Жрица Итфат - Зеланд Вадим - Страница 11

– Я уже ничему не удивляюсь, – сказала Итфат.

– Здесь инопланетные технологии, похоже. Обалдеть!

– Тили, ты опять какие-то непонятные слова произносишь.

– Ла-ла-ла! Неважно! Нам теперь надо поесть. Какое твое любимое блюдо?

– Фламиди.

– А это слово уже мне незнакомо. Что это?

– Ну, такая рыбка запеченная.

– Я тоже люблю рыбку. Не могу гарантировать в точности твое блюдо, но что-нибудь сейчас изобразим.

Матильда недолго поколдовала, и тут из цилиндра начали выдвигаться один за другим сегменты со всевозможными блюдами.

– Чудеса, да и только! И это все ты задумала? – удивилась Итфат, хотя обещала не удивляться.

– Это шведский стол!

– Какой-какой?

– Неважно. Вот, еще кое-что забыла.

После ее слов появился еще один сегмент со столовыми приборами. А вслед за этим неожиданно, прямо из пола выросли стол и два стула, чуть не сбив жрицу и диву с ног.

– Ой, а это уже не я! – воскликнула Матильда.

– Кажется, на этот раз я, – сказала Итфат. – У меня промелькнула мысль, что не хватает только стола и стульев.

– Ух ты! Задняя мысль? Вот видишь, и у тебя получилось!

– Случайно.

– Здесь вроде не только эта колонна работает, но и пол еще.

– Наверно, нам следует быть поосторожнее со своими мыслями.

– Тебе надо обязательно вспомнить, что это там за спиной, и как с ним обращаться.

– Ладно-ладно. По-моему, все легко получается только в этом храме. В реальности все не так просто.

– Вот и вспоминай, Фатичка. Давай будем кормиться!

Они набросились на еду и принялись рассказывать друг дружке о своих злоключениях. Когда дива поведала жрице, каким образом ей удалось укротить гламроков, Итфат вскочила и начала кружиться и хохотать безудержно, а вместе с ней и Матильда. Сейчас новоиспеченные подруги беззаботно болтали, и это были самые счастливые минуты с тех пор, как они оказались в этом странном и пугающем мире. На данный момент и пока, для них все сложилось не так уж и плохо. Главное, теперь они были не одиноки, а вместе. Но о том, что им еще предстояло пережить, знал только этот мир.

– Ну вот, мы и покормилися, – сказала Матильда. – Славно. Еще чего-нибудь хочешь, Фати?

– Нет, все было очень вкусно, – ответила Итфат. – Никогда такого не ела. Что бы я без тебя делала?

– А я тут одна без тебя вообще бы свихнулась. Я уже была на грани.

– Давай, что ли, уберем эти столики. А стол и стулья пусть остаются.

– Давай, – Матильда поочередно коснулась краев сегментов, и те задвинулись в цилиндр вместе с содержимым. – Классный автомат. Теперь не пропадем.

Они еще некоторое время непринужденно болтали, будто сидели в кафе, а вовсе не в запределье времени и пространства, в котором оказались неведомо как.

– Фати, расскажи, из какой ты страны? – спросила Матильда.

– Из страны богов, – ответила Итфат.

– И что вы делаете со своими богами?

– Славим их.

– А они что делают?

– Правят.

– Понятно.

– А ты из какой страны? – спросила Итфат.

– Я? О, из страны дураков, – ответила Матильда.

– И что вы с ними делаете?

– Мы? У нас нет разделения на «дураков» и «нас».

– Так вы там все дураки, что ли?

– Конечно!

– А мы еще только стремимся приблизиться к нашим богам.

– У нас наоборот, одни дураки кричат другим: «Пошли вон, дураки!» А другие им отвечают: «Нет, это вы пошли вон!»

– Правда, что ли? – спросила Итфат.

– Да ладно, я пошутила, – ответила Матильда. – Из какой я страны… Как бы тебе объяснить. Ну, например, из страны грибов.

– И что вы с ними делаете?

– Собираем. Потом варим, жарим, сушим, маринуем. Потом едим.

– А еще что делаете?

– Еще пляшем, поем. Так и живем.

– Странные вы.

– Просто, когда есть много о чем рассказать, не знаешь, что сказать.

Они недолго помолчали, думая о своем.

– Фати, ты скучаешь по дому? – спросила Матильда.

– Да, – с грустью ответила Итфат. – А ты?

– Я тоже. Ты веришь, что мы сможем вернуться?

– Думаю да. Должен же быть какой-то выход.

– А меня знаешь, что беспокоит, – сказала Матильда, – если ты вернешься к себе, а я к себе, ведь мы тогда уже не будем вместе.

– Да, получается, мы можем быть либо дома, либо вместе, – сказала Итфат.

– Но я уже не представляю, как смогу с тобой расстаться.

– И я тоже.

– А ты не хотела бы к нам? У нас неплохо.

– Не знаю. А ты к нам?

– Тоже не знаю. Я только знаю, что не хочу быть без тебя.

– Тогда нам нужно для себя решить, что лучше: быть вместе, или быть дома, – рассудила Итфат.

– Вот не люблю я такие дилеммы! – воскликнула Матильда. – Вот почему всегда надо выбирать то или другое, а не все?

– Тили-Тили, нам пока даже нечего выбирать.

– Просто, я ненавижу положения, которые вынуждают!

– Как вынуждают?

– Вынуждают и принуждают и заставляют! Это как принуждение есть молочный суп. Меня в детстве заставляли его есть. А я ненавижу молочный суп! Почему я должна его есть? Или вот когда люди любят, или нужны друг другу, или хотят быть вместе, почему они должны расставаться? Не может быть никаких причин, чтобы расставаться! А у нас знаешь, какие драмы разыгрываются на этой почве? Уж они так любят, так не могут друг без друга, так страдают, но вот, обстоятельства вынуждают, и они расстаются. И тогда такая трагедия! А я в подобных случаях всегда себя спрашиваю: ну какого черта, ну не хотите вы расставаться, ну так плюньте на все и не расставайтесь! Потому что все это – молочный суп! Потому что вы вовсе не обязаны давиться молочным супом!

– Тили-Тили! Успокойся. Ну что ты так разошлась? – Итфат провела рукой по ее всклоченной головке, поправила ей бантик, и в тот же момент все внутреннее пространство мегалита заполнилось объемным изображением наподобие голограммы.

В воздухе висели, сменяя друг друга, прозрачные картины: детская площадка, детки играют, воспитательница их зовет, они собираются в стайку, топают дружненько в садик, раздеваются в шкафчики, заходят в зал, рассаживаются у столиков, накрытых к обеду.

За одним столиком сидит девочка с розовым бантиком на макушке и возит ложкой в тарелке.

– Опять вареное молоко! Какая противная пенка! Я не хочу-у-у!

– Девочка Матильдочка молча кушает супчик и не капризничает, – говорит ей воспитательница.

– А я не капризничаю, я просто не хочу!

– Если девочка будет кушать молочный супчик, вырастет большой и красивой. А если не будет…

– А я и так большая и красивая, вот!

– Ты должна все съесть, иначе не получишь сладкого.

– А я обойдусь и без сла-а-а-дкого-о-о!

– Смотри, все дети кушают, а ты что, особенная?

– Да, я особенная!

– Ну-ка ешь сейчас же, или пойдешь в угол!

Девочка перестала возить ложкой в тарелке, повернулась и посмотрела на свою воспитательницу. Было заметно, что она как-то вся преобразилась, будто проснулась. Детским голосом, но по-взрослому спокойным тоном, она сказала:

– Вы мной манипулируете. Вы не имеете права меня заставлять. А я не обязана есть, если не хочу.

Воспитательница так и обомлела. Простояв полминуты с раскрытым ртом, она, наконец, тоже будто очнулась:

– Маленькая девочка не может так разговаривать! Ты откуда такие слова знаешь? Тебя кто научил? Мне придется поговорить с твоей мамой! – в полном замешательстве, или скорее в панике, воспитательница кинулась прочь из столовой.

– А сейчас я позову заведующую! – крикнула она за дверью.

Картинка постепенно растаяла в воздухе. Итфат и Матильда на все это смотрели как завороженные. Дива пришла в себя первой:

– Фати, ведь это была я! Это мои воспоминания!

– Я так и поняла, – отозвалась жрица.

– Это потрясающе! Словно кино, нет, словно видео из прошлого!

– Что такое кино и видео?

– Примерно то, что мы сейчас видели, живые картинки. Картинки того, что было или могло бы быть.