Север. Цитадель (СИ) - "Лайа Дало" - Страница 53

Бездна… Сексуальная энергия в комнате уже давно перешла все разумные пределы, все предохранители сорваны и уже точно не имеет никакого значения пол, возраст, раса или количество любовников. Роль играют только прикосновения, проникновения, трения, поцелуи, укусы, смятые простыни и пот льющийся с извивающихся тел…

Мысли об Иллири, да на фоне того, что твориться… Моё собственное возбуждение и долго сдерживаемое желание поднялось тягучей, томной волной. Рука почти сама скользнула под полу халата, обхватила ствол и сжала его. Погладила. Снова сжала. Если бы это только была твоя рука… Εсли бы ты был рядом…Мне всего этого мало, всё это не то, не так…

Напряжение вокруг нарастает в такт моим собственным ощущениям. Краем сознания я отчетливо понимаю, что мы срываемся в Бездну, что пора перехватывать контроль над нитями силы, что удушливым туманом забивается в легкие, в сердце, в разум. Но не могу… просто не могу… я сам на грани, но при этом мне не хватает шага, сантиметра, доли секунды, чтобы выйти на гребень волны, чтобы поймать вечность за хвост и подчинить себе весь этот океан силы…

Волна возбуждения растет с дикой скоростью, мы опять резонируем, отражая и умножая чувственность и наслаждение. Сама реальность вокруг нас плавится, истончается и где-то невообразимо далеко и так же близко начинают закручиваться разрушительные воронки. Стоны переходят в всхлипы изумления, боли, что постепенно прорывается сквозь экстаз, грозя превратить чувственную ночь в бесконечное мгновение пытки. У кого-то вырывается сдавленный рык, и я внезапно понимаю, что это я. Я рычу от неудовлетворенного желания, от того, что собственная рука не способна принести требуемое освобождение, от того, что не могу завершить начатое, не могу вытянуть всех, кого по неосмотрительности своей завязал на собственное я.

Жаркое дыхание коснулось уха:

— Тана’ле, позвольте мне…

Я почти вынырнул из сладких грез, почти успел отстраниться, но шепот Маса остановил:

— Пожалуйста, позвольте… Закройте глаза. Думайте о нём. Вам нужно.

Он мягко отодвинул мою руку и уже его пальцы сомкнулись на стоящем колом члене. Οх ты ж ежик… Близняшки ничего не смыслят в ласках. Это я поняла сразу, как Мас коснулся меня. Мои щиты дрогнули и первые нотки приближающейся кульминации отчетливо зазвучали в напряженном до нельзя фоне.

Ο да…ещё…глубже…Языком, твёрдыми, но нежными губами, пальцами… Дааа… Ещё глубже, до самого горла… Быстрее… Крэшшш…

Экстаз вспышкой накрыл сознания, но вопреки всему я готов и одним усилием воли сминаю кажущиеся жалкими щиты всех присутствующих, оголяю их душу и желания и жру-жру-жру, собственным примером показывая, что и как нужно делать. Первой чувствую Сейлу, она подключается к пиру почти мгновенно и тянет силу из своих партнеров жадно, неистово. Что удивительно, Мисса следующая и её меню еще разнообразней, а питается она ничуть не тише и не скромнее нас обоих. Постепенно все присутствующие Вауу ухватывают суть происходящего и бедных партнеров просто ломает от интенсивности накрывающего оргазма. Кто-то кричит, а кто-то лишь беспомощно и беззвучно открывает рот, не в силах выдавить ни звука. А мы жрём, насыщаясь от непрекращающегося удовольствия.

Мас вновь спасает положение и не дает нам всем выпить «угощение» до дна — как он смог сохранить трезвость рассудка я не знаю, но ему удается удержаться и не скатиться в Бездну. Вместо этого буквально заглатывает мой член до основания, судорожными движениями горла обрывая затянувшееся мгновение и заставляя меня, наконец, кончить…

Шаг, шаг, шаг. Быстро, ритмично, точно в такт биению сердца. Стук-шаг, стук-шаг, стук-шаг. Отрывистая команда и перехожу на бег, одновременно ускоряя и частоту ударов сердца. Ритм нельзя нарушать. Две минуты бега, минута шагом. Две минуты бега, минута шагом. Час за часом, целый день. А потом еще один день. И ещё один. И в дождь, и в жару. И по дороге, и по лесу.

Кто бы мог подумать, что уже на втором месяце у нас начнётся полевая практика? Мол, дури в нас много и стены, сколь крепкими бы они не были, сдержать её не смогут. И нас перебросили куда-то в сторону от Столицы. Куда-то вглубь Эльфийского Леса. И как только светлоухие не воспротивились?

Лагерь разбили на большой поляне, словно специально очищенной для нас. Хотя почему «словно»? Светлые всегда умели договариваться со всем, что растёт из земли, вот и тут договорились и деревья разошлись, освободив место под временное жильё разумных, но суетливых букашек.

Никаких особых удобств: четырёхместные, тесные палатки, готовка на костре, вместо привычного туалета — яма за первой линией деревьев. Одна на всех — и девушек, и парней. Купание в ближайшей речке, там же и мытье посуды, и стирка. В общем — все прелести походной жизни.

По заверению Мастера-Наставника всё это очень быстро отучит нас от глупости, от лишнего снобизма и попыток сортировать однокашников по происхождению. Мол, срут и жрут все одинаково, без оглядки на родословную. За две недели «отдыха на свежем воздухе» мы не столько должны были освоить навыки жизни в походных условиях, сколько вроде как сплотиться, выработать командный дух. Может быть, зерно истины во всём этом и есть, вот только…

Людям приходилось тяжелее всего. Они слабее, менее выносливы, да и за свой короткий век, действительно, чаще всего дальше своих родных мест не уходили, Мир не видели, никакие испытания на их долю еще не успели выпасть. Α вот старшие и уж тем более магические расы, тут всё иначе. Многим пришлось пережить разные времена и побывать в не самых благоприятных условиях, так что хоть какая-то, но крыша над головой и вполне себе съедобная каша, сваренная на жирных кусках мяса, не казалась чем-то неприемлемым. Нормальные условия для жизни и совсем не повод откладывать или тем паче, забывать личные разборки.

Дракон вот меня точно не забыл. Вся моя сущность инкуба заходилась криком, стоило нам оказаться в непосредственной близости друг от друга. Фар, как его кратко кликали в отряде, ибо каждый раз произносить зубодробительное «йелла Самфарикх та Магхзан» ни у кого не было ни желания, ни сил, пылал ко мне чувствами. Вот не сойти мне с этого места, что именно «пылал»! Так такая помесь и такая интенсивность — ненависть, интерес, желание, презрение, обида, что аж дурно становилось, если нам приходилось слишком долго находиться рядом. Фар не оправился полностью от моего удара, даже несмотря на то, что в Медчасти в Военкаде совсем не слабые Целители. Не просто костоправы, но настоящие, полноценные маги с разносторонними Источниками, так что могли подстроиться под любого пациента и поставить его на ноги даже после смертельных травм. Методы обучения, принятые в Военкаде, обязывали быть готовыми ко всему. Но вот полностью устранить следы моего воздействия они так и не смогли. И Ар-Тар было попытался выполнить свою угрозу и уже настрочил на меня прошение об отчислении, нo дракон поступил неожиданно — не подписал обвинительную часть и вообще, сказал, что претензий ко мне не имеет.

Затаился гадина, замыслил отомстить по — своему, а не чужими руками. Чем заслужил моё невольное уважение. Дракон драконом, но понятия чести ему не чужды.

Так и жили — Фар косо смотрит на меня, заговорить не пытается, но отчётливо напрашивается на более тесное знакомство. Α я всеми силами его избегаю. Благо есть Вал и Нил. Чудо из чудес — дроу пустили меня в личный круг. Даже не так — они меня туда чуть ли ни силком затащили и без спроса записались в лучшие друзья. Вот с ними у нас получилось что-то вроде команды, или как их называют в Военкаде — «связки». Согласно Уставу «группа разумных, объединенная общими интересами, выполняющая учебные задания вместе». Не больше, но и не меньше.

Вал и Нил. Грустный и Чёрный. С короткими именами они согласились без возражений, тем более что суть они передавали точно. Младший дроу был вечно задумчивым, витал где-то, в каких-то недоступных нам, простым смертным и бессмертным, далях. Казалось, что вот-вот и он запоёт печальную песню о неразделённой любви. А старший ходил мрачный и насупленный, словно большая грозовая туча. Его просто до безумия раздражала серая форма и бессмысленные, с его точки зрения, тренировки.