Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2) - Спенсер-Черчилль Уинстон - Страница 7

• Предыдущая
• 7/176
• Следующая

С другой стороны, строгое соблюдение статей мирного договора о разоружении в любой период до 1934 года обеспечило бы на неограниченный срок без всякого насилия и кровопролития мир и безопасность человечества. Однако пока нарушения оставались мелкими, этим пренебрегали, когда же они стали серьезными, от этого начали уклоняться. Так была отброшена последняя гарантия длительного мира. Преступления побежденных находят свое объяснение, но, конечно, отнюдь не оправдание, в безрассудстве победителей. Если бы не это безрассудство, не было бы ни соблазна, ни возможностей для преступления.

На этих страницах я пытаюсь воспроизвести некоторые из событий и впечатлений, из которых в моем сознании складывается история самой страшной трагедии, когда-либо обрушивавшейся на человечество за всю его бурную историю. Она проявилась не только в уничтожении жизней и материальных ценностей, неотделимом от войны.

Во второй мировой войне всякие связывавшие людей узы исчезли. Немцы совершили под гитлеровским владычеством, на которое они сами позволили себя обречь, такие преступления, которые во всей истории человечества не имеют себе равных по масштабам и злобности. Массовое и систематическое истребление шести или семи миллионов мужчин, женщин и детей в немецких лагерях смерти затмевает своей чудовищностью резню, наспех учинявшуюся Чингисханом, масштабы этой последней кажутся сравнительно ничтожными. Отвратительные бомбардировки немцами открытых городов с воздуха вызвали двадцатикратный по своей мощи ответ со стороны все возраставших воздушных сил союзников. Он достиг своего кульминационного пункта в применении атомных бомб, которые стерли с лица земли Хиросиму и Нагасаки.

И вот мы наконец миновали период такого материального разрушения и упадка морали, какие в прежние века нельзя было себе даже и представить. Но после всего пережитого и достигнутого нами мы все еще стоим перед проблемами и опасностями ничуть не менее, а несравненно более грозными, чем те, с которыми мы с таким трудом справились.

Как один из тех, кто жил и действовал в те дни, я ставлю своей целью показать прежде всего, как легко можно было бы предотвратить трагедию мировой войны; как злонамеренность порочных была подкреплена слабостью добродетельных; как в структуре и обычаях демократических государств, если только они не сольются в более крупные организмы, отсутствуют те элементы устойчивости и убежденности, которые только и могут обеспечить безопасность простым людям. Мы увидим, как призывы к благоразумию и сдержанности могут стать главным источником смертельной опасности; как средний курс, избранный под влиянием стремления к безопасности и спокойной жизни, может оказаться ведущим к катастрофе. Мы увидим абсолютную необходимость широких международных действий, постоянно совместно осуществляемых многими государствами, независимо от каких-либо перемен в их внутренней политике.

Не трудно было сохранить Германию в течение тридцати лет разоруженной, а победителей — должным образом вооруженными. Тем временем, даже если бы не удалось достигнуть примирения с Германией, следовало создавать и всемерно укреплять подлинную Лигу Наций, способную обеспечить соблюдение договоров, с тем чтобы они могли изменяться лишь на основе обсуждения и соглашения. Когда три или четыре могущественных правительства, выступая совместно, потребовали самых страшных жертв от своих народов и эти жертвы были добровольно принесены ради общего дела, когда наконец долгожданный результат был достигнут, казалось разумным ожидать, что согласованность действий будет сохранена, хотя бы в наиболее существенном. Однако победители не смогли выполнить этого скромного требования, несмотря на всю свою мощь, цивилизацию, знания и науку. Они жили сегодняшним днем, без уверенности в будущем и от одних выборов до других, пока через каких-нибудь двадцать лет не прозвучал страшный сигнал, оповестивший о второй мировой войне.

В 1922 году в Англии появился новый лидер. В годы мировой драмы Стенли Болдуин не был известен и не привлекал к себе внимания. Во внутренних делах его роль также в то время была скромной. Во время войны он был начальником одного из управлений в министерстве финансов, а в описываемый период — министром торговли. Руководящее положение в английской политике он стал занимать с октября 1922 года, когда вытеснил Ллойд Джорджа, и до мая 1937 года, когда, осыпанный почестями и окруженный всеобщим уважением, он сложил с себя тяжкое бремя своих обязанностей и с достоинством молча удалился в свою усадьбу в Вустершире.

В начале 1923 года Бонар Лоу отказался от поста премьер-министра, удалился от дел и вскоре скончался, сраженный жестоким недугом. Его преемником на посту премьера стал Болдуин.

Так начался четырнадцатилетний период, который можно назвать «правлением Болдуина — Макдональда». В течение всего этого времени Болдуин был если не официально, то фактически либо главой правительства, либо лидером оппозиции. Поскольку же Макдональд никогда не располагал достаточным большинством, Болдуин в обеих своих ролях — в правительстве или в оппозиции — являлся руководящей политической фигурой в Англии. Эти два государственных деятеля управляли страной вначале поочередно, а затем в политическом содружестве.

Около пяти лет я жил рядом с Болдуином, на Даунинг-стрит, 1. Почти каждое утро, направляясь в министерство финансов, я заглядывал к нему, чтобы потолковать несколько минут. Поскольку я был одним из его ближайших коллег, я нес свою долю ответственности за все, что произошло в тот период. Эти пять лет были ознаменованы весьма значительным восстановлением экономики страны. Это был период деятельности умелого, уравновешенного правительства, которое из года в год постепенно добивалось заметного улучшения.

Особенно отличилось наше правительство в Европе. В Германии пришел теперь к власти Гинденбург. Фридрих Эберт, лидер германской социал-демократической партии до войны и первый после поражения президент Германской республики, умер в конце февраля 1925 года. Предстояли выборы нового президента. Народ был измучен и сбит с толку всем тем, что ему пришлось пережить, а многочисленные партии и группы боролись друг с другом за власть и влияние.

Вся эта смута породила сильное желание обратиться за помощью к старому фельдмаршалу фон Гинденбургу, проживавшему в достойном уединении. Гинденбург оставался верен изгнанному императору и был сторонником восстановления монархии «по английскому образцу».

Соперниками Гинденбурга на выборах выступали кандидат партии католического центра Маркс и коммунист Тельман. В воскресенье 26 апреля вся Германия голосовала. Разница между числом голосов, собранных первыми двумя кандидатами, неожиданно оказалась незначительной: Гинденбург — 14 655 76, Маркс — 13 751 615, Тельман — 1 931 151.

Несмотря на то что прославленное имя Гинденбурга, его нежелание выставлять свою кандидатуру и незаинтересованность в победе на выборах давали ему огромные преимущества перед его соперниками, он был избран большинством менее чем в миллион голосов, не получив абсолютного большинства. Когда сын Оскар разбудил его в 7 часов утра, чтобы сообщить об избрании, он с упреком сказал ему: «Зачем тебе понадобилось будить меня на целый час раньше? Ведь ничего бы не изменилось и в 8 часов». С этими словами он вновь уснул и проспал до обычного своего часа пробуждения.

Во Франции избрание Гинденбурга расценили вначале как возрождение германской угрозы. В Англии реакция была более спокойной. Я всегда желал, чтобы Германия восстановила свою репутацию и чувство собственного достоинства, чтобы улеглось озлобление, порожденное войной, и поэтому отнюдь не был огорчен этой новостью.

«Он весьма здравомыслящий старик», — сказал мне Ллойд Джордж при следующей нашей встрече.

Таким он и был в действительности, пока не покинули его силы. Даже некоторые из наиболее непримиримых его противников были вынуждены признать: «Лучше ничтожество, чем Нерон»[4]. Однако Гинденбургу было уже 77 лет, а срок его полномочий исчислялся в семь лет. Мало кто ожидал, что он снова будет избран. Он всячески старался сохранять беспристрастность по отношению к различным партиям, и годы его президентства, несомненно, дали Германии возможность обрести умеренную силу и спокойствие, не создав какой-либо угрозы для ее соседей.

• Предыдущая
• 7/176
• Следующая