Сети Культа (СИ) - Московских Наталия - Страница 45

То ли боль, наконец, коснулась сознания данталли и помутила его взгляд, то ли реальный мир начал буквально таять перед глазами по другой причине, но, не отдавая себе отчета в том, что делает, Мальстен выбросил правую руку вперед.

Из ладони вырвалась ярко-красная нить, стремительно полетевшая в приготовившегося выстрелить Филиппа. Никакие преграды не могли эту нить удержать — она сама была подобна стреле, когда вонзалась в тело юноши. Тот вскрикнул, пошатнулся, словно от удара, и выронил арбалет на землю.

Аэлин изумлено ахнула.

В то же мгновение Мальстену показалось, что в груди что-то оборвалось. Ноги подкосились, и он тяжело рухнул на колени. Стало неимоверно трудно дышать, а каждый удар сердца отдавался гулким стуком в ушах.

«Постойте… сердца?»

Мальстен поймал себя на мысли, что действительно слышит сейчас только одно свое сердце вместо привычного мерного перестука двух. Второе будто замерло. Данталли буквально почувствовал вокруг себя холодное дыхание самой Смерти, и глаза его на секунду округлились от ужаса, однако огромным усилием воли он заставил себя сконцентрироваться на том, чтобы удержать толстую красную нить, по которой жизненные силы стремительно уходили от него к скованному в движениях юноше.

Тем временем в Филиппе что-то разительно менялось. Тело его била крупная дрожь, глаза были распахнуты в животном, неконтролируемом страхе.

— Что это?.. Как… — отрывисто выдохнул он.

Нечто столь узнаваемо живое вдруг появилось в нем, и лицо, искаженное гримасой страха, вмиг перестало походить на фарфоровую маску, в его выражении образовалось что-то настоящее, человеческое.

Мальстен чуть повернул кисть раненой руки, и черные, видимые лишь ему одному, нити на этот раз совершенно беспрепятственно протянулись к Филиппу. Юноша, повинуясь воле кукловода, сделал неловкий шаг к клетке.

Управлять этой марионеткой было трудно — труднее, чем хаффрубом или человеком в красном. Почти с таким же трудом данталли дался контроль над дьюгаром. Движения Филиппа были угловатыми и неестественными, как если бы его действительно удерживал нитями неумелый ребенок, впервые взявшийся играть в кукольный театр. Дрожь в теле юноши все усиливалась и теперь больше походила на крупные судороги.

— Прошу… прекрати… — выдавил он, оказавшись у самой двери клетки. Ключ, что висел у него на поясе, Филипп сумел взять только с третьего раза, чуть не выронив его. Непослушные пальцы с трудом совладали с замком, после чего, содрогаясь всем телом, марионетка сделала пару шагов назад.

Мальстен отпустил черные нити, однако красная все еще держала юношу, передавая ему чуждую его существу жизненную энергию. Мимо Мальстена проскользнула Аэлин, однако обратить на ее действия должное внимание он не сумел, полностью погрузившись в непривычную для себя отдачу.

Пронзенное арбалетной стрелой левое плечо уколола острая боль, стремительно растекающаяся по телу. Данталли закусил губу, стараясь не потерять контроль над доселе неведомой ему красной нитью. Теперь, когда Мальстен понимал, что на деле работает не просто с марионеткой, а с самим мирозданием — с обеими его сторонами — ощущение расплаты морально воспринималось им куда тяжелее. Каждая вспышка боли теперь означала непосредственное воздействие теневой стороны, стремящейся утянуть душу демона-кукольника в небытие, то была прямая атака Смерти.

«Проклятье! Вот, о чем говорил Теодор…»

Мальстен изо всех сил пытался выбросить эти мысли из головы, на лбу от напряжения начала проступать испарина.

Филипп, казалось, чувствовал себя ничуть не лучше. Конвульсивные судороги продолжали сотрясать его тело, на губах выступила вязкая черная жидкость, заменяющая созданиям некроманта кровь. Юноша хотел что-то сказать, но не смог произнести ни звука.

Красная нить продолжала свою работу — Мальстен понятия не имел, как ее остановить. Он чувствовал лишь то, что расплата стремительно идет на убыль благодаря потоку отдачи жизненной энергии.

Филипп вновь резко дернулся, пытаясь дотянуться до арбалета, брошенного на землю, но в этот момент рядом оказалась Аэлин, ударом ноги оттолкнув от него оружие. В ответ на его неуклюжий замах, она рванулась в сторону, сделала подсечку и опрокинула Филиппа на землю. В следующую секунду она бросилась за торчащими из земли неподалеку парангом, стилетом и саблей.

Тяжело рухнув наземь, юноша издал сдавленный клокочущий звук. Черная вязкая жидкость хлынула горлом, Филипп резко дернулся и попытался ухватиться руками за красную нить, тянущуюся у него из груди к руке кукловода, в надежде вырвать ее из своего тела, будто лишь в этом было спасение от смертоносного воздействия данталли.

«Он ее видит…» — успел подумать Мальстен.

В ту же секунду Филипп коснулся нити, и тело его лопнуло, разлетевшись на кусочки, как спелый фрукт, врезавшийся в толстую каменную стену.

Аэлин, успевшая вернуть себе оружие и вещи, вскрикнула, попытавшись прикрыться от полетевших во все стороны брызг черной жидкости вперемешку с мелкими кусками плоти.

Красная нить исчезла, и Мальстен шумно втянул воздух, который словно только что стал вновь пригоден для дыхания. Кровь усиленно застучала в ушах. Данталли, все еще чувствуя, что находится где-то между внешней и теневой стороной мира, невольно приложил руку к груди, ощутив, как возобновляет свою работу второе сердце.

Голос охотницы, прозвучавший над ухом, ускорил процесс возвращения в реальность.

— Мальстен! — обеспокоенно окликнула Аэлин, глядя на стрелу, торчащую из его плеча. — Ты как? Идти сможешь? Нам нужно уходить, пока сюда не сбежалась вся деревня.

Мальстен бегло отметил, что его саблю и дорожную сумку охотница также успела прихватить.

— Давай, поднимайся, — женщина поднырнула под здоровую руку спутника и поспешила вывести его из клетки.

— Я справлюсь, Аэлин, я в порядке, — бегло отозвался он, чувствуя, что окончательно вернулся в реальный мир.

Мальстен отстранился от спутницы и огляделся вокруг. Как ни странно, на этот раз люди Ланкарта не бросились в погоню за беглецами. Напротив, деревня некроманта, казалось, вымерла. Мальстен догадывался, что колдун видел все случившееся глазами своей марионетки, и именно поэтому сейчас решил затаиться — он не ожидал, что его пленник будет способен на нечто подобное, и теперь увидев воочию обмен энергией, искренне испугался, после чего отдал всем своим людям мысленный приказ не высовываться.

Мальстен скрипнул зубами от злости, осознавая, что имеет возможность уничтожить богопротивные создания некроманта и, возможно, даже самого Ланкарта, однако он не был уверен, что его сил хватит на то, чтобы убить их всех, а переоценивать собственные возможности он больше был не намерен.

— Уверен? — недоверчиво спросила Аэлин, вырвав спутника из раздумий. Поймав его непонимающий взгляд, она кивнула на древко, торчащее из его плеча. — Ты ранен. Долго ты так пройдешь? И сколько у нас времени до расплаты?

— Расплаты нет, — коротко отозвался Мальстен, уверенно продолжая двигаться вглубь Сонного леса прочь от деревни некроманта. — И погони за нами нет тоже.

На этот раз Аэлин остановилась, напряженно оглядевшись вокруг. Деревня и впрямь затихла, будто в ней никто и не жил.

— Думаешь, преследовать нас не станут?

— Не после того, что я сделал, — качнул головой Мальстен, возобновляя шаг. — Обратить меня Ланкарт пока не готов, а таких способностей за мной предположить не мог. Поэтому пока что он просто даст нам возможность уйти. А к тому времени, как он соберет все необходимое для ритуала, мы будем уже далеко.

Аэлин прерывисто вздохнула.

— Кстати, может, отдашь сумку? — спросил данталли, слабо улыбнувшись. — Невежливо заставлять даму…

— У тебя стрела в плече! — возмущенно выкрикнула она.

— Ну не в обоих же плечах. Это почти не больно, — хмыкнул он. — И крови практически нет, пока мы ее не вынули…

— Не может быть и речи! Как только отойдем на достаточное расстояние, я тебя перевяжу и тогда, возможно, отдам тебе сумку. А пока — ни слова об этом.