Мареновая роза - Кинг Стивен - Страница 11

• Предыдущая
• 11/133
• Следующая

«Где же твой суженый сейчас, красавица?» — подумала Рози. Она посмотрела на темный экран телевизора, потом перевела взгляд на облицованную кафельной плиткой стену. На стене кто-то красным фломастером написал: «ПОЦЕЛУЙ МОЙ ЗАРАЖЕННЫЙ СПИДОМ ЧЛЕН». Она поспешно отвернулась, словно боясь, что вульгарная надпись может обжечь сетчатку глаз, если слишком долго смотреть на нее, и уставилась на дальний конец вокзального здания. На противоположной стене висели огромные часы со светящимся циферблатом. Было шестнадцать минут четвертого.

«Еще два с половиной часа, и я смогу уйти отсюда», — решила она и устроилась в кресле поудобнее, чтобы переждать их.

Около шести часов предыдущего вечера, когда автобус сделал большую остановку, она перекусила бутербродом с сыром, выпила стакан лимонада. С тех пор не ела, и голод давал о себе знать. Она сидела в кресле с телевизором до тех пор, пока часовая стрелка не сделала полный оборот — четыре часа утра, — после чего решила, что настало время подкрепиться. Рози пересекла зал, переступая по дороге через тела спящих, и вошла в небольшой кафетерий рядом с окошками билетных касс. Многие из лежавших на полу цепко прижимали к себе раздувшиеся, подклеенные липкой лентой пластиковые мешки, и к тому времени, когда официант принес ей кофе, сок и чашку овсянки, она поняла, что напрасно волновалась из-за полицейских, которые могли выгнать ее с вокзала. На полу спали не транзитные путешественники; это были бездомные и нищие, собиравшиеся на ночь на автостанции. Рози почувствовала, что ей их жалко, и одновременно испытала чувство облегчения — приятно знать, что завтра и для нее найдется место, если негде будет переночевать.

«А если он приедет сюда, в этот город, где, по-твоему, начнет искать тебя в первую очередь? Куда направит свои шаги?»

Но это же глупо — ему ни за что не найти ее, она не оставила ни единой возможности, ни малейшей зацепки — однако при мысли о нем показалось, что по спине, вдоль позвоночника, прошелся холодный палец.

От еды она взбодрилась, стала чувствовать себя лучше и сильнее. Покончив с завтраком (над чашечкой кофе просидела очень долго, пока не поймала на себе выражавший явное нетерпение взгляд смуглолицего мальчишки-официанта), она медленно поднялась из-за столика и неторопливо вернулась назад. По пути заметила сине-белый круг над киоском рядом с пунктом проката автомобилей. Слова, идущие по синей внешней полосе круга, гласили: «ПОМОЩЬ ПУТЕШЕСТВЕННИКАМ», и Рози серьезно подумала, что за всю историю мира не было путешественника, который нуждался бы в помощи больше, чем она.

Она повернула к сине-белому кругу. Внутри киоска под вывеской сидел мужчина среднего возраста с редеющими волосами и в очках с роговой оправой. Он читал газету. Она сделала несколько шагов, затем остановилась. С чем она собирается обратиться к нему? Что скажет? Что бросила мужа? Что сбежала из дому, захватив с собой только сумочку и его кредитную карточку, что у нее нет одежды, кроме той, что сейчас на ней?

«А почему бы и нет? — вставила реплику миссис Практичность-Благоразумие, и полное отсутствие сострадания в ее голосе потрясло Рози, как хлесткая пощечина. — Если у тебя хватило духу бросить мужа, неужели теперь испытываешь стеснение и боязнь признаться в этом?»

Она не знала, так это или нет, но понимала, что сообщить совершенно незнакомому человеку о главном событии жизни в четыре часа утра, или вернее, ночи, будет нелегко. «И вообще, скорее всего, он пошлет меня подальше. Скорее всего, его задача — помогать людям, потерявшим билеты, или делать объявления по громкоговорителю о заблудившихся детях».

Тем не менее ноги продолжали нести к будке помощи путешественникам, и она поняла, что действительно намерена рассказать обо всем незнакомому мужчине с редеющими волосами и в очках с роговой оправой, — собирается сделать это по самой простой причине: другого выбора у нее нет. В ближайшее время ей, наверное, очень часто придется рассказывать незнакомым людям о том, что бросила мужа, что прожила в туманном оцепенении за запертой дверью четырнадцать лет, что не обладает никакими профессиональными навыками или умениями, что ей нужна помощь, что вынуждена полагаться на доброту незнакомцев.

«Но я же в этом не виновата, правда?» — подумала она и удивилась, потрясенная собственным спокойствием.

Рози приблизилась к киоску и положила руку на прилавок. С надеждой и страхом посмотрела на склоненную голову мужчины в роговых очках, посмотрела на его коричневатую веснушчатую кожу, проглядывавшую сквозь редеющие волосы, уложенные на черепе аккуратными тонкими рядами. Она ожидала, что он поднимет голову и обратит внимание на нее, однако он увлекся чтением газеты на иностранном языке, который показался ей не то греческим, не то русским. Он осторожно перевернул страницу и сосредоточился над фотографией двух футболистов, борющихся за мяч.

— Простите, — произнесла она тонким голосом, и человек, оторвавшись от газеты, поднял голову.

«Пожалуйста, пусть у него будут добрые глаза, — взмолилась она неожиданно. — Даже если он не в силах мне помочь, пусть у него будут добрые глаза… и пусть он увидит меня, меня, настоящего человека, который стоит перед ним и которому не за что держаться, кроме тонкого ремня сумочки «Кмарт».

И увидела, что у него действительно добрые глаза. Близорукие и плавающие за толстыми линзами очков… но добрые.

— Простите, но не могли бы вы помочь мне? — спросила она.

Доброволец общества «Помощь путешественникам» представился. Его звали Питер Слоуик, и он выслушал рассказ Рози в сосредоточенном молчании.

Она рассказала столько, сколько сочла нужным, внутренне придя к выводу, что вряд ли сможет рассчитывать на доброту незнакомцев, если утаит правду о себе из гордости или стыда. Единственной важной вещью, о которой промолчала — потому что не знала, какими словами это выразить, — было ее ощущение полной безоружности, абсолютной неподготовленности к встрече с внешним миром. До последних восемнадцати часов она не представляла, насколько незнаком ей мир, о котором получала информацию из телевизионных программ или ежедневных газет, купленных мужем по дороге с работы домой.

— Как я понимаю, вы покинули дом совершенно неожиданно, — сказал мистер Слоуик, — но в пути, пока ехал автобус, у вас не возникало мыслей о том, чем вы будете заниматься или куда вам следует обратиться после того, как вы доберетесь сюда? Никаких идей?

— Я думала, что смогу найти женскую гостиницу или что-нибудь в этом роде, — ответила она. — Есть здесь что-нибудь подобное?

— Да, мне известны по крайней мере три таких заведения, однако даже в самом дешевом плата за постой настолько высока, что ваши денежные запасы истощатся максимум через неделю. Это отели большей частью для состоятельных дам — женщин, которые приехали провести недельку в городе, где много роскошных магазинов, или же остановились здесь, чтобы навестить родственников, которые не могут разместить их у себя.

— Ах вот как, — произнесла она. — Может, попробовать женскую организацию YWCA?

Мистер Слоуик покачал головой:

— Последнее общежитие YWCA закрылось еще в девяностом году. У них возникли проблемы из-за того, что общежития оказались переполнены людьми с умственными расстройствами и наркоманами.

Она ощутила приближение паники, затем заставила себя вспомнить о людях, спящих на полу вокзала и крепко сжимающих в руках полиэтиленовые пакеты с жалким набором имущества. «В крайнем случае я смогу присоединиться к ним», — подумала она.

— Может, у вас имеются какие-нибудь предложения?

Он задержал на ней взгляд на несколько секунд, постукивая кончиком шариковой ручки по нижней губе, — ничем не примечательный мужчина с обыкновенной внешностью, который, тем не менее, увидел ее и поговорил с ней, а не послал ко всем чертям. «И еще он не попросил меня подойти поближе, чтобы он смог поговорить со мной начистоту», — добавила она мысленно.

• Предыдущая
• 11/133
• Следующая