В оковах твоей Тьмы. Книга 1 (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 42

Все еще пребывая в полном смятении, Евтеева бросила дубленку на кресло и подошла к тумбочке, где хранились ее нехитрые драгоценности – золотые сережки и кольца, которые достались от мамы. Она надевала их так редко, что порой даже забывала о том, что они есть. Высыпала содержимое шкатулки на пол, рассматривая запутавшиеся цепочки и кольца с сережками. Всё на месте.

Понимала ведь, что такой, как Слава, вполне мог напоследок обчистить квартиру и вынести ее драгоценности. Деньги и силы ведь сосал из нее с завидной периодичностью. Всегда Ася это понимала, сегодняшний порыв тому подтверждение... но психика поистине неисследованная и не поддающаяся рамкам материя. Вслед за облегчением оттого, что не посягнул на ее имущество, накатили слезы. Сжали горло цепкими клешнями, до легкого удушья, прорвались на волю, побежали по щекам.

Почему Ася плакала? Сама не понимала. Сила привычки? Осознание, что бросили? Мы привыкаем к своему ярму и тянем его до последнего. И даже не понимаем, когда судьба дает нам шанс его сбросить. Просто сидела на полу, глядя сквозь размытую пелену слез на блеск золота и камней, которые сливались в бесформенное пятно.

Сожаление? Шмыгнула носом и поняла, что да. Сожаление о потерянных ночах, месяцах, годах. Изо дня в день добровольное жертвоприношение самой себя на алтарь чужого эгоизма. Бесхребетность, которая только усиливалась, ее умело культивировали каждую минуту совместного пребывания на одной территории, в жалкой пародии на гражданский брак.

Что там говорила Кирсанова? Что мало кто находит в себе силы вырваться из замкнутого круга? Некоторые несут этот крест всю жизнь? Но в таком случае сама судьба сделала Асе неоценимый подарок. Почему так трудно его принять? Откуда эти слезы сожаления о годах ада, который наконец-то закончился?

Небрежно сложив драгоценности в шкатулку, Ася без цели бродила по опустевшей квартире. Понимала: свободна, впереди новые перспективы, подсознание уже кайфовало от этого ощущения полета... но навязанные за столько времени догмы не хотели рушиться в один момент!

Тебя бросают - тебе полагается плакать. Задавать вопрос "Почему?". Страдать. Проще, чем признаться самой себе в очередной раз, что поимели.

Плеснула вместо кофе коньяка в чашку и вновь набрала номер теперь уже бывшего мужа, не рассчитывая услышать ответ. Не осознавала, что перед глазами стоит волевое лицо Соколова, его серые глаза с легким прищуром притаившегося зверя, и от этого кровь закипает. Именно от этого, а не от обжигающего гортань коньяка. Пока подсознание достучится, пройдет немало времени.

- Чего тебе надо?

Она не ожидала, что Слава ответит так быстро, закашлялась от неожиданности. Растерялась, осознав, что говорить ей с ним, по сути, не о чем. Все было понятно без слов.

- Ты... ушел? Совсем? Почему?

Последний вопрос был лишним. Ася это понимала, но без него предложение выглядело незаконченным. Опять следование каким-то надуманным правилам.

- А ты совсем тупая? У хахаля спроси. Много интересного узнаешь.

- Ты о чем? О ком?

- Тебе виднее, с кем спуталась. Совет да любовь, в общем. Видимо, перед кем-то ты активнее раздвигала ноги, раз так впрягся...

Это было больно и несправедливо. Как он мог говорить ей такое после того, как Ася застала его с той телкой в спальне? Но удивление от услышанного смазало остальные ощущения.

- Я не понимаю! Слав, эти деньги на счету... кто-то погасил кредит! Но номер счета и суммы знали только ты, я и... ну тот, в кого ты въехал тогда...

- Значит, твой отсос стоит сто штук. Гордись. И прекращай звонить! Меньше всего хочется получить по морде из-за такой немощной идиотки, как ты. Как я еще жил с тобой столько времени. Ты же...

Ася не стала слушать поток оскорблений, нажала отбой, испугавшись собственной решимости. Только сердце стучало так, словно стремилось протаранить грудную клетку. Но, попроси кто-то сейчас охарактеризовать в двух словах ее состояние, растерялась бы.

И даже не поняла, что Слава спалил сам себя, назвав сумму перевода в точности. Поймет только завтра.

Чтобы отвлечься и не поймать себя в который раз в оковы самоуничижения, вновь схватила телефон и набрала личный номер Кирсановой. Все равно замерла, будто в ожидании удара, ‑ вдруг шефиня занята и выскажет по этому поводу за несвоевременный звонок? Всегда так сжималась и вбирала голову в плечи, когда приходилось говорить с теми, кто сильнее и успешнее.

- Анастасия? Что-то произошло? – леди босс ответила сразу. Ася замотала головой, не понимая, что ее не видят.

- Да, Вероника Андреевна.. То есть нет... Я просто хотела сказать, что меня выписали, и я могу приступать к своим непосредственным обязанностям, - подумав, уже увереннее добавила: - С завтрашнего дня.

- Отлично. Но вы уверены, что хорошо себя чувствуете? Мне обмороки на производстве не нужны.

Понять, когда Кирсанова шутит, порой было нелегко, но Ася непроизвольно улыбнулась:

- Их не будет. И да, у меня отличное самочувствие.

На миг Евтеевой показалось, что Вероника сейчас хитро улыбнулась. Как будто знала точно, чем вызван этот эмоциональный всплеск, вернее кем. Что у этой дамы и Соколова было общее, так это читать людей между строк, иногда даже не глядя в глаза.

- Я рада, что вы поправились. Жду утром в офисе.

"Кажется, теперь у меня бесценный повод лететь на работу, как на крыльях, пока я занимаюсь организацией именно этого мероприятия. Да и с вылетом Сорокиной офис все больше стал напоминать тихую гавань", - подумала Ася, пригубив коньяк из чашки.

Грубость Славы уже не скребла по сердцу ржавыми крючками. Наоборот, Асю позабавила его реакция. Не ревность, а скорее ярость оттого, что на его бывшую жену предъявил права мужчина, до уровня которого ему никогда не подняться. И страх. Он боялся Штейра. Еще сильнее, чем сама Ася, когда впервые прикоснулась ментально к черному сосредоточению его безумия.

Безумие? Нет, это было что-то иное. И ум играл в этом главенствующую роль. Мания? Одержимость? Или недюжинная сила, которой хватит на двоих с головой? Может, тогда в ресторане он говорил о том, что готов поделиться с Асей этой силой? Ведь в ней самой ее нет и близко, что бы там ни говорили он и Кирсанова...

Что ж, ей только предстояло это познать. И Ася уже обрела смелость, потому как готова была сделать шаг навстречу этой неизвестности. В омут его глаз и объятия подминающей власти.

В водоворот желания, которое медленно, но верно пробуждало в ней женщину. В лоскутное одеяло заботы и права быть собой...

...Мобильный вновь зазвонил. То ли от легкого опьянения, вызванного пятизвездочным коньяком, а может, оттого, что Ася довольно высоко летала на крыльях своих сладостных грез, связанных с Соколовым, не посмотрела, что номер незнакомый. Когда в трубке раздался сиплый женский голос, даже отняла телефон от уха, недоуменно посмотрев на дисплей.

- Евтеева! Настюха! - не унималась женщина на том конце провода. - Хватит тормозить, я не верю, что не узнала!

Ася действительно не сразу признала сразу Олеську Матвееву. Злейшую подругу своих студенческих лет. Впрочем, "подруга" - слишком громко даже в ироничном смысле. Это сейчас было ясно как дважды два, но тогда, когда вместе грызли гранит науки в универе, Ася была готова считать истинным и верным другом любого, кто снизошел до нее.

- Привет, Лесь. Я занята малость. Ты чего-то хотела?

- Елки-палки, Евтеева! Я проездом в Харькове, всего день! Бляха-муха, надо выпить! Мне твоя мама телефон твой дала. Ты же не оставишь свою давнюю подругу ночевать на вокзале?

Ася грустно усмехнулась. Обрывок воспоминания резанул по сознанию, словно серпом, заставив почувствовать себя снова ничтожной и бесхребетной, готовой на все, лишь бы не потерять внимания таких, как Матвеева.

...В тот вечер Леська вызвала Асю на лестничную площадку. На скрытой лоджии лестничного пролета часто прятались подростки, чтобы покурить вдали от родительских глаз, или еще для каких-либо дел.