Призвать Бездну (СИ) - "NVanina" - Страница 30

На плечо Егора опустилась рука, и он вздрогнул, оборачиваясь. За спиной стоял мужчина в длинном темном пальто. Короткие волосы блестели от дождя, точно покрытые лаком. Подбитый автомобиль с сильно помятым капотом раскорячился метрах в десяти. Другой остановился рядом с тем, что осталось от Егоровой машины. Возле нее суетились двое, пытаясь открыть заклинившую дверцу, третий сумел подлезть с пассажирского сидения и что-то громко кричал остальным.

- Егор Валентинович, мне очень жаль. – Голос мужчины был полон сочувствия. Слишком глубокого, чтобы быть искренним. – Ваша сестра…

- Маши больше нет. – Тускло перебил Егор.

- Вы сами в порядке?

Этот казалось бы естественный вопрос выхватил Егора из тупого оцепенения. Неверяще он поднял глаза и взглянул в лицо говорящего. В порядке? Этот человек еще смеет спрашивать, все ли в порядке?! После того, что сделал с его сестрой?

К горлу, закипая, поднялась горячая волна ярости. Резко развернувшись, Егор с силой стряхнул с плеча чужую руку.

- Убирайтесь.

Вместо этого тот придвинулся ближе, внимательно заглядывая Егору в глаза.

- Вам надо проехать с нами. У Вас могут быть травмы, необходимо, чтобы Вас осмотрел врач.

- Я. Никуда. Не. Поеду, – процедил сквозь зубы Егор. Руки помимо воли сжались в кулаки. Ногти впились в кожу, оставляя кровавые полумесяцы.

- Простите, но я вынужден настаивать, – отбросив притворство, мужчина настойчиво взял его за локоть. В голове Егора будто взорвался спусковой механизм.

- Да пошел ты! – заорал он во весь голос. – Никуда я не поеду!!!

Разум накрыло красной пеленой. Скопившаяся ярость вырвалась наружу, до краев затопив сознание. На короткий миг Егор почувствовал облегчение. Не надо было больше сдерживаться. Бешенство, словно прорвавшаяся плотина, вытеснило все другие чувства – под его напором страх, боль потери отступили на задний план. Осталась лишь всеобъемлющая ненависть. И она требовала выхода.

Словно в забытьи, Егор отступил на шаг, вытянул руку и над ней медленно сгустился воздух…

Десять минут спустя грязный, шатающийся человек в рваной куртке, пропахшей гарью и кровью, медленно брел по берегу Москва реки. За его спиной полыхал огромный костер, переплавляя в бесформенное месиво и людей, и машины. Слышался вой сирен, на место трагедии спешили пожарные и автоинспекция. Егор не обращал на них внимания. В душе образовалась черная, выжженная пустота. Стоило прикрыть глаза, как перед мысленным взором вставали горящие, дико кричащие люди, бестолково катающиеся по земле в тщетной попытке сбить огонь. От нежных прикосновений маленьких черно-желтых крылышек вспыхивали и взрывались автомобили, обдавая лицо нестерпимым жаром. Плавился асфальт, людские вопли звенели в ушах, в душе ширилось и росло чувство огромного удовлетворения. Более того, чувство правильности происходящего. Именно так все и должно было закончиться для тех, кто отнял у него единственного близкого человека.

«Маша, – вытирая сухие глаза, думал Егор, – ты приехала сюда, чтобы быть рядом со мной. Ты хотела помочь мне, а я не смог тебя уберечь. Но я отомстил за тебя, Маша. Теперь они сто раз подумают, прежде чем подсылать ко мне своих людей. Им не хватит смелости объявить меня в розыск, выдвинуть обвинения. У меня развязаны руки. Не знаю, сколько времени мне еще отпущено, но я сделаю все, чтобы никто больше не стал жертвой препарата. А потом… потом я приду к тебе, Маша».

Замолчав, Егор начал крутить в руках крышку от сахарницы. Где-то в середине его рассказа, я вскипятила еще чаю и разлила по чашкам, для всех нас. Егор выпил свой за пару глотков, наши же так и остались стоять нетронутыми.

Словно очнувшись, встал Сергей, прошел к ванной и открыл дверь. Обиженный Рей пулей вылетел оттуда и злобно ощерился на незваного гостя.

- Свои! – резко осадил его хозяин. Пес недоуменно гавкнул, но присмирел и подошел знакомиться. Ткнулся носом в Егорову ладонь, шумно выдохнул и улегся у ног Сергея, всем видом показывая, что все равно настороже.

Егор скупо улыбнулся.

- Хорошая собака.

- Что было потом? – спросила я.

- Потом? Потом я превратился в беглеца. Было наивно полагать, что меня не станут искать. Перво-наперво, мной интересовалась милиция. Я же был единственным родственником Маши здесь, в России, и мое отсутствие дома, и на похоронах не могло не привлечь нездорового внимания. То, что случилось у моста, списали на жуткую аварию, ее даже в новостях по телевизору показывали. Говорили, будто в одной из машин перевозили какие-то горючие вещества, поэтому все так и полыхнуло. Не знаю... Меня тогда это мало волновало. Я боялся показаться у своего дома, какое-то шестое чувство подсказывало, что там меня ждут. Причем, уже не менты, а те, из «Тристара». Денег у меня не было, сумка с одеждой сгорела вместе с машиной. Первую ночь я провел в какой-то лесополосе, дрожа от холода. У меня не было даже зажигалки, чтобы разжечь костер, и только наутро до меня дошло, что она мне и не нужна. Представляете, какая горькая ирония – человек, устроивший такой пожар, трясся всю ночь, потому что ему было нечем развести огонь. Наутро я добрался до каких-то старых дач. Их владельцы законсервировали дома на зиму, повесили ставни. Проникнув в один из них, я мог не опасаться, что хозяева неожиданно вернуться. Там я провел весь следующий день. Нашел одежду, в которую смог переодеться, смыл с лица кровь и грязь. Даже сумел немного поесть, отыскав в шкафу быстрорастворимые супы. И принялся решать, что делать дальше. Оставаться в этом доме долго я не мог, слишком близко он был к месту происшествия. Поэтому вечером я ушел, прихватив с собой две тысячи рублей – все, что сумел найти. Пока в «Тристаре» не пришли в себя и не начали меня активно искать, у меня был реальный шанс затаиться. Идея с летними дачами пришлась мне по вкусу. Выбрав какой-нибудь глухой поселок на отшибе, я мог некоторое время чувствовать себя в безопасности, имея при этом крышу над головой. Добравшись до Трех Вокзалов, я мучительно соображал, куда лучше податься. Дачи у меня никогда не было, и все направления вызывали одинаковое недоумение. Наконец, наугад, я сел в электричку в сторону Рязани. Долго трясся в холодном вагоне, выбирая станцию побезлюднее. Вышел на платформе «Тасино». Она мне тогда показалась самой подходящей. Побродил по окрестностям, нашел дом, удовлетворявший всем моим запросам: с газовым обогревом, чтобы не пришлось мерзнуть и топить печку, рискуя выдать себя дымом; наглухо заколоченный, то есть хозяева не собирались неожиданно нагрянуть снять поздний урожай капусты; немного в стороне от остальных домов. Да и те казались нежилыми. Там я отлеживался около недели. После всего, что я испытал, снова стали проявляться симптомы болезни. Периодически сводило судорогой лицевые мышцы, бесконтрольно дергалась правая рука. Необходимо было дать себе отдых. Я старался ни о чем не думать, загонял воспоминания как можно глубже. Иногда выбирался в соседний поселок за продуктами, читал какие-то книги, обнаружившиеся в доме. Но больше всего спал. Наконец, к концу недели организм более-менее пришел в себя.

- В милицию ты обратиться не пытался? – спросил Сергей.

- Нет. Во-первых, как ни крути, я стал убийцей. Вряд ли все мои злоключения оправдали бы этот факт в глазах правосудия. А во-вторых, обратившись в милицию, я бы сам связал себе руки. Я хотел не только отомстить за Машу, я хотел уничтожить этот препарат, чтобы никому больше не калечили жизнь. Маша говорила, что им заинтересовалась оборонка. А это означало, что они собирались начать полномасштабные исследования, и сколько еще людей умрет или сойдет с ума – Бог знает. Зато, представляете, если в рядах армии Штатов окажутся такие как я? Война в Ираке тогда покажется всем мелкими учениями в деревне Гадюкино.

- Да уж… – я содрогнулась, представив себе отряд таких вот «поджигателей». – Но минуточку! Ведь для того, чтобы уничтожить препарат, надо было знать, где хранится документация, суметь туда подобраться…иными словам, знать структуру изнутри! Как Вам это удалось?