Дарующая жизнь - Чекалов Денис Александрович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/83
• Следующая

– Ее выстроил великий мудрец Иль-Закир, из города Маназира, – пояснил я. – И ты не первая, на кого это зрелище оказывает столь сильное впечатление. Правда, сомневаюсь, что всем остальным удавалось найти столь цветастые слова…

Здание, рассекавшее перед нами небо, скорее походило на величественный зиккурат. Все оно состояло из металла; двадцать девять ярусов возносились вверх, один за другим, и с каждого на нижний низвергались потоки искрящейся воды.

– Любой этаж здесь выше предыдущего на три с четвертью фута, – заметил я. – Поэтому снизу создается иллюзия, что они равной высоты. Будь так на самом деле, ярусы казались бы разными… Забавная игра зрения.

Я подтолкнул девушку в спину, увлекая ее вперед.

– Система фонтанов, которую ты видишь, не имеет ничего общего с системой забора воды из скважины. Она здесь только для красоты.

Чем ближе мы подходили, тем выше казалось здание.

– Башня Иль-Закира обеспечивает водой долину. Если она рухнет, все здесь покроется водой, на три сотни миль вокруг. Поток снесет постройки, смоет посевы. Погибнет приблизительно триста шестьдесят тысяч человек… А через пару дней вода уйдет в землю, и весь край превратится в пустыню.

Я улыбнулся.

– Именно это и произойдет в день церковного праздника, который справляют в это воскресенье. Маленький Апокалипсис для милого оазиса. Вот почему Великий Совет хочет, чтобы я пока что остался здесь.

– Эльфийская пословица гласит: ищи силы в узах, что связывают тебя с миром, – произнес я. – Оросительные каналы, которые берут здесь свое начало, и есть нити, объединяющие этот земледельческий край. Правда, народная мудрость умалчивает, какой облом тебя ждет, когда эти связи порвутся…

Водонапорная башня не имела входа. Вокруг нее, то поднимая вверх копья, то вновь беря их на плечо, маршировали четверо стражников. Или их фортели с оружием представляли собой сложный священный ритуал, или у гвардейцев просто время от времени затекали руки – я так и не понял.

– Поговорим с ними, Френки, – заметил я. – Уверен, у них сразу поднимется настроение от моих новостей. Прямо подлетит выше этого здания…

Я решительно направился вперед и потому не сразу заметил, как площадь под моими ногами начала расходиться. Она просто разъезжалась на части, как лед на реке весной.

Люди, которые маршировали вкруг башни, нимало не обращали на это внимания. Казалось, ничего странного вообще не происходит.

– Беги! – закричала девушка.

Это был крайне полезный совет. Даже пьяный гоблин поймет, что бегать по крошащемуся льду – занятие для самоубийц, полудурков и профессиональных политиков.

Но такова уж моя Френки – всегда скажет что-нибудь полезное.

Я взглянул себе под ноги.

У старины Майкла (то есть меня) был один шанс из двух. Либо я стою на достаточно крепком куске, или уже давным-давно лечу в пропасть.

И я сомневался, будто внизу меня поджидает Белый Кролик, готовый указать путь.

Мне повезло. Не знаю, почему и чем я заслужил у судьбы такую удачу. Наверное, Небесные Боги решили на сей раз поддержать меня, чтобы в следующий раз было еще смешнее врезать мне между глаз.

Моя льдина – или на что там распалась поверхность площади – оказалась довольно крупной. Разваливаться она, кажется, тоже не собиралась. А, впрочем, кто собирается? Все просто летит к чертям, в самый неожиданный момент.

Но на пару секунд я мог об этом не беспокоиться.

Френки оказалась в положении посерьезнее. Трещина прошла прямо между ее стройными ножками. Теперь девушка балансировала на двух крошечных островках, каждый из который грозил перевернуться, как заправский оборотень.

– Прыгай, – приказал я.

Конечно, было много вопросов, над которыми следовало задуматься, прежде чем отдавать такую команду.

Почему городская площадь, ровная и прочная, вдруг превратилась в гном знает что.

Какая опасность таится под ее разъехавшимися обломками – просто болото, песок или бездна, сорвавшись в которую, ты не долетишь до конца даже к Судному дню.

И главное – не треснет ли к чертовой матери мой островок, если перетащить на него еще и Френки.

Вопросов, как вы видите, было много, поэтому я предпочел не отвечать ни на один из них, а просто крикнул девушке:

– Прыгай!

Френки прыгнула.

Два маленьких островка, на которых она стояла, качнулись под ее тяжестью и пару раз повернулись, как делает колесо рулетки перед тем как остановиться.

Я протянул руку, чтобы поймать девушку. Но она устремилась не в мою сторону, а на другую льдину, в десятках двух футах от меня.

Кожаные сапожки коснулись поверхности островка. Тело девушки напряглось, готовое совершить новый прыжок, если островок под ней уйдет в бездну. Но этого не произошло. Франсуаз выпрямилась во весь рост, и длинная дайкатана словно сама легла ей в руку.

Теперь я мог осмотреться.

Мне часто приходилось слышать выражения типа «земля уходит из-под ног» или «провалиться сквозь землю». Помню, как хотелось мне сгинуть от стыда в тот день, когда на торжественной церемонии в колледже я забыл слова своей речи и несколько страшных минут провел в молчании, а на меня смотрели тысячи глаз.

Может, тогда кто-то из Богов услышал мою молитву, но у него только сейчас дошли руки ее выполнить?

Значит, не вовремя.

Я заглянул вниз, за край островка. И увидел только тьму.

Четверо стражников по-прежнему маршировали вокруг башни. Мне показалось – нет, гном побери, я был совершенно уверен! – что под касками они прятали злобные улыбки.

Нечасто, видать, доставались им такие развлечения.

– Майкл, площадь пустая, – бросила Френки.

И верно.

Следовало надавать мне оплеух за то, что я не понял этого сразу. Но нет – огромная водонапорная башня заняла все мое внимание. Я разливался певчим птеродактилем, расписывая перед девушкой все детали об этой поганой достопримечательности.

И не заметил, что огромная площадь вокруг была совершенно пуста.

Ни человечка, ни гоблина, ни лотка с апельсинами – здесь не нашлось места даже для виселицы или дыбы. Значит, люди знали, что ходить и строить здесь опасно.

Тогда какого черта я поперся сюда?

Все эти сожаления пронеслись в моей голове, как товарный поезд, оставив такой же грохот. Слишком не хотелось мне здесь оставаться, слишком неприятна была мысль о том, чтобы встречаться с чиновницей из столицы – вот я и распустил свои острые уши, забыл об осторожности.

Теперь следовало решить, что делать дальше.

Площадь под моими ногами больше не разъезжалась, однако и намерений склеиться вновь тоже, пожалуй, не испытывала Мне предстояло допрыгать по плавающим в пустоте островкам до одного из берегов. И надеяться, что я еще не разучился играть в горного козла.

Куда?

В город или же к башне, где скалят зубы в ухмылке охранники.

Это не вопрос.

Надо же стереть с их морд эти мерзкие улыбочки. Скажем, самих в пропасть побросать.

И тут случилось то, что всегда происходит в таких случаях.

Будь я столь же умен, как делаю вид, мог бы догадаться заранее.

Плохо было не то, что площадь пустая.

Следовало подумать о тех, кто мог на ней появиться.

Раздался свист.

Такой резкий, что у меня заложило уши.

Я присел. Будь у меня хоть немного времени подумать – скажем, годик-парочку, – я бы понял, что так поступать не следует.

Льдина, на которой я стоял, сразу же зашаталась, задергалась и стала такой же предсказуемой, как юная девушка в тот момент, когда первое свидание плавно перерастает в первый перепихончик.

Я замер и постарался больше не двигаться.

А замереть, если у вас согнуты колени, весьма и весьма непросто. Оставаться же долго в таком положении может разве что заправский атлет.

К тому же выглядите вы при этом по-идиотски – словно собрались справить нужду, а штаны снять забыли; и теперь никак не в силах решиться, распрямиться вам снова или просто приступить так.

• Предыдущая
• 2/83
• Следующая