Сияние луны - Дария Максимова - Страница 49

Спустя два часа, когда мой мозг снова включился в режим нормальной работы, я, наверное, с минуту смотрела на чьё-то отражение в зеркале, пока не сообразила, что оно теперь моё. За эти три с половиной года уже и забыла, как выглядела до обряда Савори Гоуа. Впрочем, сейчас я тоже не похожа на семнадцатилетнюю себя, ибо той шкодливой и почти беззаботной девчонки уже нет. Из зеркала на меня теперь смотрела едва знакомая воительница, на которой одеты корсет, наручи, воротник и штаны, сделанные из тёмно-коричневой кожи, а также бордовая рубашка и мои подкованные железом сапоги с высокой голенью на шнуровке. У этой кожаной экипировки оказалась впечатляющая свобода и удобство движений, а также множество мест, где можно прикрепить и спрятать оружие. Жемчужно-платиновые волосы стали золотисто-медными, кожа приобрела оливковый оттенок, а голубые глаза изменились на зелёные. Наверное, если бы я сейчас на улице столкнулась с кем-нибудь из своих старых друзей или знакомых, то меня попросту не узнали бы.

Войдя спустя некоторое время в кабинет Готл, я оказалась немало удивлена, вновь увидев Маврикия, чей вид оказался хоть и далеко не радостным, но всё же довольно заинтригованным.

- А вот и наша бесстрашная воительница, - произнёс он каким-то напряжённо натянутым тоном. - Надеюсь, вы не в обиде, что я вас принял за мужчину?

- Разумеется, нет, - бесстрастно, но вежливо ответила я. - К тому же вы и сами прекрасно понимаете, что для странствующей молодой девушки гораздо безопаснее одеваться, как мужчина, чем как женщина.

- Что весьма предусмотрительно с вашей стороны, - буквально раздевая меня взглядом, заметил он.

- Не вы первый мне это говорите, - холодно ответила я и, сделав вид, что совершенно забыла о его существовании, обратилась к Готл. - Вы меня вызывали, матушка Готл?

- Разумеется, вызывала, - ответила она. - Господин Маврикий снова «проезжал» мимо и решил ещё раз попробовать уговорить тебя участвовать в Прайде, как одну из его многообещающих чемпионов. Но я уже буквально только что сообщила то, что моя дорогая племянница уже приняла моё покровительство в этом вопросе. Так что господину Маврикию остаётся только записать тебя, как официальную участницу Прайда.

- И сделаю это с большим удовольствием! Не каждый день можно встретить столь очаровательную и боевую девушку, - так, я не поняла - это он что? Клеится ко мне что ли?! - Как насчёт того, чтобы поужинать сегодня со мной вечером прямо в гостинице вашей тёти?

- Вынуждена отказаться, - как можно вежливее ответила я. - Не имею обычая принимать пищу после шести часов вечера.

- Следите за своей фигурой, - понимающе кивнул он. - Понимаю... тогда, быть может, мы с вами пообедаем завтра?

- Боюсь, что моя племянница завтра будет готовиться к надвигающемуся турниру, - неожиданно выручила моя «милая тётушка». - Так же, как и всю следующую неделю.

- Как жаль... как жаль, а я-то хотел познакомиться поближе со столь прекрасной леди.

- Значит, не судьба, - ого! Это же надо было ей вздохнуть с таким неподдельно-сожалеющим видом. Наш человек! Уважаю.

- Ясно, очень жаль, - произнёс он, отвесив вежливый поклон Готл, и, смачно поцеловав мне руку, вышел из кабинета.

- С Маврикием лучше дружить, - задумчиво произнесла Готл, глядя на то, как я старательно оттираю свою руку от его слюней об её портьеры. - А если уж ему приглянулась какая-нибудь красивая девушка, то с ним тем более надо дружить, но при этом не забывать держать на очень крепкой цепи, которую он не сможет порвать.

- И я так понимаю: эта цепь - вы, моя «дорогая тётя».

- Твой статус моей «племянницы» сажает его на цепь страха испортить отношения со мной, и потому Маврикий будет действовать в рамках «приличия» исключительно под моим надзором.

- Понятно, - протянула я, быстро продвигаясь к двери. - Ну что ж! Если я вам сегодня больше не нужна, то пойду тренироваться, и уверяю вас, «тётушка», что вполне обойдусь без поцелуя со сказкой на ночь.

Полетевшая мне вслед тяжеленная книга послужила вполне ясным ответом.

<p align="center">

***

Я стою среди вооружённой до зубов толпы людей. Единственный источник света в этом холодном каменном коридоре - весеннее солнце, проглядывающее сквозь прочные прутья решётки. Снаружи доносится гомон сотни тысяч возбуждённых людей, и каждый из них жаждет крови... но вот раздался звук труб, и от рёва толпы пол задрожал, как при землетрясении. Решётка медленно поднялась вверх, и я вместе с остальными двинулась вперёд.

В первые же секунды все мы были ослеплены ярким солнцем после тёмного подземелья. Но когда глаза привыкли к свету, то мы увидели, что идём по невероятно огромной арене формы эллипса, окружённой концентрическими кольцами мест для зрителей, которые кричали, бесновались, топали ногами, свистели, смеялись и улюлюкали. Мы же, участники Прайда, начали почётный круг вдоль края арены, давая им возможность разглядеть и оценить нас во всей красе.

- Народ Веломоса! - раздался усиленный «гуроном» голос Маврикия. - Сегодня на этой арене открывается восемьсот сорок седьмой турнир по боевым искусствам. В течение этих трёх недель претенденты на титул будут бороться друг с другом за звание чемпиона - «Король Арены». Кто-то из них выиграет, кто-то отправится к себе домой не на своих ногах, а кто-то погибнет, восславив тем самым своего противника, но эту жертву мы все готовы принять... а теперь о главном! Тот из участников, кто заставит всех своих (до единого) противников пасть перед ним ниц, получает не только титул чемпиона, но и весьма немаленькую награду в размере ста тысяч полновесных золотых монет. И ещё кое-что! Только в этом году самый лучший боец удостоится чести быть личным телохранителем правителя Драгорендума, Его Величества короля Велкона! А также хочу уведомить всех вас о том, что ежегодный доход нашего будущего чемпиона составит сумму, в три раза превышающую награду за турнир. Ну что? Я вас заинтересовал? Тогда давайте поприветствуем двести восемьдесят участников Прайда так, как вы это умеете, и все вместе пожелаем им удачи!

Неожиданно повисла гробовая тишина, раз секунда, два секунда и... всю арену накрыл рёв толпы. Шум всё рос. Рос, словно несущая смерть буря в горах. И я уверена, что каждый из участников в этот момент почувствовал себя всемогущим богом, сотрясающим твердь земную. Но вскоре рёв стих, и Маврикий продолжил своё выступление: