД, поняв, что коллеги опять бросили его в одиночестве и смылись, сославшись на «оперативную необходимость».

На первом этаже, где располагались дежурная часть и клетки для временно задержанных, царила нервозность, вызванная обещанием проверяющего из Главка вернуться к вечеру и проверить, исправлены ли замеченные недостатки.

У стекла суетился спешно доставленный обратно наркодилер-азербайджанец, стиравший смоченной ацетоном губкой надпись «Дяжюрний» и косивший выпученным фиолетовым глазом на злобного Чердынцева, выразительно подбрасывавшего на ладони толстый том толкового словаря Ожегова.

Прутья клеток отдраивали «Кометом» двое торчков, сутки назад обсуждавших вертолеты и танки, линолеум скреб мужчина профессорского вида в драповом зеленом пальто, задержанный возле лицея за приставания к тамошним несовершеннолетним ученицам, а плафоны ламп дневного света протирали три дамочки из парикмахерской неподалеку, учинившие прямо на рабочем месте разборку с директором заведения, задержавшим им положенную зарплату, и в пылу разбирательств напрочь отстригшие ему филеровочными [34]ножницами левое ухо.

Соловец прошел на свой этаж, без всякой надежды заглянул в кабинет оперов, убедился, что тот девственно пуст, если не считать нескольких кучек мусора вперемешку со старыми и никому ненужными вещдоками по углам, и проследовал к себе.

Там он открыл сейф, налил полстакана «Столичной», задержал дыхание, выпил, негромко выматерился себе под нос и опростал бутылку в горшок с усохшим кактусом.

Затем тяжело опустился в кресло, поставил локти на стол и сжал голову руками.

— Вам кофе сделать? — спросила секретарь у понуро сидящего на диване Мартышкина и добавила, понизив голос. — На этот раз — нормальный?

— Если можно, — рассеянно ответил стажер, прислушиваясь к доносящимся из кабинета Дамского крикам.

Генеральный директор «Фагот-пресса» вот уже четвертый час проводил производственное совещание.

К сожалению, подчиненные Дамского не понимали сути излагаемых косноязычным книгоиздателем ценных указаний и новаций. Поэтому в процессе совещаний Ираклий Вазисубанович громко называл собиравшихся в его кабинете сотрудников «придурками» и «ослами», дабы привлечь к своим словам хоть какое-то внимание.

• Предыдущая
• 18/60
• Следующая