Оккупация (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович - Страница 15

— Пожалуй, в тактике глухой защиты есть один недостаток, — заметил Альтинг. — Он не позволяет победить, если противник осторожен. Как ловить на контратаке того, кто не атакует?

Я в ответ пожал плечами.

— Для начала — правильно понимать своего оппонента. У меня возникло впечатление, что Тантиэль просто воспользовалась тем, что оба ее противника в своих первых боях прокололись во время атаки, и теперь просто имитировала агрессивный стиль боя…

— Ну да, — кивнула та.

— Ну и как ты собиралась победить в таком случае? — удивился Альтинг.

— Я не собиралась. Разве смысл боя на кулаках в победе?

— … И ты просто морочила своим оппонентам голову одну минуту? — улыбнулся я.

— Ну да. За минуту понять трудно, так почему бы и нет?

— В настоящем бою этот номер не прошел бы, — покачал головой Альтинг.

Тантиэль только развела руками:

— А для меня и этот бой настоящий. Я не чувствую в себе готовности получить кулаком по лицу. Смысл боя на кулаках в том, чтобы оградить себя от вреда и дожить до того момента, когда можно будет воспользоваться оружием. Чего я и добилась — не пострадала. И да, в том чтобы дать кулаком в лицо кому-то из вас, я тоже особой выгоды не вижу.

— Правильный подход к ситуации, — одобрил я, — один мастер так и говорил: «будь как вода». Вода всегда и везде принимает форму сосуда, символизируя полную приспособляемость к ситуации. Но этот подход неправильный к обучению в целом. Потому что не всегда будет возможность избежать обмена ударами. И не всегда смыслом боя будет защита своей шкуры: иногда приходится драться не для самозащиты, а для нанесения вреда врагу. В целом я разделяю вашу доктрину, что в таких случаях надо использовать оружие — однако учеников готовлю в том числе и к самым крайним ситуациям, когда оружия нет, но защищаться или наступать необходимо. Именно готовность вступить в любой бой и выиграть его — самый эффективный способ этого боя избежать. Я вам так скажу: каратэ, несмотря на свою боевую суть, на деле способствует любви среди людей. Мои дисциплина и самообладание не позволяют мне обидеть других, а мои сила и мастерство не позволяют другим обидеть меня.

Я закончил тренировку и отпустил учеников, собираясь потренироваться самому, пока обед еще не готов. И надо поспешить, потому что из дома начинают доноситься запахи Гординой стряпни.

С продуктами, к слову, в Гиате положение нормализовалось. В обиход вошли деньги свартальвов, с длинным непризносимым названием, начинавшимся на «кьо», в магазинах начали появляться новые поставки продовольствия. Свартальвы наладили многих горожан на постройку укреплений, расплачиваясь с ними продовольствием и «кьо», появились первые подрядчики, организовывавшие рабочие партии и продававшие их услуги захватчикам. Этих людей, среди которых оказался и главный босс преступного мира Гиаты, сразу же стали презирать за желание разбогатеть на коллаборационизме, но дело стронулось с мертвой точки: кушать хочется всем. Медленно, но целенаправленно свартальвы двигались к своей цели: превращению некогда свободной страны в свою провинцию. Одна надежда на то, что им не дадут этого сделать Аквилония и прочие государства, оказавшиеся перед перспективой стать следующей мишенью.

Я принял стойку перед макиварой, но тут периферийным зрением увидел движение на стене. Поворачиваю голову — точно. Свартальв в камзоле нехарактерного для них покроя и цвета стоит в полный рост на стене, огораживающей мой дом.

Стоит и смотрит на меня.

Я смотрю на него.

Он — на меня.

Мы — друг на друга.

Секунд двадцать мы играли в гляделки-молчалки, но у меня времени не вагон, надо тренироваться, а то обед скоро. Но то, как он на меня смотрит, мне не нравится. И то, где стоит — тоже.

— Каким недугом свартальвы болеют чаще? — спрашиваю я. — Тем, который не позволяет увидеть дверь или тем, который не дает понять, как дверью пользоваться? Или в Свартальвсхейме техническое достижение «дверь» пока неизвестно?

Он улыбается — его улыбка не нравится мне своей искренностью — и вынимает из-за спины короткий жезл с небольшим навершием по типу небольшой булавы или буздыгана… было дело, неупокоенный мертвец чем-то подобным меня пришибить пытался, когда я доставал Слезу бога. Свартальв нажимает кнопку на рукоятке, раздается треск разряда. Так я и знал.

Он делает шаг со стены — два с половиной метра — но его ноги земли не коснулись. Точнее, коснулись, но совсем не там, где должны были по закону всемирного тяготения.

Еще в полете он изменил траекторию своего падения, буквально из воздуха, не имея точки опоры, метнулся ко мне с такой скоростью, что мой глаз выхватил только размазанный темный след.

Я рефлекторно выбросил кулак ему навстречу. Если его скорость — пара сотен километров в час, что, кстати, вряд ли возможно, то бить его равносильно удару в несущийся гоночный автомобиль. Пострадаем оба, причем настолько сильно, что вопрос «кто пострадает больше» уже как-то теряет свою актуальность…

Однако я в него не попал, потому что свартальв то ли изменил свою траекторию, то ли изначально я неверно оценил ее. В итоге он оказался слева и позади меня, причем его инерция была столь невелика, словно он и правда сделал спокойный шаг, а не метнулся с невообразимой скоростью. Будто просто шагнул со стены, но этот шаг донес его аж до меня…

Все это мелькнуло в моей голове молнией, потому что времени на долгие размышления уже не оставалось: он взмахнул своим электробуздыганом.

Я шагнул в сторону, пропуская удар мимо себя, и ответил прицельным маэ-гэри. Казалось, что попаду, но он отвел назад ногу… Да, гребаный свартальв просто сделал шаг назад и моментально оказался в трех метрах от меня. Шаг вперед — и он снова у меня за спиной!

В этот раз я наобум, не глядя и как можно быстрее отправил за спину уширо-маваси-гэри, но он сделал еще один шаг мимо меня, причем стоял в полутора метрах сзади, а оказался в двух метрах впереди. Три с половиной метра — «сожрал» в один-единственный шаг, буквально превратившись на короткий миг в размазанную полосу.

Я довернул корпус и снова произвел удар. Свартальв отлично оценил длину моей ноги… на что я и надеялся. На первый взгляд кажется, что при ударе передней ногой далеко не достанешь, но толчковое движение от бедра позволяет сильно удивлять непосвященных, которые вроде бы находились вне досягаемости.

А этот свартальв в число посвященных явно не входил.

Впрочем, хоть мой сюрприз и застал его врасплох, он все же успел сделать свой волшебный шаг назад, и удар его едва-едва достал, так, коснулся вдогонку. Должно быть, ему даже не было больно, но серое лицо исказила гримаса ярости, красные глаза мстительно прищурились. Как так, никчемный человечишка да вдруг осмелился пнуть своей грязной ногой свартальва?! И чтобы он за такое меня не наказал?

Стоя в четырех метрах передо мною, противник размахнулся своим буздыганом, явно намереваясь не только тряхнуть меня током, но и просто от души врезать.

Хочешь мстить — копай две могилы. Я совсем недавно сказал это своим ученикам, и полчаса не прошло. И при этом не упомянул, что обе будут заполнены только в лучшем случае, в худшем — лишь одна.

И вот он попался. Его план мне понятен: он размахивается и бьет, и делает свой «шаг» ко мне посреди удара. И когда окажется рядом, его оружие уже будет долетать к моей голове, не оставляя мне времени на уворот.

Да только начав замахиваться, свартальв показал мне свой удар. Зная, по какой траектории полетит его буздыган к цели, я знаю, куда он «шагнет» и где в итоге остановится.

Я ударил ногой. Маваси-гэри — очень эффектный и мощный удар, известный всем и каждому по кинобоевикам. В прошлой жизни мне приходилось работать постановщиком боев в Голливуде, и режиссеры неизменно просили использовать именно зрелищные удары. В реальной жизни «вертушки» — удары сложные и рискованные, слишком уж легко стать жертвой контратаки, и маваси-гэри, выполненный частично по технике капоэйра — с низким положением туловища и мощным размахом — не исключение. Но именно сейчас он оказался очень к месту: большая дуга идеальна, если неизвестно точно, где окажется мой враг, а низкое, почти горизонтальное положение туловища удобно для того, чтобы удержать свою голову подальше от буздыгана.