Сравнение двух академий (СИ) - Шаповалова Дарья Викторовна - Страница 12

Такое пренебрежение к своим товарищам мне не понравилось. Я же видела, очень многие из этих девушек были искренними и дружили с Шекилой также совершенно искренне. Например, Мивала или Гаизжина. И таких людей можно назвать приспешницами?

Буду откровенна, Шекила мне не понравилась с самой первой нашей встречи и в не стала мне нравиться в дальнейшем.

– Спасибо, но я как-то не хочу.

– Мы же друг друга поймём! – ответила мне Хэйс со злобной улыбкой.

С такими угрожают, а не предлагают дружбу. Впрочем, зато понятно было, что меня ждёт в случае отказа. Как я ранее говорила – злодеи прощать не умеют, а вот мстить – да.

– Не думаю. Да и становится одной из твоих приспешниц мне не хотелось бы. Поищи среди других курсов – думаю, там найдутся нужные тебе люди.

Шекила потом так и сделала. Я узнала от своих знакомых старшекурсников. Но они тоже не согласились, как и я.

– Ты пожалеешь, – медленно, с расстановкой произнесла Хэйс.

Я кивнула. В этом менее всего можно было сомневаться.

– До встречи, – ответила я и пошла искать Веронику и Эарлана. Больше сказать мне было нечего.

Пока никаких неприятностей у меня не было, но месть – это блюдо, которое нужно подавать холодным. И злодеи это умеют. Я нисколько не сомневаюсь в том, что однажды Шекила попытается мне нанести удар в спину, предварительно усыпив мою бдительность. Вперёд, Хэйс! Посмотрим, кто кого.

А пока в данный момент я рисовала ёлочку. Мультимедиа оказался совсем непростым предметом, и чтобы получить зачёт, я должна была постараться. Это я узнала от старшекурсников.

В моей комнате (по-прежнему розовой, менять комнату никто не собирался, хотя мы с Эарланом и Вероникой успели достать всех, кого можно!) помимо меня была ещё моя соседка Вероника Ковалёва. Да-да, нашу попаданку поселили вместе со мной. Точнее, мы с Вероникой об этом попросили нашего ректора. Тот не увидел причины препятствовать нам.

– Как это можно выучить! – в сердцах произнесла Ковалёва и швырнула учебник об стену.

Полагаю, речь идёт о Светлом языке. Этот предмет оказался для Вероники самым трудным.

Языки заклинаний в принципе непростые, но для попаданки они были особенно трудны. Но если с Жёлтым языком мог помочь Петров, то преподавательница по Светлому языку, Лукива Дэли, оказалась весьма принципиальной и делать послабления попаданке не желала.

Более того, за прошедшие у нас три пары Вероника умудрилась получить докладную на имя ректора. К счастью, у Хили было достаточно опыта, чтобы не обращать внимания на жалобы на попаданок и давать делу хоть какой-то ход.

– Мне никогда не выучить этот чёртов язык!

– Этот язык как раз и сможет спасти тебя от всего, что связано с чёртом, – заметила я.

Помочь Веронике со Светлым языком я могла мало. Самой он не особо давался, так как разительно отличался от Теней. А Эарлан его проходил в школе, поэтому и мог помогать нам.

– Это просто ужасно!

Здесь я была согласна, но кто сказал, что учиться легко?

– Отдохни! – посоветовала я.

Вероника взяла своё пособие для попаданцев, которое постоянно носила с собой.

– Там, кстати, так и не нашлось пункта – попадать во всякие неприятности? – съехидничала я.

Дело в том, что как только Эарлан увидел эту книгу, то стал её всячески просматривать в поисках ранее названного пункта. Разумеется, не нашёл.

– Нет, – раздражённо ответила Вероника.

По правде говоря, пособие для неё оказалось очень полезным. Оно объясняло устройство мира именно с точки зрения попаданца, в том числе там говорилось о разных мелочах нашего быта, о которых мы могли бы и не вспомнить, но которые имели важное значение.

Я тоже решила дать своим глазам отдых и отвернулась от компьютера. Вероника смотрелась гармонично на розовом покрывале в своей розовой кофте и белых штанах.

– Кстати, Виилам, а почему ты не любишь розовый? – неожиданно спросила Ковалёва.

О том, что я – дочь «перебежцев», Вероника не знала. Не потому, что я делала из этого страшную тайну и боялась, что попаданка станет меня презирать, а потому что к слову не пришлось.

Вот сейчас и проверим, изменились ли Избранные или нет.

– Мои родители изначально были на стороне зла, а у нас есть примета, что видеть (и уж тем более носить розовый) – к несчастью.

Я засмеялась, уж больно живописно удивлённой выглядела Вероника. Широко расширенные каре-зелёные глаза, такой же широко раскрытый рот.

– Так ты злодейка! – воскликнула Вероника.

Ошиблась, Избранные не меняются. А жаль.

– Да, я злодейка и пришла сюда, чтобы захватить всю эту академию и превратить её в сосредоточение зла, – с сарказмом сказала я. Не могла иначе, слишком было обидно, хотя я морально и готовилась к такой реакции.

– Не злись, Виилам, я же не знала. А – тут Вероника понизила голос, – остальные знают?

– Вполне.

Попаданка неожиданно поднялась и обняла меня. Теперь была моя очередь удивляться.

– Я понимаю, тебе было нелегко. Столько насмешек вытерпеть.

Честно говоря, я ещё ни одной не услышала. Да, в школе вначале дети борцов со злом смотрели на меня не без опасения, но у них это быстро прошло. В академии мне не досталось даже этого.

– Трудно тебе пришлось?

– Нет, людям, как правило, до этого нет дела, – объяснила я. – Точнее, добрякам нет дела, а злодеи – да, за это не любят.

– Родителей твоих сильно обидели?

Вот они – стереотипы. Непременно должна была произойти какая-нибудь катастрофа, чтоб человек изменился. А у нас таких не было.

Я аккуратно вырвалась из объятий. Подобно всем злодеям, я не очень любила, когда меня обнимают.

– Нет, нас не обидели, по крайней мере, мне об этом неизвестно. Просто папа в один прекрасный день понял, что зло – это плохо, порвал со своей старой жизнью и стал добряком.

– А мама?

– А мама так и осталась, по сути, на стороне зла.

Некоторое время между нами была тишина. Я делала зарядку для глаз, Вероника думала о чём-то своём.

– Твои родители не ссорятся?

Я отрицательно покачала головой.

– То есть, полная гармония в семье?

– Можно и так сказать, – говорить о настоящем положении я была пока не готова.

Вероника слабо улыбнулась. Мне подумалось, что в её семье дела намного хуже, но я постеснялась задавать ей этот вопрос.

– Значит, у вас увидеть розовый – плохая примета? – перевела тему Вероника.

– Да. А что, в пособие написано иначе?

– «Что злодеи ненавидят этот цвет», – прочитала Ковалёва.

– Это правда.

– Но ваша ненависть имеет причину. Для вас это плохая примета.

Тоже правда.

Вероника стала что-то искать в своей книге. Я вернулась к своей ёлочке, которую нужно было нарисовать на Adobe Flash. Немного устаревшая программа, по правде говоря, но очень удобная.

– А почему вы любите чёрный и фиолетовый? Потому что эти цвета вам приносит удачу, да? – был новый вопрос попаданки.

Вероника вообще любила болтать и задавать вопросы. О быте, о наших ценностях.

И, как узнала за эту неделю от Эарлана и своих собственных наблюдений, попаданки были идеалистками. Попадая в наш мир (чаще всего спасаясь от серости своих будней), они считали, что наш мир лучше (или не считали, но разницы всё равно не было) и старались превратить его в мир своих грёз. В этом мире есть злодеи? Отлично, спасём мир и избавим его от зла. Кто-то на кого-то косо посмотрел? Разберёмся!

Именно по этой причине Вероника бросилась перечить Эльиэнь. Эльфы – благородные воины и бойцы добра, поэтому и должны вести себя соответственно своему положению.

Не буду скрывать, меня подобное отношение к жизни забавляло.

– А также синий, серый и коричневый, – ответила я, не отвлекаясь от своей ёлочки.

– То есть все тёмные цвета?

– Да. Хотя у меня любимый – жёлтый.

– Интересно вы живёте, злодеи.

Это высказывание меня рассмешило, как и многое из того, что делала и говорила Вероника.

– Мы все здесь весело живём. Почти каждый день – сражения добра и зла. Что может быть лучше?