Перстень с черной жемчужиной: история третья - Адамс Мэриэл - Страница 7

Свои соображения я изложила комиссарам по дороге в Эрджин.

— Нам еще предстоит собрать кое-какие факты. Возможно, они помогут выбрать направление дальнейшего расследования, — заговорил Катлер после моих рассуждений. — Но мне кажется, что сейчас имеет смысл вам, Мэриэл, вернуться в Сент-Ривер. Есть несколько моментов, на которые вы сами обратили наше внимание, связанных с событиями семилетней давности.

— Вы хотите, чтобы я с кем-то переговорила? — догадалась я.

— Да, прежде всего с сыном Энтони Кранца. Почему он все же не заявил о пропаже оружия? Его версия не слишком убедительна. Кроме того, неплохо бы встретиться с этой женщиной, которой звонил Шайн после своего освобождения. Вдруг она еще что-нибудь важное вспомнит? Ну и, может, Дэвид сходит в это кафе на Муниципальной площади. Хорошо бы найти кого-то, кто бывал там семь и более лет назад. Вы ведь понимаете мою мысль?

— Понимаю, конечно. Хорошо, поеду, но я бы хотела иметь при себе фотографии как можно большего числа участников или хотя бы потенциальных участников всех событий. Вдруг обнаружатся какие-то связи, о которых мы и не догадывались… Да, пожалуй, стоит поговорить и с той дамой, которая на юбилее Корби рассказывала о перстне, — все же этой ночью звонила Саймону женщина…

— Поговорите, но не думаю, что та гостья звонила ему ночью. Скорее, она может расширить наши представления об окружении Корби, что, как показали последние события, будет нелишним.

Встретиться с Артуром Кранцем оказалось не так просто. Он, как вдруг выяснилось, начал политическую карьеру, то есть превратился из нормального человека в усиленно охраняемый объект. Для чего вокруг всякого политика средней руки постоянно суетится столько народу, я никогда, честно говоря, не понимала.

— Когда человек становится публичным, — объяснил мне Дэвид, — его вполне можно занести в группу риска уже просто потому, что автоматически у немалого количества людей появляется повод желать ему если уж не смерти, то всяческих сложностей в жизни — точно.

Именно Дэвид помог мне решить эту проблему: ведь с журналистами никто из политиков ссориться не хочет.

Кранц принял нас в своем кабинете. Держался он так важно, что мне было очень трудно относиться к происходящему всерьез. Я вспоминала, как вел себя его отец на юбилее у Корби, и думала о том, что в данном случае последующее поколение явно уступает предыдущему в умении вести себя умно и естественно.

Дэвид предложил Артуру несколько стандартных репортерских вопросов, которые обычно задают не слишком еще раскрученным политикам, а затем представил ему меня.

— Детектив? — удивился Артур Кранц. — Но чем я могу быть вам полезен, милая девушка? Извините, так трудно красивую молодую женщину воспринимать в подобной роли…

— А вы и не воспринимайте, — улыбнулась я. — Просто удовлетворите мое любопытство.

— Что ж, попробую, спрашивайте.

— Более семи лет назад в вашей жизни выпали не слишком приятные дни: умер ваш отец и была ограблена его квартира, причем, что особенно неприятно, в день его похорон, так?

— Вопрос, разумеется, риторический…

— Да, несомненно. Но я сейчас не о похищенной коллекции. В тот день у вас еще кое-что пропало, но выяснилось это совсем недавно.

— Вы о пистолете?

— Да, именно о нем. У меня к вам просьба. Я ведь не служу в полиции и записей, как видите, не веду, так что, если вы попросите меня не использовать нигде эту информацию, я вашу просьбу выполню. Конечно, если это не связано с преступлением. Так вот, я хочу знать правду: почему вы тогда, семь лет назад, не заявили о пропаже оружия?

— Вопрос не такой простой, как вам кажется.

— А мне он и не кажется простым. Но поймите, сейчас речь идет об убийствах, никогда не знаешь, какая информация может пригодиться. Что-то заставило вас тогда промолчать. Что?

— Попробую объяснить, хотя и сам не могу сказать, что все понимаю досконально. Сначала я действительно не заметил пропажи пистолета. Ведь речь шла о краже жемчуга. А потом… Дело в том, что пистолет находился в моем доме, а не в доме отца. Ну и как бы я это объяснил? Его не мог украсть тот…

— Шайн…

— Ну да. Тогда кто? И зачем? Ведь не прозвучало ни одного выстрела! А вы бы на моем месте захотели все это поднимать? Кроме того, детектив из страховой компании и так меня обхаживал…

— Страховая компания проводила расследование?

— Да, они всегда пытаются найти похищенную вещь, если она была застрахована на случай кражи. Кому же охота за здорово живешь деньги платить? Не знаю, помог ли я вам хоть чем-нибудь, но мне больше не в чем признаваться.

— Еще один вопрос: где вы держали пистолет?

— В ящике небольшого туалетного столика в нашей спальне.

— У вас с женой общая спальня? Извините, но это сейчас вопрос по существу.

— Да, я понимаю. У нас спальня общая.

— Спасибо за откровенность. Возможно, мысль, на которую вы меня навели, окажется полезной. Спасибо и удачи вам на выборах.

Значит, пистолет был похищен не из дома Энтони. Тогда сомнительно, очень сомнительно, чтобы Грегори имел отношение к этому пистолету и к его краже, по крайней мере тогда, когда он ограбил дом Кранца-старшего. Но дом Артура не подвергался никаким налетам. Значит, пистолет мог украсть только тот, кто бывал в этом доме. Тот, кто мог спокойно ходить здесь, не опасаясь того, что его застанут в таком месте, как спальня хозяев. Я опять подумала о сообщнике, который, похоже, был достаточно близок с семьей Кранца, а возможно, даже являлся членом этой семьи.

Визит к Артуру Кранцу не занял у нас много времени. Дэвид поехал в редакцию, по пути завез меня в мою контору.

— Вам звонила некая Анна Симонс, — чуть ли не с порога сообщил мне Ари. — Она сказала, что ее направили к вам из полиции по делу Грегори Шайна.

— Она оставила свои координаты? — поинтересовалась я.

— Да, есть и телефон, и адрес, — ответил мой секретарь.

Через минуту и то, и другое лежало уже передо мной.

— Отлично. Ари, найди мне, пожалуйста, номер телефона Камилы Фортье, она — психотерапевт, — попросила я, набирая номер Анны Симонс.

— Да, слушаю, — ответил мне чуть хрипловатый женский голос.

— Анна Симонс? — уточнила я.

— Да, — подтвердила Анна.

— Это Мэриэл Адамс, частный детектив, мой секретарь сказал мне, что вы звонили.

— Совершенно верно. Я сначала звонила в управление, а там мне порекомендовали поговорить с вами, это даже хорошо, что вы не служите в полиции официально. Я не очень уверена, что мои сведения представляют такой уж интерес, но молодой человек, который меня расспрашивал о Греге, просил, если я вдруг что-то вспомню… Может, мне лучше подъехать к вам? Я сейчас в машине…

— Конечно, вы запомните адрес?

— Разумеется, говорите.

— Улица Фарадея, 22.

— О, это совсем рядом. Минут через десять я буду у вас.

— Прекрасно, я вас жду.

Госпожа Симонс действительно вскоре приехала. По-моему, прошло даже меньше десяти минут. В мой кабинет вошла миниатюрная женщина средних лет, которую нельзя было назвать моложавой, но вполне можно — очень приятной и даже привлекательной, причем в стиле своего возраста. Все в ней было как-то к месту, ничто не нарушало общей гармонии ее индивидуальности. Мне она сразу понравилась, и дальнейшее общение показало, что первое впечатление не было ошибочным.

— О! Вы так молоды, — искренне удивилась она, смягчив свой возглас улыбкой.

— Этот недостаток вполне поправим, — ответила я, тоже улыбаясь. — Устраивайтесь. — Я показала рукой на кресло рядом со своим столом. Выпьете кофе?

— Не откажусь.

— Ари! — позвала я.

Иногда мой секретарь бывает таким умницей! Как он угадывает вкусы некоторых моих посетителей, я никогда не пойму. Но те, кому повезет ему понравиться, получают всегда именно тот кофе, который предпочитают. Что сейчас именно тот случай, я заметила по благодарной улыбке, с которой Анна Симонс посмотрела на Ари.