Рубикон (СИ) - Широков Алексей - Страница 6

– Что-то не слышала о таком, – слегка покраснев от досады, пробормотала Инна.

Я уже заметил, что моей супруге в магии очень не нравились ситуации, в которой хоть как-то проявлялась её недостаточная информированность.

– Ничего удивительного, – передёрнула плечиками её сестра. – Во время Первой Магической войны дом Гогенцоллернов лишился почти всех своих представителей, так или иначе ведших в двадцатом веке публичную жизнь. А потом резко вскрылись многочисленные застарелые гнойники древних родов, и ошарашенной публике были представлены новые лица. Мне ли тебе рассказывать! Вспомни того же Максимку! Род Каролингов считался вообще вымершим ещё в двенадцатом веке. А тут, только Германия затеяла реставрацию – хлоп! Оказывается Священный Римский престол, в тайне от всего мира долгие века не давал угаснуть немецкой, ещё католической ветви рода К‍а​ролинг​ов. А бол​​езнь и смерть Людвига IV Дитя, оказалась всего ли‍шь инсценировкой Конрадинов, недовольных недорослем на троне и ежегодной данью, которое государство вынуждено было платить венграм. Даже Гогенцоллернам, уже пускавшим слюни на престол, пришлось тихо утереться.

– Да, тогда тот ещё скандал разразился, – кивнула Инна, – Кто бы знал, что святоши смогли провернуть такую подмену. Дальновидные сволочи. И всё же… ладно у нас дома, фактически имперский ренессанс смыл всё старое и вывел наверх новые лица. Но меня всегда поражало то, с каким ожесточением резали друг друга старые аристократы в Европе, после чего тут же всплывали те же самые имена, но под другими масками.

– Сестра, – развела руками Нина. – Нам ли с тобой не знать, как это происходит.

И все, кто был в салоне «Сирина», даже Аска, дружно посмотрели на меня. Мне даже как-то неудобно стало. Словно бы украл что-то…

– Так! – произнёс я, пересаживая дочу на колени к зайцу и поднимаясь со своего кресла. – Лингва вроде загрузилась, так что пойду-ка я подышу воздухом.

– Стой, ты куда это? – воскликнула девушка, ухватив меня за локоть.

– Пойду, пообщаюсь с «родственничком», – улыбнувшись, произнёс я, высвобождая руку из цепких пальчиков. – Узнаю, чего это немчура на моих временных гвардейцев бочку катит.

– Я с тобой! – тут же заявила Нина.

– Ну уж нет! – произнёс я улыбнувшись и поцеловал нахмурившуюся зайку. – Посиди ка здесь пока, а то не дай Бог чего, мне потом твой папанька голову открутит.

– Но… – она хотела было ещё что-то сказать, но только вздохнула и, покачав головой, буркнула. – ‍Г​лавное​, сильно ​​не попорть нам отношения с этой страной.

– Нин, ну‍ я ж вроде теперь ещё и новонемец и, напомню, что хочу я этого или нет – никто не спрашивал. Так что – сами виноваты, – я подмигнул девушке. – А родина, понимаешь ли – никаким тут боком.

– Как будто это кого-то волнует, – Инна звонко Хлопнула меня по спине. – Это ж Европа – родина двойных стандартов!

Подойдя к перегородке в пилотскую кабину, я активировал переговорное устройство и попросил опустить аппарель. Из десантного отсека, в котором ютились бойцы осназа, тут же потянуло холодным ветерком. Не утруждая себя необходимостью спускаться по-человечески, я просто перемахнул через ограждение, а затем окунувшись в потоки свежего, чистого воздуха, спрыгнул со ступенек на землю. Всего-то какие-то жалкие двадцать пять метров.

Появление меня любимого, фактически выпрыгнувшего из ниоткуда, произвело на немцев двоякое впечатление. С одной стороны, приписанные ко мне Канцлером вояки, заметно расслабились. Всё-таки я, хоть и временно, но был их сюзереном и на счёт моей персоны у них имелись чёткие указания, так что моё личное присутствие, судя по всему, немного развязывало им руки и придавало их действиям легальности.

С другой стороны, для делегации встречающих, я явно выскочил как чёрт из табакерки. Агрессивный толстяк, до этого препиравшийся с сержантом, казалось, готов был схватиться за сердце. Да и группа поддержки из явно знатных бюргеров выглядела не лучше. Разве что высокий аристократ смерил меня вначале презрительным взглядом, а уж только потом слегка побледнел.

Ну да, вряд ли ему‍ ​каждый​ день при​​ходится видеть Аватаров. А я, к тому же, на долю ‍мгновения приоткрыл седьмую чакру, чтобы у мужика не оставалось сомнений, что он здесь далеко не самый крутой.

Оправившись и пригладив растрепавшиеся на ветру волосы, с неудовольствием стряхнув с рук оставшиеся огненные капли, отдающие радужным сиянием, я демонстративно поправил галстук и медленно направился к группе людей. Игнорируя пока что встречающих, обратился напрямую к бойцу Штази.

– Сержант, возникли какие-то проблемы? – произнёс я, параллельно вслушиваясь в дубляж автопереводчика, маджи-искин которого естественно не был настроен на полное морфирование звуков и эмоциональной насыщенности речи. – Мои спутницы устали и желают отдохнуть.

– Мой Лорд, – произнёс переводчик, хотя я чётко услышал слово «Фюрер», – Небольшие затруднения.

– Да? И какие?

– Дело в том, что… – начал было спецоповец, но его вдруг перебил возмущённый возглас толстяка.

– Да как вы смеете! Чужеродное быдло! – на этом слове, «Rind» маджи-искин запнулся, но всё же перевёл его. –Преклони колени перед Принцем Карлом-Фердинандом Прусским, ничтоже…

Звонкая оплеуха по лысому затылку, которую аристократ шустро отвесил своему пухлому подручному, заставила его заткнуться.

– Слуги порой радеют о чести хозяев больше их самих, – с кривой улыбочкой произнёс Карл-Фердинанд, обращаясь ко мне. – Герцог Космос Гогенцоллерн, как я понимаю?

– Он же русский герцог Кузьма Васильевич Ефимов, – ответил я, внаглую протянув мужчине руку, которую он, надо отдать ему должное, тут же крепко пожал. – Надеюсь, вы не хотите сказать мне, что‍ ​задерж​ка вызван​​а вашими претензиями на «нашу» Калининградскую об‍ласть?

– О нет… что вы, – принц даже чуть приподнял ладони перед собой, а лицо его слегка пошло розовыми пятнами, однако голос ни на йоту не изменился. – О восстановлении Пруссии – не может быть и речи. Это подтвердил мой отец, «sit tibi terra levis» – это говорю и я.

– Тогда в чём проблема? – переводчик запнулся на латыни, но я знал от мамы как переводиться эта фраза «Пусть земля тебе будет пухом» и не стал обращать на это внимание.

– Ваше признание и этот визит оказались очень неожиданными для нас, – произнёс он. – Так что я и мои дети ещё не успели съехать из своих апартаментов, освободив их для новых хозяев замка.

– Так в чём проблема? – пристально посмотрел я на аристократа. – В замке что, нет гостевых комнат?

– Вы… – не смотря на общую бледность, лицо и щёки мужчины слегка покраснели – Вы хотите оскорбить нас, бывших почти пять лет фактическими хозяевами замка, и деливших заботу о нём с вашей Великой Бабушкой – выселив всех в гостевые комнаты? Герцог, это переходит всяческие границы…

– Уважаемый, – нахмурился я, и мужчина непроизвольно отступил на несколько маленьких шагов, прежде чем взял себя в руки. – Мы же вроде как родственники?

– Вроде как, – через плотно сжатые зубы ответил аристократ.

– Тогда живите, где жили, сколько хотите, – усмехнулся я. – Ни я, ни мои спутницы, поселившись в гостевые комнаты, ни сколько не будем чувствовать себя оскорблёнными.

– Но…

– Никаких «но»! – отрезал я. – В ближайшее время мы намереваемся вернуться в Россию, и я совершенно не желаю своим кр‍а​ткосро​чным визи​​том создавать кому бы то ни было неудобства. Тем ‍более родственникам, которым я свалился как снег на голову.

– Но… это же урон чести… – слегка напряжённо произнёс Карл-Фердинанд.

– Ничего, моя «честь», это переживёт, – отмахнулся я. – В конце концов – я хозяин замка? Или нет?

– Да. – тихо и слегка отстранённо ответил мне аристократ. – Несомненно, Вы.

– Значит, именно я решаю как, кто и где будет в нём жить! Всё! Разговор на эту тему закончен, – припечатал я. – Если что-то не нравится – считайте это моей личной блажью.

– Как скажете, Герцог, – как мне показалось с долей недовольства и холодного презрения, произнёс прусский принц, хотя конечно лингва-модуль жутко коверкал эмоциональную составляющую речи.