Стихотворения (2) - Китс Джон - Страница 9

• Предыдущая
• 9/41
• Следующая

И как впервые в этом состоянье

Обрел ты человека очертанья,

Как в странствиях своих возвел в обычай

Ты смену воплощений и обличий,

Как был с наядой в отношеньях дружных

И пищу брал из рук ее жемчужных.

Перевод Е.Фельдмана

x x x

Ах, живи ты в век старинный,

Рассказал бы свиток длинный

О глазах твоих немало,

Как они, мой друг, бывало

Танцевали менуэты

В храме радости и света,

И воспел бы, как заслуги,

Летописец брови-дуги,

Каждую из коих лестно

С полосой сравнил небесной

Или же с пером вороны,

От случайного урона

Павшим на снежок пушистый;

Темный волос твой волнистый

Уподобил чемерице,

Той, что аркою клонится,

Где в обилье завиточков

Угнездилась тьма цветочков

(Долу столь же величаво

Клонятся другие травы.

В их изгибе есть приметы

Очертанья всей планеты);

Речи б уподобив меду,

Выявив твою породу

Через тонкие лодыжки,

Пояснил, - не понаслышке

Знаешь фей ты, ибо ловко

Охраняешь их, плутовка:

Даже фейному мальчонке

Не найти своей девчонки,

Разве только в час, когда ты,

Дев оберегая свято,

Доставляешь в день лучистый

Их к воде кристально чистой.

Появись ты в древней были,

Десять Муз мы б ныне чтили.

Рангом хочешь, может статься,

Выше Талии считаться?

Уважаю дух новаций:

Стань четвертою из Граций!

В чем же в рыцарскую пору

Ты могла б явиться взору?

Ах, по моему понятые,

В длинном, серебристом платье

Ты б на людях появлялась,

Где б надежно прикрывалась

Грудь кирасой золотою,

И не мог бы грудью тою

В страсти нежной, в страсти томной

Насладиться взор нескромный.

Локон твой под шлем могучий

Прятался б, как солнце - в тучи,

И волной беломолочной

Ниспадал султан бы, точно

Лилии с бесценной вазы.

Столь приятен был бы глазу

И скакун твой величавый,

Гордый рыцарскою славой

И блестящим одеяньем,

Сходным с северным сияньем.

По-мужски мечом владея,

Ты, убив волхва-злодея,

Ложь убила бы и с нею

Огнедышащего змея.

Впрочем, ты колдунья - тоже,

А своим вредить негоже,

Ни волшебникам, ни гадам,

Что убить способны взглядом.

Перевод Е.Фельдмана

К ***

Будь я красавцем, долетел бы стон

Сквозь ухо перламутровое эхом

До сердца твоего, назло помехам,

И был бы я за пыл вознагражден.

Но я не рыцарь доблестных времен,

И грудь мою не облекать доспехам,

Не пастушок блаженный, нежным смехом

Пастушке говорящий, что влюблен.

И все ж твержу: "Ты сладостна!", я брежу:

"Ты слаще сицилийских роз медовых

В хмельной росе, поящей допьяна!"

Я редкостной росой уста разнежу

И под луной нарву цветов пунцовых

Мне колдовскую силу даст луна.

Перевод А.Парина

ПОДРУЖКА, КРУЖКА И ТАБАКУ ПОНЮШКА

Тащи веселую подружку мне,

Тащи вина большую кружку мне

И табаку тащи понюшку мне.

Коль можешь, дай всего до ста точно.

Быть может, я скажу: "Достаточно!"

Но нет - смолчу в моей обители

Вплоть до пришествия Спасителя.

Недурно было б так устроиться

С тобой, возлюбленная Троица!

Перевод Е.Фельдмана

ВСТУПЛЕНИЕ К ПОЭМЕ

Опыт

О рыцарях рассказывать я стану.

Перед глазами - белые султаны.

Не чопорны они, не современны,

Но грациозны - необыкновенно.

Не то что смертных дерзкая отвага,

Но даже волхвованья Арчимаго

Изящества не сообщат им боле;

Как будто горный ветер на приволье

Резвится и приходит отовсюду,

Чтобы для нас устроить это чудо.

О рыцарях рассказывать я стану.

Мне видится копье: то утром рано

Выходит рыцарь; дева молодая,

От холода едва не умирая,

Застыла у зубца старинной башни.

Она в слезах: за милого ей страшно.

Подчеркивает платье каждой складкой,

Что ей сейчас и горестно, и сладко.

Когда в походе рыцарь притомится,

Он в озере прозрачном отразится.

У ясеня приляжет на полянке,

Где рядышком гнездятся коноплянки.

Ах, опишу ли облик я жестокий,

Когда встает герой железнобокий,

Тряся копьем, сдвигая гневно брови,

И рвется в бой, и жаждет вражьей крови?

Ах, опишу ли я, как рыцарь гордый

Выходит на турнир походкой твердой,

И зритель замирает, восхищенный,

При появленье чести воплощенной?

Боюсь, что нет: увяли, отлетели

Стихи, что распевали менестрели,

Чей и теперь таится дух великий

В развалинах и лиственнице дикой.

Когда закончен пир, допито зелье,

Кто вам опишет буйное веселье?

Кто вам опишет ожиданье боя

Под сенью стен, украшенных резьбою?

Кто вам опишет зрелище сраженья?

Кто вам отыщет средства выраженья?

Я вижу зал; в нем юные девицы;

Мне явственны их радостные лица,

Мне явственны их сладостные взгляды,

Что светятся, как ясные плеяды.

Да, все-таки рассказывать я стану

О рыцарях, об их суровом стане.

Как возродиться смогут здесь иначе

И воин, и скакун его горячий?

Твое, о Спенсер, и лицо мне мило:

Оно прекрасно, как восход светила,

А сердце просто прыгает от счастья,

Когда твое я чую соучастье.

Я твой венец, при всем его изыске,

Воспринимаю по-земному близко,

И я тогда не чувствую смущенья,

Когда в своем горячем обращенье

Твой кроткий дух прошу я о подмоге,

А дух в тревоге

Из-за того, что некто вздумал тоже,

По глупости, сумняшеся ничтоже,

Либертаса пройти дорогой торной.

Либертас подтвердит: в мольбе покорной

Я, бард, с благоговеньем постоянным,

Испуганный своим же дерзким планом,

Пройду свой путь; ты согласишься, внемля.

Я лягу отдохнуть; увижу землю,

Ее восход, закат, и свет, и тени,

И всей природы буйное цветенье.

Перевод Е.Фельдмана

КАЛИДОР

Фрагмент

Сэр Калидор плывет по водной глади,

Гребя веслом и с восхищеньем глядя

На вечер безмятежно-молчаливый,

Что покидать не хочет мир счастливый.

Сегодня ночь наступит с опозданьем,

И, светлым наслаждаясь мирозданьем,

Сэр Калидор душою отдыхает,

И боль обиды в сердце затихает.

Он тихо правит к берегу; растенья

• Предыдущая
• 9/41
• Следующая