Волчий берег (СИ) - Шолох Юлия - Страница 26

- И кто-то специально… - Ярый сглотнул. – Кто-то специально доводит наших до Ярости. На севере два случая появления людоедов, потери среди людей больше, чем в Вишнянках. Значит… я не хочу об этом думать, но иначе не складывается. Значит, кто-то специально вылавливает оборотней и делает так, что те превращаются в обезумевших от ярости зверей. Создают из них людоедов.

Они дружно замолчали, потому что не сразу смогли поверить. Сделать с разумным существом – человеком или нет, неважно, что-то такое, что сломает его, заставит прыгнуть в бездну Кровавой Ярости, пылать бешенством, лишь бы не видеть мучений своей семьи, своих родных… неужели кто-то на такое способен?

Каждый из них хотел бы ошибиться. Но как?

- Значит, люди хотят войны. Любой ценой. – Сказал Гордей.

- А у нас слишком мало опыта в политике, чтобы этого избежать. – Добавил Всеволод.

- Но мы хоть смогли понять! Это уже что-то! – Зло рычал Ярый. – А своей политикой, что больше походит на заразное болото, полное гниющих трупов павшего скота, пусть сами балуются! Мерзостью этой и непотребством! Мы – вольные, чистые звери, которые смотрят на небо, широко открыв глаза и души, потому что с нами правда… За нами наш мир!

- Только им всё равно. – Недобро сверкнул глазами Гордей.

- А мне всё равно, как им! – Огрызнулся Ярый.

- Тебе не будет всё равно, если люди с лесными договорятся и пойдут наши деревни резать. – Невозмутимо сообщил Всеволод. – Их больше, у них колдовство. Пусть даже на нас плохо срабатывает… но всегда можно извернутся и придумать хитрость! Даже если мы выживем и победим, сколько нас останется?.. Единицы.

- Чёрт! – Гордей выругался, вскочил, отходя к окну. – Это и моя вина. Если бы не… - он сглотнул, - мы уже были бы у Великого князя. Уже сговорились бы с невестой. Может, людей бы это поуспокоило.

- Правильно говоришь – может, - подчеркнул Всеволод. – А может и нет. Советники не зря болтали – толку от твоей женитьбы! Хватит себя жалеть.

Гордей опёрся руками на подоконник, тяжело, загнано дыша, рыская глазами по тёмному двору.

- Надо уходить.

- А с сёстрами что делать? – Поинтересовался Ярый.

- Погоди, это ещё не всё. – Всеволод кивнул Вожаку на стул. – Сядь.

Тот послушался.

- Я ещё кое-что узнал. В Облипках на главной площади новинка – вешают объявления на бумаге. Скоро везде, говорят, так будет. Так вот – я все объявления прочёл от нечего делать. Разбойников ищут, убийц, то да сё… и наших сестёр тоже.

- Пф! Я знал, что с ними нечисто. – Обрадовался Ярый. – Они тайные шпионки? Отравительницы? Волочайки? Я шучу. – Тут же добавил он в сторону Гордея, но в этот раз тот не обратил внимания.

- Нет, их ищут как пропавших без вести. Их отец, Марк Софийко. Богатый купец. – Ответил Всеволод.

- С чего ты решил, что ищут их? – Спросил Гордей.

- Ожега и Малинка Софийко, имена и описание сходятся. Девятнадцать и шестнадцать лет, русые, кареглазые, стройные. Вроде, их сманил кто-то из дома, обманом увёл. Большие деньги за них обещают.

- Насколько большие?

- Настолько, что Вишнянки наперегонки побегут за наградой.

Гордей тихо добавил:

- А если до Облипок объявление дошло, вскоре и местные узнают.

- Ага. Такие же бумаги, чтобы на площадь вешать, сюда прибудут на той неделе, местные хвастались.

Ярый пожал плечами:

- Неважно уже. Всё равно уходить решили. Да, Гордей?

Тот кивнул.

- А насчёт девчонок – что-то ты говорил об их прошлом.

- Дед Ших рассказывал, конечно, - вздохнул Всеволод, прижимая ладонь к затылку. – Но из головы напрочь вылетело. Точно помню одно – сироты они.

- Почему тогда их ищет отец?

- Не знаю. Они деду сказали, что сироты, тот и поверил.

- Ага, а спросить нельзя, спугнём. – Сделал вывод Ярый. – И что делать?

Гордей поднял брови, будто удивлялся вопросу.

- Как что? Ей нельзя тут оставаться. Во-первых, обе ушли из дома… бежали по петле. Они испугались чего-то так сильно, что вошли в Тамракский лес! Знаете же, какие о нём на людской стороне слухи ходят. Люди не умеют по петлям ходить, не знают о них, думают, там чудища живут. А во-вторых… Она рысь. Великий князь нагоняет на свой народ страх и ненависть к нашему, звериному. Человеческие колдуны рано или поздно выдумают, как отличить человека от зверя, и станут проверять всех жителей на своих землях. Кого найдут – тому не жить. Так что мы уходим и забираем сестёр с собой. А там узнаем, отец он или кто… и отчего дочери от него сбежали.

- Если всё, я отдыхать. – Всеволод поднялся, добрел до кровати и завалился на неё со стоном, зарываясь головой под подушку.

- Да, я тоже. Хочу отдохнуть, чтобы завтра не пропустить, как ты уговоришь эту колючку с тобой идти, - засмеялся Ярый, располагаясь на соседней.

Гордею ничего не оставалось, как согласно кивнуть и занять свою кровать. Он устал, а завтра снова действовать. Ломать голову над тем, что и как делать, и сейчас, и в будущем.

Но ладно… пока они заслужили отдых.

Не прошло и минуты, как звери уже дружно сопели.

Глава 7

О праздниках, ожидание которых приятней самого праздника

Праздник Ласковой сестры-весны, как его называли в Вишнянках, начинается с утра, но вначале развлекают малых детей. Зверинец там, карусели, колдуны на речке горки воздушные строят. Потом проходит большая ярмарка, а после, ближе к вечеру, уже начинается веселье старших. Дети к тому времени по домам сидят, а их братья и сёстры, отцы и матери выходят на площадь, чтобы пить медовуху, обвешиваться счастливыми цветочными венками и петь урожайные песни.

На завтрак Гордей с друзьями не спустились, и первое, что случилось, когда я это поняла – сердце предательски сжалось. Вдруг они уехали? Сорвались ночью, вот так, не попрощавшись, и в путь-дорогу? Конечно, я быстро опомнилась и выругала себя, как положено. Мол, нечего удивляться, всё одно это рано или поздно случится. И хорошо, если они так, втихую уедут, и сейчас, заранее, а не то стоять нам на сей раз вместе с Малинкой и смотреть, как они уходят, не оглядываясь. Уже с двумя разбитыми сердцами.

От представленного даже дурно сделалось. Ну вот, ополоумела, что ли?

Однако вскоре выяснилось, что постояльцы просто поздно вернулись - чуть ли не на рассвете - и до сих пор спят. В гостевых домах всегда так – чего не делай, как ни скрывайся, а местные про тебя всё узнают и перемоют все твои косточки до последней.

- Знамо дело, молодые парни, куражили, поди, до утра с волочайками местными. – Недовольно говорила Глаша, когда после завтрака мы убирали столовую. – Вот тогда и жалею, что не всегда могу постояльцев выбирать! А тут ещё целых трое! Ну, эти ещё ничего, хотя бы в доме, где живут, не гадят! А то знаю я… постояльцы приезжают да уезжают, девкам головы дурят, а работницы потом в тяжести ходят! Приходится себе на шею сажать и их, и младенцев – не выбросишь же на улицу. Так эти… лучше пусть в стороне шкодят, а в дом не несут!

Я спокойно слушала, а Малинку словно по щекам каждым словом хлестало.

Только тогда я поняла, как сильно сестра влюблена. И какая она ещё юная.

- Хоть платят исправно, да хмельного не пьют! А вы?.. На праздник-то пойдёте? – Подобрела в конце Глаша. Она всегда добрела, когда ей не мешали ругаться.

- Да!

- Ну, идите… не допоздна только, мало ли. С незнакомыми не болтайте, подарков не берите! Слышали, поди, как на прошлой ярмарке девица пропала? В лес заманили конфетами да красивыми улыбками, да там и обесчестили! Кто, неизвестно, пришлые какие-то, ищи-свищи их! Девка и ополоумела – дома сидит с тех пор, даже на двор не выходит.

Мы, как положено, прониклись и испугались. Хозяйка довольно кивнула.

- Мы тоже с Фадеем пойдём, он меня пригласил.

Она неожиданно замялась, вся покраснела и завздыхала жарко. Странно представлять – как кто-то может радоваться прогулке с Фадеем? Но вон, какая хозяйка счастливая.