Заложница теней (СИ) - Васина Екатерина - Страница 46

Нет, я определенно была человеком, я думала, как человек, чувствовала. В то время как нравы и психология фейри казались мне отталкивающими и чуждыми.

Но я их понимала. Да, не могла принять, но понять — легко.

Словно зайцы из шляпы, в моей головы возникали разные мысли.

Я никогда не болела. Почти никогда.

Легко адаптировалась в Руадхе.

Вижу то, что не положено.

Со мной общается кот с зелеными глазами. Это уже нездорово.

Я не расплываюсь влюбленной лужей у ног фейри, хотя на Чары и реагирую.

— Может, я внучка Дорана? — предположила задумчиво, наслаждаясь выражением лица Хэдина. Всерьез такое я не думала, конечно. Но мозг пытался прикрыться юмором от ненужных озарений.

— Ты поела? — Хэдин решил не развивать тему моего родства с Дораном

— Аппетит пропал, — буркнула я, отодвигая остатки еды.

— Тогда расскажи, что узнала.

Отвлечься, да, отличный вариант. Тем более я и сама гнала мысли о своем происхождении.

Потому что я — человек. Человек, ясно?!

— Хэдин, прежде чем рассказывать, можешь позвать Аерону? Я хотела задать ей пару вопросов для уточнения.

Лекарь кивнул и вновь обратился к Теням. Ну да, я же, считается, не могу с ними общаться.

Аерона появилась спустя минут двадцать, как всегда красивая и крайне соблазнительная в прозрачном платье, переливающимся сиреневыми искрами.

— Что случилось? — поинтересовалась капризным тоном. — Рори, ты нашла лекарство, да? Я первая!

— Когда я его найду, — вздохнула терпеливо, — то сначала надо будет испытать его на побочные эффекты и…

— Так создадим гомункула и испытаем, — перебил Хэдин. — Тем более, Рори, ты можешь легко проводить проверки на любом из нас. Фейри крайне сложно повредить.

Еще назовите себя идеалом для опытов, ага.

— Аерона, у меня к тебе несколько странные вопросы. Скажи, женщинам больно рожать?

— Ну… — задумалась жгучая красавица. — Одна моя фрейлина еще на Земле родила ребенка. Говорит, не было больно. Но потом, насколько я помню, здесь стало хуже. Роды стали идти дольше, все чаще прибегали к тому, чтобы доставать ребенка искусственно, и все было очень больно. Очень и очень.

— Да, — подтвердил Хэдин, — у вас это, кажется, называется кесаревым сечением.

— Еще вопрос. Аерона, тебя и мужа Дерево соединило на Земле?

— Да.

— Что ты к нему чувствовала?

Взгляд сестры Короля затуманился. Словно она пыталась вспомнить нечто забытое и никак не могла.

— Не помню, — прошептала, наконец. — Хочу вспомнить и не могу. Все как во сне. И… зачем тебе это?

— Доран говорил, что любовь для вас — слабость.

— Да, — кивнул Хэдин, — мы не можем ее испытывать. Да и потребности в ней нет. Уважение, доверие, влечение, наконец. Но любить — это подставлять себя под удар. Когда мы сюда пришли, то были темные времена, Рори. И любовь часто играла злую шутку.

Я кивнула, сделав для себя выводы. И снова спросила у замершей посреди лаборатории Аероны:

— Почему ты хочешь ребенка?

Принцесса даже растерялась на пару мгновений.

— Ну… это ребенок. Дети для нас…

— Счастье, — закончила я за нее фразу. — Все верно. Я смотрела вашу историю. У фейри очень трепетное отношение к детям. Искренняя и глубокая любовь, а не просто ответственность.

Я вздохнула и дальше постаралась говорить, как можно тщательнее подбирая слова. Моя теория… я не была в ней до конца уверена. Но она выглядела так логично.

— Я очень тщательно все проверила. Понимаете, могу и ошибаться, ведь никогда раньше мне не приходилось исследовать других существ.

— Я в тебя верю, — низкий голос раздался от дверей лаборатории. Доран пришел очень вовремя, а может, его Хэдин вызвал. В любом случае, Король спокойно подошел к столу, присел на край и выжидательно на меня глянул.

— Продолжай, — велел негромко. Я сглотнула и постаралась не смотреть в его сторону. Потому что взгляд Короля, казалось, прожигал меня насквозь.

— Ваши гены я неправильно назвала вначале исковерканными. Скорее они… э-э-э-э… то есть вы мутировали в процессе эволюции. У вас есть магия, у нас — нет. Скорее всего, ее наличием и можно объяснить структуру ваших генов. Но! Я нашла ген, которого у нас нет.

Уф, что-то ладони вспотели. Никогда я так не нервничала, даже на выпускном экзамене. Даже на первом исследовании.

Новый ген… да за такое многие ученые себе ногу отгрызут, лишь бы стать первооткрывателями. А я даже не могу поделиться с миром открытием.

Потому что на Земле нет фейри. Это легенда.

— Так вот, продуктом этого гена является неизвестный мне гормон. И тут вырисовывается интересная картина. Гормональный анализ показывает, что у вас незначительные отклонения от человека. Но! Окситоцин не вырабатывается. Он у вас есть, но этот неизвестный гормон его подавляет почти на сто процентов.

— Я знаю, что такое гормоны, — вмешался Доран, — но что дает этот самый окситоцин? Если его подавляют, значит так нужно.

— Возможно, — кивнула я. — Окситоцин еще называют гормоном нежности и радости. На физиологическом уровне окситоцин запускает механизм привязанности: он делает мать или отца привязанными к своему ребенку, привязывает женщину к своему сексуальному партнеру, а мужчине создает романтический настрой и готовность быть верным. По большому счету, окситоцин является еще и гормоном верности. Аерона сказала, что раньше фейри рожали без проблем. Так вот, окситоцин еще и помогает матке сокращаться, запускает механизм родов. Хэдин, я посмотрела твои книги. Там правда отмечается, что фейри рожали гораздо легче, чем люди. Так же упоминалось, что по описаниям рожениц, их накрывало небывалой волной счастья и безграничной любви к младенцу.

Пока я говорила, гипотеза становилась все стройнее.

— Так вот, на основе всего этого, я могу предположить, что когда-то у вас вырабатывался окситоцин. А потом перестал. Почему? Загадка. Значит, главная наша задача — заставить его вырабатываться вновь.

В лаборатории наступила тишина. И в этой тишине я видела, как все сильнее мрачнеет Доран. Если Аерона пока смотрела чуть недоумевающе, а Хэдин явно обдумывал сказанное мной и покачивал головой, то Король прямо на глазах становился похожим на грозовую тучу. Еще немного — и засверкают молнии.

Что я такого сказала? Или он ожидал других результатов? Мне стало не по себе, так как сразу припомнилось обещание Дорана, что в случае провала я стану гончей Дикой Охоты.

— Найди средство лечения, — мрачно проговорил Король.

Вот спасибо, что напомнил. А то я сама не догадалась.

— Главная проблема в том, что если даже вводить вам окситоцин лошадиными дозами, новый гормон его почти сразу подавит. Я не знаю, это… это похоже на какой-то защитный механизм. Но от чего? И почему он заработал именно здесь?

— Значит, надо как-то отключить выработку того гормона, — проговорил Хэдин.

— Вы о чем вообще? — протянула Аерона. — Вы мне скажите, у нас будут дети?

— Будут, — успокоила я, — осталось найти средство, чтобы включить то, от чего у вас будут дети. Недавно же был один случай. Когда фейри забеременела от человека.

— Бедняжка, — вздохнула Аерона, — хорошо, что муж понес наказание за такое. Подумаешь, полукровка, ну спрятали бы, воспитывали.

— Да, — медленно проговорила я, глядя перед собой, — полукровка… Хэдин, а полукровки рожают?

— Рожали. Сейчас нет.

— Значит ген-то доминантный, — проворчала я, — вот что, давайте говорить откровенно.

— Откровенность — благо, — согласился Доран. Я покосилась на него и медленно произнесла:

— Я нашла причину, но ее устранение — дело не одного дня.

— Рори, — протянул Хэдин, — ты уже сделала многое.

— Но недостаточно, — холодный голос Дорана как-то разом остудил всех. — Ты ведь сможешь это сделать?

— Если мне не будут угрожать! — огрызнулась я. Король промолчал, но так красноречиво, что пришлось прикусить язык и продолжить уже более мирным тоном:

— Я буду искать выход. Но! Пока не могу сказать, сколько времени это займет. И мне будет нужна еще литература. А, и сегодня я останусь на ночь тут.