Ненавистный брак (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 47

- Возможно, но поскольку многое изменилось… не для меня, Лиза, мои чувства почти не изменились, а для тебя…

- Почему ты говоришь так?

- Я – простой человек, и честен с тобой, как всегда.

- Скорее, нет, – почти кокетливо с улыбкой возразила Лиза.

- Ты называешь меня надменным и высокомерным?

- Ты не можешь отрицать это, Александр.

- Это ты надменна, Лиза. Ты можешь быть суровой, надменной и холодной, как снег на горных вершинах. Это не упрек, скорее, похвала, и я не придаю этому значения. В те первые дни, когда я познакомился с тобой, в те безумные дни, когда я жил в несбыточных мечтах, я смотрел на тебя, как на маленькую королеву, восхитительную, обожаемую и деспотичную. Ты терзала мое сердце, заставляя его страдать, чтобы оно привязалось к тебе еще сильнее. Тыпонимаешь,чтояхочусказать,правда?

В улыбке мужа отразились столь глубокие чувства, что на глаза Лизы навернулись слезы. Ей отрадно было видеть, что это сильное сердце сдалось, и Лиза невольно смаковала мед триумфа. Она упивалась радостью своей победы и дрожала от волнения, боясь неизбежных слов, которые, возможно, снова разожгут костер его гнева. С безграничной верой она молитвенно сложила руки, прося бога о желанном чуде – чтобы прошлое изгладилось из памяти Александра, ведь ей так этого хотелось.

- Думаю, я мог бы и не говорить, ты и так знала мой секрет, – продолжил Карелин, – и он не был для тебя тайной. Чувства от женщины не скрыть, а ты женщина, Лиза, и замечаешь, что испытывает к тебе мужчина.

- Ох, Александр! – потрясенно воскликнула Лиза.

- Ну вот, я и сказал тебе о том, о чем раньше молчал, о своих чувствах. А теперь мне хочется, чтобы сказала ты.

- Но что мне сказать, если ты так смотришь на меня, так говоришь? – промолвила она, дрожа от волнения. – Мне трудно говорить, хоть это уже и не секрет. Кое-кто уже рассказал тебе об этом. Я знаю, Наташа разговаривала с тобой вчера вечером, а она не из тех, кто держит рот на замке…

- Тебе хотелось бы, чтобы она молчала?

- Я хотела сама сказать тебе об этом… - Лиза вскочила, дрожа от волнения, и руки Александра крепко и нежно обхватили ее.

- Ты подаришь мне ребенка! – воскликнул он.

- Да, Александр, я жду ребенка…

- Лиза, любимая, жизнь моя! – Он прижал ее к своей груди и с нежной страстью целовал, но не в губы, а в ясный лоб, сомкнутые ресницы, в мягкие золотистые волосы, а женская головка покоилась на его плече. – Ты подаришь мне ребенка! – пылко повторил он. – Ты подаришь наследника Карелинки!

***

Наташу Маслову совсем не порадовала новость, что днем в Карелинку приедет вызванный из Киева лекарь. Александр напомнил ей, что тот был вызван по ее совету, и теперь он будет заниматься раненым, так что Наташа может спокойно возвращаться в Николаевку, а он сам останется в Карелинке, по крайней мере, до рождения ребенка. В сердцах Наташа зло заметила, что Александру не мешало бы проследить за визитами жены к торговцу зерном, поскольку долгие разговоры могли повредить раненому. Как бы невзначай она упомянула, что купец был человеком культурным и образованным, говорил на нескольких языках и обычно они с княгиней разговаривали между собой по-итальянски, как пить дать для того, чтобы ни она, ни Александр не могли понять, о чем у них разговор.

Взгляд Александра снова сделался жестким и холодным, словно душа его наполнилась глухой яростью, но ярость эта обратилась не против Лизы. Карелин пристально посмотрел на стоящую рядом женщину, словно прикидывая, как расценить ее хитрый взгляд, неестественно натянутую, лицемерную улыбку, фальшивое безразличие, с каким она произносила каждое тщательно подобранное слово.

- Наташа, как только приедет лекарь, сделай милость, поезжай в Николаевку, – решительно сказал Александр, наконец, закончив размышления. Он не стал дожидаться ответа или возражений, а пошел на поиски Лизы. Карелин пригласил жену отправиться вместе с ним в поля, где они могли бы на воздухе пополдничать вместо домашнего чаепития.

- Ты уже два дня не ходила в поле вместе со мной, – сказал он в заключение. – Или тебе теперь не хочется выходить из дома?

- Ты же знаешь, как мне нравится бывать в поле... смотреть, как ты трудишься. И я с большим удовольствием пойду с тобой, куда захочешь.

Нахмуренные брови Александра сменились ласковой улыбкой. Он посмотрел на Лизу, будто прося прощения за проснувшиеся в нем сомнения от злобных и ехидных слов Наташи. Лиза тоже улыбнулась ему, совершенно не сознавая, что своим ответом попала в самую точку. Сильной рукой Александр обвил талию Лизы, резко привлек ее к себе и наклонился, чтобы крепко поцеловать. Лиза подняла голову, ожидая поцелуя с неменьшим желанием, но внезапно Александр остановился и покраснел, увидев приближающуюся Наташу.

- Прошу прощения за мое неожиданное появление, но исправник... – договорить Наташа не успела.

- Можешь передать ему, пусть катится к черту, или пусть разбирается с этим делом по-своему, как считает нужным! Все приходят спрашивать меня о нем. Это невыносимо! – со злостью оборвал экономку Карелин, убрал руку с талии жены и отошел на несколько шагов. – Лиза, я мигом разберусь с исправником и буду ждать тебя, – уже спокойнее добавил он, уходя.

Наташа смотрела ему вслед, а когда статная фигура князя исчезла из виду, повернулась к Лизе, которая, похоже, была не в настроении, и казалась почти что враждебной. Наташа неловко извинилась за то, что прервала супружескую беседу, и тоже ушла. Впрочем, в ее словах присутствовала изрядная доля иронии. Лиза, убедившись, что ее никто не видит, опрометью бросилась в комнату для гостей. Ей сказали, что раненый отказывается от еды. Наташа полагала, что это из-за болезни, таковы, мол, ее причуды, но Лиза знала, что это было средством, которое Лаврецкий использовал, чтобы заставить ее каждый день навещать его.

Упрекнув Федора за подобный детский каприз, Лиза умоляла его есть, как следует, и постараться побыстрее вылечиться, чтобы, как можно раньше уехать из Карелинки.

- Ну что за детские капризы, право, – упрекнула она Федора. – Ешь, как следует и быстрее поправляйся, – умоляла она. – Ты должен как можно быстрее уехать из Карелинки. Пойми, что тыкомпрометируешь меня, – выговаривала Лаврецкому Лиза, – я сильно рискую, навещая тебя.

Пришла Нюшка с чашкой бульона, а следом за ней вошли Наташа и Александр, который, так и не дождавшись жену во дворе, с нетерпением отправился разыскивать ее. Лиза, казалось, была не удивлена подобным нашествием, и даже не изменилась в лице.

- Вам стало хуже, господин Ежов? – поинтересовался Карелин.

- Напротив, – поспешила ответить Наташа, и в голосе ее сквозила насмешка. – Думаю, в присутствии княгини ему стало лучше; она более сведуща в медицине, чем я.

Лиза даже не взглянула на Маслову, а спокойно повернулась к мужу.

- Я зашла к господину Ежову и пожелала ему поскорее выздоравливать. Говорят, у меня легкая рука на лечение болезней. В селе я вылечила нескольких безнадежно больных. Александр, не приподнимешь ли ты голову господину Ежову, чтобы он выпил эту чашку бульона?

- Конечно, – согласился Карелин, подходя к Лаврецкому.

- А после этого он выпьет успокоительное и несколько часов поспит. Видишь ли, у господина Ежова есть маленький каприз – он хочет умереть в Карелинке, но мы ему этого не позволим.

- Что думаете, дружище Ежов? – пошутил Карелин. – Такая сестра милосердия не позволит Вам болеть.

Федор безразлично открыл глаза, в его взгляде было нечто неопределенное. Ловко и аккуратно Александр приподнял голову раненого, Лиза поднесла к его губам чашку, и Лаврецкий, молча, выпил содержимое.

Дав ему успокоительное, Лиза с вызовом посмотрела на Наташу, и та отвела глаза. Лиза снова повернулась к Федору, но теперь в ее глазах была мольба. Лаврецкий, должно быть, понял ее немую просьбу и прикрыл веки, как бы соглашаясь. Александр снова опустил голову раненого на подушку, подхватил жену под руку, и они ушли…