Кроваво-красный (СИ) - "Ulgar Ridt" - Страница 79

 — Он был похож на моего сына, — прозвучал в тишине отчужденный и утративший весь яд голос Альги, и Терис замерла в полушаге от двери, не смея переступить порог и покинуть тяжелый полумрак комнаты.

 — Илвер...работал на Мораг Тонг, делал большие успехи. Только с одним заданием не справился, не смог убить жертву. Не стал убивать, — губы Альги дрогнули в болезненном подобии улыбки, — В нем была жалость, передавшаяся неведомо от кого, она его и сгубила. Они казнили его за неповиновение, обвинив еще и в предательстве. Некоторых я смогла убить, и убила бы больше, если бы не Винсент. Он уговорил меня бежать... И сейчас все повторяется. Почти. Они убили Корнелия, а я не могу убить их.

 Терис почувствовала, как в горле встает ком, а ноги подкашиваются. Хотелось не слышать всего этого, сосредоточиться на Харберте, но чужое горе обжигало огнем до кости, заражало…и не было чужим. Даже мертвый Корнелий оставался близким по сравнению с остальными, и Альга значила слишком много, чтобы развернуться и уйти.

 Неловко переступив, убийца подошла к ней и несмело дотронулась до неожиданного костистого плеча данмерки в неумелой и бессмысленной попытке выразить своей участие.

 — Альга, все наладится... И у тебя есть дочь и внук.

 Она ответила не сразу, долго глядя сухими и воспаленными глазами на пламя свечи и водя по бокалу длинными пальцами, с длинных ногтей которых частично слезла черная краска.

 — Они далеко, и давно привыкли обходиться без меня. Здесь была семья. Мэг...ты ее не знала, но она была моей единственной подругой. Люсьена привела она, еще мальчишкой, и я учила его алхимии. Я имею в виду нормальную алхимию, остального он набрался у некромантов. А теперь он вырос, стал Спикером и запрещает мне покидать город и ехать к Слушателю, чтобы я ничего не натворила, — Альга болезненно оскалилась в дикой полубезумной усмешке и зарылась пальцами в растрепанные волосы, — И я неизбежно переживу его... Не смотри на меня так, не жалей. Ты тоже умрешь раньше. Такие как ты вообще не живут долго, а сейчас... Сейчас выживают только крысы вроде Харберта.

 — Где он? — вопрос прозвучал, повинуясь необходимости, и Терис не удивилась бы молчанию данмерки, но та ответила неожиданно быстро.

 — На кухне, где ему еще быть. Он не вылезет оттуда, пока не уйдет Банус.

 — Снова напился? — робкая надежда прожила до саркастического изломанного болью смеха.

 — Нет, он не такой идиот. Он больше не появляется здесь пьяным, — Альга сделала глоток из своего бокала и взглянула в остатки его содержимого,— Здесь вообще теперь пью только я.

 — Лучше не надо. Все...все пройдет, найдут виновного... — слова оборвались, и ничего не осталось, как снова робко погладить информатора по плечу.

 — И воскресят Корнелия, — данмерка грустно усмехнулась и перевела на Терис усталый,

 но немного потеплевший взгляд, — Иди, не слушай меня. Это просто нытье древней старухи, пережившей слишком многих молодых.

 Терис кивнула и медленным шагом покинула комнату, и за ее спиной тут же сомкнулась глухой стеной мертвая тишина, проглотившая и тихий стук бокала о дерево стола, и произнесенные полушепотом на родном языке слова Альги.

 Полукровка усилием воли заставила себя не оборачиваться и побрела наверх. Она определенно не умела утешать и плохо умела слушать. Надо бы остаться с ней, просто посидеть рядом, но время не ждало, и другая возможность...ей ясно сказали о тридцатом числе, без оговорок на возможность искать другого удобного случая. Да и сама ситуация не терпела промедления: державшееся на страхе послушание Харберта — слишком непостоянное, чтобы доверяться ему. Норд, запуганный и сломленный, балансировал на тонкой грани между неповиновением Черной Руке и неповиновением своему Спикеру, и продержаться так долго не мог. Никто бы не мог на его месте, слишком неизбежно раскрытие его роли…и слишком много неясного влечет за собой, чтобы это допустить.

 Впереди среди сумрака коридора неярко загорелся светом дверной проем кухни, и в пятне света мелькнула длинная знакомая тень. Харберт мерил шагами кухню, мечась из стороны в сторону как загнанный в угол зверь, и, когда Терис переступила порог, бросил на нее напряженный взгляд.

 — А, это ты... — напряжение скрылось под легким пренебрежением, и он рухнул на лавку, заняв ее половину.

 — Да, тут, кажется, никого больше нет, — Терис достала из сумки и выставила на стол бутылку и выложила пару взятых для вида яблок и отошла к печи, от которой еще шло слабое тепло, и краем глаза уловила, как норд прилип взглядом к выпивке.

 — Если хочешь, пей, я для всех брала.

 — Я с этим завязал, — резко бросил Харберт, и его глаза блеснули зло, с раздражением на нее и на свою вынужденную трезвость.

 — Может, тогда чай? — Терис выдавила дружелюбную улыбку. Норд ее радости не разделил, но хмуро кивнул, по-прежнему с тоской глядя на бутылку.

 Горячий чайник был поставлен подогреваться на плиту, и в самой большой из найденных чашек полукровка, оценив немалый рост и вес Харберта, смешала с травами весь имевшийся в запасе порошок. И подействует лучше, и не останется следов, если кто-то вдруг заподозрит неладное...

 — Что-то я тебя в последнее время не вижу совсем, — взгляд норда переместился с бутылки на спину Терис, — Прячешься?

 — Работы много. Тебя тоже долго не было... У тебя все хорошо?

 — Дела, — в интонации убийцы снова проникло нескрываемое раздражение, — Они никого не касаются.

 — Я вовсе не лезу в твои дела, — Терис сохранила спокойствие, старательно смешивая афродизиаки с медом и толчеными травами, — Сейчас столько всего творится, что поневоле переживаю...

 Харберт усмехнулся и, когда она протянула ему дымящуюся кружку, с некоторым благодушным снисхождением указал ей на место рядом с собой. Почти без промедления Терис села, прикинув, дотянется ли до бутылки, и с напряжением наблюдала, как норд вливает в себя чай. За один глоток выпил половину — верный признак того, что трактирщица не приукрасила, и вкус снадобья полностью перебился медом.

 Не волноваться. Все идет по плану. Почти… Но ведь никто не уточнял, чего именно должен напиться Харберт.

 Несколько минут прошли в тишине, сквозь которую долетали едва слышные приглушенные толщей стен голоса из комнаты Винсента. Обсуждение вопросов Братства и Черной Руки затянулось, и что-то подсказывало Терис, что затянется еще, если будет такая необходимость.

 — А ты милая, — прозвучало со стороны убийцы, когда кружка опустела, — Жаль, что раньше тебя не разглядел...

 Терис промолчала, стеклянными глазами глядя в темное стекло бутылки, и это молчание было воспринято как согласие — тяжелая рука норда опустилась на ее плечи, сгребая в охапку. Пришлось стерпеть, только втянуть голову в плечи, когда Харберт наклонился к ней, не слишком осторожно убирая с лица волосы.

 — Да не бойся ты так, — он усмехнулся где-то рядом с ее ухом, — Кроме нас тут никого.

 Молчать, пытаясь не думать ни о чем, отвернуться и вслушиваться в едва слышимые голоса за стенами. Еще рано.

 — Харберт, пусти... — полукровка запротестовала только когда норд, не встретивший сопротивления, стащил с нее куртку. Харберт ожидаемо не отреагировал, едва ли вообще ее услышав, и легко усадил тощую полукровку на колени.

 — Пусти!.. — Терис взвизгнула и уперлась руками в его грудь — неожиданно, судя по тому, как отшатнулся норд. Отшатнулся и тут же мертвой хваткой вцепился в нее, слегка тряхнув за плечи.

 — Не ори ты так! Тише...

 — Отпусти меня!

 — Молчи, дура…

 — Помогите!— крик разнесся по кухне и оборвал звуки разговора в комнате Винсента, и Харберт попытался пресечь его, зажав полукровке рот широкой ладонью.

 — Заткнись...

 — Помогите!!! — на мгновение ей удалось оторвать его руку от своего лица, и норд, яростно что-то шипя, с силой придавил ее к столу.

 Терис рванулась, выворачиваясь из его хватки, наугад лягнула ногой, а через мгновение пальцы сомкнулись на горлышке бутылки. Все-таки она пригодилась, пусть и не совсем по первоначальному назначению…