Дальневосточный штиль - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 36

— Антидот, кровезаменитель, снотворное, общеукрепляющее, антипростудное, тоник, термос с водкой, зелье для комы, эликсир жизни, фиал с жидкой маной, яд антимагии…

Олег закопался в недра своей аптечки, где у него лежали препараты первой необходимости. В том числе и особо ценные, вытащенные из опечатанного шкафчика через аккуратно снятую заднюю стенку. Лучше уж было применить их и потом отправиться под следствие за растрату, чем воздержаться от приема сильнодействующих лекарств и честно сдохнуть. К счастью, нужное ему в данный момент средство относилось к среднему ценовому ряду, и в случае употребления не грозило ни сильными побочными действиями, ни громадным возмещением стоимости.

— Ага, вот он! Стимулятор «Побегайчик». Концентрат кофеина и в сравнение с этой дрянью не идет, а вкус — как у куриного помета, но зато минимум шесть часов искусственной бодрости после первого приема гарантировано.

Одним махом высосав содержимое крохотной склянки из небьющегося стекла, целитель покривился от мерзких ощущений, но уже в следующую секунду по его телу словно пробежала огненная волна, вымывавшая усталость и апатию. Сплюнув на снег ядовито-фиолетовую слюну, он повернулся к своим пострадавшим подчиненным. Следовало стабилизировать состояние тяжелораненых и подлатать задетых не столь сильно до относительного восстановления боеспособности, прежде чем заниматься чем-нибудь еще. Тем более и времени на это требовалось всего ничего.

Двадцать второму десятку невероятно повезло. В ходе столкновения с численно превосходящим отрядом нелюдей и попытавшимися добить раненых мранами никто не умер. Да, Петры с первого по третий номер и Идрис стоять не могли, но от ран обычным холодным оружием в живот и конечности у профессионального целителя второго ранга еще никто не умирал. Чуть хуже было Афанасию, потерявшему опасное количество крови из наполовину отрубленной левой руки, тяжело дышавшему из-за пробитого осколком легкого и получившему как минимум тяжелую контузию вследствие удара по голове плашмя вражеским мечом, однако и тут Олег справился бы. Пусть даже пациенту пришлось бы отлеживаться до полного выздоровления недели две. Остальные так и вовсе отделались легким испугом: поверхностные порезы, синяки, царапины и одно откушенное в горячке боя длинное мохнатое гноллье ухо, вставшее поперек глотки, вызывая непрекращающиеся рвотные позывы.

Плащ, расстеленный на более-менее ровном сугробе, безжалостно стал пятнаться алхимическим мелом. Начертанные на нем рунные конструкции выходили кривыми, косыми, прерывистыми… Но — работающими. Олег провел достаточно времени в лазарете «Воздушной танцовщицы», чтобы попытаться воссоздать его элементы в полевых условиях при помощи подручных материалов. Тем более что самым главным компонентом при подобном способе исцеления являлась чужая жизненная сила. И уж ее у него было в достатке. Одна за другой тушки октотавров лили на ткань литры своей крови, покорно умирая ради других. И конденсировался в воздухе красный туман, что при контакте с человеческой плотью немедленно впитывался в нее, закрывая раны, восстанавливая силы, заставляя нарасти кожу и мышцы взамен отсутствующих кусков. Вот только подобные заплатки не отличались долговечностью и без соответствующей подпитки могли разрушиться уже через несколько часов… Но к тому моменту кризис уже должен был разрешиться, так или иначе. А в долгосрочной перспективе подстегнутая усилиями целителя регенерация обязательно излечила бы полученные солдатами травмы.

— Быстро все гранаты сюда. Живо! Ну!!! Да не смотрите на меня, как бараны на новые ворота! В полусотне метров отсюда такое страховидло дрыхнет, что всех нас сожрет и косточек не оставит, если мы ему проснуться дадим! — Олег сразу же, как убедился в том, что из стрельцов никто в ближайшее время не умрет, принялся искать средства убиения постепенно просыпающегося монстра. И первое, что пришло ему на ум, — взрывчатка. В достаточном количестве она могла решить почти любую из встававших перед человечеством проблем, оставив от причины затруднения только дымящуюся воронку. Еще можно было попробовать применить яд к не до конца проснувшемуся, а потому медлительному существу, вот только не имелось у их группы с собой достаточно мощной и быстродействующей отравы. Единственное исключение — яд антимагии, но доза данного зелья была рассчитана лишь на одного человека-чародея, а намного более крупного магического монстра в лучшем случае сумела бы лишь немного ослабить. — Всего шесть гранат?! Гренадеры, черти вас дери! Ни один не догадался с собой запасной снаряд взять!

— Ваше ведьмажество, так ведь хотели мы, но не получилось… — оправдываясь, развел руками один из тех солдат, которых целитель назначил ответственными за метательное оружие. — Интендант сказал, что ваша писулька без какой-то там круглой печати есть лишь филькина грамота и он по ней даже дырки от бублика не выдаст.

— Вернемся в крепость — он у меня литр касторового масла внутрижелудочно хранить будет вместе с бутылью, — чистосердечно пообещал Олег, мысленно костеря и прижимистого снабженца, воспользовавшегося слегка неточным оформлением документа, и себя заодно, за то, что снаряжение бойцов лишний раз не проверил. Ну так не было у него пока опыта командования… но в будущем он такой ошибки больше не совершит. Если сегодня выживет. — Ладно, будем работать с тем, что есть. Шесть гранат… черт, маловато!

По идее, подобным количеством взрывчатки можно было убить почти любое живое существо. И неживое тоже. Особенно если череда детонаций произойдет не где-то далеко, а непосредственно под боком у цели — уж в своей способности по очереди подкатить телекинезом чугунные шары к монстру, а потом с безопасной дистанции поджечь их фитили с разницей в считаные доли секунды Олег не сомневался. Однако интуиция упорно кричала боевому магу, что этого будет маловато, и чудище не умрет, а только разозлится. И тогда смерть людей окажется хоть и быстрой, но страшной. Обладающий зачатками дара предсказания чародей буквально чувствовал, как сжимаются на нем громадные зубы, с небрежной легкостью рвущие мясо, кости и плетение скрытой в куртке кольчуги. Требовалось придумать что-то еще, и быстро. Время, оставшееся до пробуждения чудовища, стремительно подходило к концу, а интуиция оракула-самоучки с каждой минутой вопила все громче.

«Сначала выстрелить в него, потом взорвать гранаты — и пока тварь будет дезориентирована, постараться снова перезарядиться? Нет, не успеем. Отвлечь после взрыва тварюгу на себя и приказать залегшим в засаде стрельцам палить по уязвимым местам? Теоретически это могло бы сработать, по мои охламоны имеют недостаточную квалификацию. Смешать зелья в одну кучу, чтобы получить яд, способный заставить даже немертвого мамонта почувствовать себя нехорошо? Я не алхимик, чтобы на коленке проделывать такие фокусы. Хотя есть в идее что-то правильное… — Олег перебирал возможные варианты действий, пытаясь найти среди них тот, который окажется наиболее эффективным. — Действовать не снаружи, а изнутри… Да, определенно правильный ход, внутренности чудовищ редко бывают столь же прочными, как их же лобовая броня. Закинуть гранаты в пасть? Можно, но рискованно. Хотя зачем закидывать? Он их сам прекрасно туда поместит, если рядышком с ним окажется какая-нибудь добыча, которую мы предварительно заминируем!»

— Ваше ведьмажество, вы на меня не смотрите! У меня дети голодные сидят! — всполошился Третий Петр, в которого уперся горящий то ли безумием, то ли энтузиазмом взгляд чародея. Нетвердо держащийся на ногах по причине многочисленных ран стрелец попятился и рухнул пятой точкой в снег. Но даже в таком положении он продолжил отползать от чародея. — Ну, в смысле — там, в родной деревне остались! У соседа… Но я-то точно знаю, что они мои!

— Во имя джихада[12] можно пойти на смерть, но что-то я сомневаюсь, что там спит нечистое отродье Иблиса, — оказавшийся на пути Идрис также не горел желанием становиться камикадзе, — холодно тут для них слишком, не любят они такую погоду.