Обреченные (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 24

- Достаточно меня мучить, Далииии.

***

Удерживать ее за шею, всматриваясь в глаза сумасшедшие, такие же сумасшедшие, как у меня сейчас, и от поцелуев ее кожа горит. Сильнее шею пальцами сжать, осматривая жадно растрепанные волосы, искусанные мною губы. Отпустила резко и с усмешкой смотрю, как расширяются ее глаза, как загораются ненавистью зрачки...Прыгнула в седло, продолжая смотреть на нее, чувствуя, как между ног жестоко пульсирует дикая похоть...Подняла коня на дыбы и резко опустила, протянула руку, предлагая опереться и вскочить ко мне в седло.

- Не здесь, маленькая шеана...я буду трахать тебя не здесь.

***

Разочарование вперемешку со злостью. С отчаянной, неуправляемой злостью, когда отстранилась и ухмыльнулась...словно кинжалом в живот ударила, и я согнулась неосознанно, думая о том, что, если оставит, если снова оттолкнет вот так, не прощу. Ей не прощу и себе. Унижения этого. И еле крик протеста сдержала, глядя, как она коня оседлала и на дыбы подняла, готовясь уехать. А внутри ярость зазмеилась ледяная...и тут же лед на тысячи осколков, когда руку протянула свою. Ни мгновения на сомнения, нагибаясь, чтобы поднять плащ, и, схватившись за протянутую ладонь, вскочить на коня, прижимаясь к её спине грудью. Руками талию тонкую обхватила, ощущая, как вибрирует напряжение под кожей отголосками её слов...грубых...чистый грех. Искушающий, испепеляющий, влечёт погрузиться, утонуть в нём с головой.

Теснее вжиматься в женское тело, сильнее стискивая плоский живот своими руками, пока несется на своей лошади вперед.

Не глядя на дорогу, но пьянея, с ума сойти, пьянея от запаха её волос. Стянула резинку с её головы под предупреждающее шипение, и с наслаждением уткнулась в затылок, втягивая в себя аромат её кожи.

Так порочно...так нагло, но позволить себе проводить ладонями по упругому животу, напряженно подрагивающему. И поцелуями быстрыми по волосам, по шее, смакуя собственную свободу. Зная...и предвкушая, как она отнимет её у меня, безжалостно выдерет из рук, чтобы погрузить в плен своей власти.

***

Сжимает меня, мнет ладошками, а меня трясти начинает, как в лихорадке и что-то обрывается внутри. Ведь не касался никто. Уже много лет. А она сильно живот сжимает, и у меня пульсация нарастает между ног с такой силой, что кажется, я взорвусь в этом седле. Чувствуя, как грудью к спине прижимается, как волосы целует. И это не только похоть...это нечто сумасшедшее, сжирающее нас обоих. В лагерь примчались: у костра уже угли тлеют, все по шатрам разбрелись. Только дозорные дремлют, прислонившись спинами к деревьям. С лошади спрыгнула и ее рывком стянула, тут же набрасываясь на ее рот, практически втаскивая в шатер, приподняв, спотыкаясь, наступая на свой плащ, выдергивая из ее рук накидку. На секунду оторваться от сладкого рта, чтобы, громко застонав от нетерпения, обеими руками разорвать к Саанану ее рубаху. Им иммадан при виде тонкой сорочки, облепившей упругую грудь и мелкие тугие комочки сосков, клитор дернуло сладкой болью.

Разодрала и сорочку, обнажая до дрожи желанное тело. Обхватила ее грудь обеими руками, жадно вбирая в рот соски, чувствуя, как хватает меня за волосы. В голодной лихорадке приподняла Лори и швырнула на шкуры, нависая сверху, снова впиваясь в ее рот, в нетерпении сдирая с нее штаны вместе с сапогами.

Сердце колотится прямо в горле, когда осматриваю ее голую, тяжело дышащую и распластанную передо мной на черных шкурах. Матово-золотистая кожа и это тело...само совершенство. У меня по вискам капли пота стекают, и вена бьется на лбу.

Скинула плащ в спешке, стянула с себя через голову рубаху и жадно Лори к себе прижала. Застонала почувствовав, как ее грудь по моей заскользила, как острый сосок за мой зацепился, заставляя заскрежетать зубами. Лицо ее пятерней обхватила.

- Моей сегодня станешь...полностью моей. Женщиной моей. Хочешь, Лори...хочешь стать моей?

Большими пальцами по соскам, и глаза закатываются от наслаждения прикасаться к ней. Такая податливая в моих руках, плавится как горячий воск, отзывается на каждую ласку протяжным стонами, выгибается, бесстыже подставляя грудь моим ладоням.

***

О, Иллин...как сдержать крики, чтобы не перебудить всех в лагере? От одного её взгляда захотелось закричать. Сколько мужчин смотрели на меня. Кто-то с похотью, кто-то с восхищением, кто-то словно мысленно раздевая...но никто, никто и никогда не прикасался взглядом так, чтобы я чувствовала эти прикосновения на своей кожи. И соски сжимаются в комочки, изнывая в желании ощутить её пальцы на них. Не думая о том, что стою практически обнаженная перед женщиной, ступая обеими ногами на путь, ведущий прямо в бездну к Саанану...не думая ни о чем вообще, кроме нее. Кроме её жадного взгляда, голодного, всепоглощающего...а после и вовсе лишиться способности мыслить, когда всё тело пронзило острой вспышкой наслаждения. Судорожно прижимать её голову к своей груди, подставляясь наглым, умелым губам. И чувствуя тот же голод, с которым она посасывает мою грудь. А после в спешке поднимать бёдра, помогая стянуть эти проклятые штаны, не отводя взгляда от её напряженного лица с заострившимися, словно хищными чертами. Нависает надо мной, трётся своей обнаженной грудью, а у меня кончики пальцев покалывает от потребности сжать её, и тело выгибает от невероятного, такого неестественного удовольствия ощущать её обнаженную кожу своей.

И кажется, что на всём свете нет ничего более правильного, чем лежать вот так, под ней, обвивая своими ногами её ноги и вдыхая в себя дыхание её слов. Закатывая глаза в наслаждении, стискивать пальцы в ладонях, чтобы не коснуться её самой...молясь Иллину о том, чтобы хватило сил...

- Давно твоя...Давно, Дали. Ты просто своё не брала. Возьми сейчас.

***

- Возьму, девочка, все возьму. Жадная я...по-звериному жадная.

И снова поцелуями голодными к ее рту, скользя жадными руками по груди, сжимая соски, опускаясь ниже, к бешено вздымающемуся животу, раздвигая ей ноги коленом и накрывая пальцами ее промежность, вздрагивая от жара, который обжег меня, и, надавливая пальцем, скользить между складками, рыча ей в рот, разрываясь от желания кончить немедленно и сдерживаясь изо всех сил. Я оргазмы и девственность ее хочу. Все хочу. Моя девочка. В бездну все сомнения! МОЯ ОНА!

Раздвигая лепестки, отыскать набухший узелок, потирая его вверх-вниз не отпуская ее рот, насилуя языком, опуская пальцы к крошечной дырочке между распахнутых ног, медленно проталкивая в нее средний палец, сатанея от влажности и выскальзывая, чтобы обвести клитор влажной подушечкой и сожрать ее всхлип. Готовая, такая готовая для моих ласк, такая податливая и чувственная.

Скользить широко открытым ртом по ее шее, вниз к ключицам, к бурно вздымающейся груди, растирая клитор несильно, едва касаясь и кусая кончики сосков, втягивая в рот и выпуская снова. От бешеного желания так же втянуть в рот ее пульсирующий бугорок и проникнуть в дырочку языком сводит скулы.

Вниз поцелуями-укусами, заставляя ее дрожать, еще ниже к животу, вылизывая, оставляя мокрые дорожки на коже, ныряя в маленький пупок и трепеща там, заставляя ее выгнутся подо мной с громкими стонами.

- Сладкая, - хриплю, не прекращая целовать, - твое тело слаще патоки, Лорииии.

Развела ноги в стороны и выдохнула сквозь стиснутые зубы, увидев ее нежно-розовую плоть. Лори резко свела ноги вместе, а я так же рывком развела обратно и тут же приникла ртом к ее лону, зарычав от ее вкуса, от того, как он взорвался у меня во рту дичайшим удовольствием, как оскалилась внутри меня волчица. Раздвинуть лепестки в стороны, провести кончиком языка вверх и вниз к сочащейся влагой дырочке. Нежно сжимаю и разжимаю клитор под громкие всхлипы, переходящие в короткие вскрикивания.

И тут же наброситься на него ртом, втягивая в себя, чтобы отпустить и начать нежно обводить кругами, то задевая самую вершинку, то дразня рядом и, обхватив губами, осторожно посасывать.