Проклятые Земли (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 21

Сияние ушло, уступив место угольно-черным тучам и глухому безветрию. Приближающаяся непогода заставляла заранее морщиться от холода и мечтать о горячей еде и постели.

Из распахнутой ставни доносились удары молота, проникали запахи раскаленного металла вперемешку с ароматом горячей похлебки. Стоило покинуть стены молельни, по ушам ударил гвалт десятков людей - беженцы из Сухого Ручья явно решили не продолжать путь на север.

За время, проведенное в часовне, немногочисленные мужчины успели сколотить собственный барак. Толстые бревна, еще пахнущие свежим распилом, пара окон, да два дверных проема. Строили явно на совесть, словно собирались остаться жить прямо здесь, на заставе.

- С возвращением, сын мой.

Отец Генрих появился из-за угла молельни. Рукава сутаны закатаны, пальцы перемазаны смолой. Даже на лице несколько разводов сажи, в волосах застряли мелкие стружки. Священник, похоже, приложил руку к возведению новых построек.

- Здравствуйте, святой отец, - кивнул я, рассматривая хмурое небо. - Приближается буря.

- Именно так, - чуть прищурив глаза, ответил он. - Но нашел ли ты покой в душе, Алекс?

Я пожал плечами.

- Не знаю, отец Генрих. После Седых Мхов мне начинает казаться, что пока не перебьем людей Малена всех до единого, покой этим землям будет только снится.

Он покивал и поправил рукава.

- Дело Господне не прекращается ни на миг, сын мой. Для мирян все кончится со смертью злодея, но для Церкви - всегда найдется работа, - наставительным тоном проговорил он. - Как видишь, - повел рукой отец Генрих, - жизнь продолжается, а раз так - всегда будет соблазн, с которым предстоит бороться.

Беженцы как раз толкали мимо нас внушительную бочку, булькающую чем-то явно перебродившим. Даже сквозь крепкое дерево сочился шибающий по носу запах сивухи. И где только прятали, вроде по дороге к форту я ее не видел.

- Человек жив, пока надеется, - пожал я плечами.

Священник осенил трудящихся крестным знаменем и те тут же покатили веселее. На хмурых лицах проявилось подобие улыбки - видимо, благословение не только бессмертным придает сил.

- Молитва помогает, - улыбнулся отец Генрих. - Я вижу, что тебя терзают вопросы, сын мой.

- В Седых Мхах я видел колдуна, святой отец. Он что-то творил, когда я прибыл в деревню. И мне кажется, попробует вернуться, чтобы закончить начатое.

- Если ты упокоил всех мертвецов, ему не с чем будет работать, сын мой, - покачала головой священник. - А я вижу, что ты не оставил ему и шанса найти хоть кого-то, пригодного для поднятия.

Я кивнул.

- И все же - почему сейчас? Почему они обрели силу?

Он кивнул, складывая руки на груди.

- В смутные времена зло всегда сильнее. На севере пробудилось зло. Некоторые святые отцы считают, именно это послужило сигналом к пробуждению колдовства.

- Но на юге я видел не одного и не двух магов, - всплеснул руками.

- Это разные вещи, сын мой. Есть волшебники, южные маги. Они обращаются к миру, созданному Господом Богом для людей. Ни один маг не сможет обойти законы природы, он может лишь взывать к существующему порядку, но не нарушать его. Так, например, никто из волшебников юга не способен заставить воду обратиться в камень.

- Но он может ее заморозить.

- И даже испариться, - снова кивнул отец Генрих.

Перед глазами само собой всплыло воспоминание. Мы под стенами осажденного города. Армия узурпатора выдвинулась из-за стен, готовясь встретить нас превосходящим числом. Навстречу им вышел десяток мужчин в просторных плащах.

Минута - и вскинувшие руки волшебники превращают десятки врагов в иссохшие трупы. Тогда я думал, это невероятно. Но потом, когда узурпатор пал, остатки его армии решили прикрыть свое отступление пожаром.

И в дело вступил совсем еще мальчишка. Ему было лет пятнадцать, он не дослужился даже до ранга подмастерья. Но именно он, бесстрашно шагнув в беснующееся пламя, заставил его обратиться в огненный смерч. А затем, ухватив голыми руками, стегал убегающих кочевников, как плетью.

Воспоминание заставило содрогнуться, а витающий над фортом запах жареной свинины показался вонью сгорающих заживо южан.

Геройство огненного мага длилось недолго - узурпатор тоже собрал умелых бойцов. Среди них нашлись и свои маги. Так, удерживаемое в руках пламя обратилось против самого мальчишки, в мгновенье ока не оставив от него и горстки пепла.

- А колдуны Малена? - с усилием выдохнул, едва сдерживаясь от желания стошнить прямо на ступени молельни.

- Они нарушают законы природы. Господь сказал: «из праха мы созданы, в прах и обратимся», - чуть нараспев ответил священник. - Но колдуны не дают погибшим завершить цикл, поднимают уже погибших, прерывая установленный порядок. А души тех, кому принадлежали эти оболочки, обречены испытывать незаслуженные муки, пока кто-то не упокоит нежить, в которую их обратили.

- Но и это еще не все, да?

- Не все, - подтвердил он, провожая взглядом сменяющуюся на воротах стражу.

Бойцы, завернутые в теплые накидки поверх кожаной брони, поклонились священнику, тот в ответ благословил их. Когда воины скрылись в казарме, отец Генрих заговорил снова.

- Каждый, кто вызывает мертвых с того света, сам привязывает свою душу к тьме. По началу они не ведают, как это опасно.

- Не ведают? - вскинул я брови.

- Знал ли ты, впервые пробуя вино, что можно пристраститься к нему так, что оно станет твоей смертью? - привел пример священник. - Вот и они не ведали, что творят. И могли бы спастись, если бы вовремя раскаялись... - в его голосе звучало неподдельное сочувствие. - Но вместо этого гордыня стала их спутником. Они решили, что выше Господа Бога - раз могут поднимать мертвых, значит, повелевают самой смертью.

- Но это не так.

- Никто не может отменить божьих законов, сын мой. Смерть приходит ко всему, что есть на свете. И когда настанет их время - никакие заклятья не удержат изъеденные тьмой и злом души на земле.

- А как же покаяние? Разве оно не позволит им избежать ужасного посмертия?

- Покаяние, - вздохнул отец Генрих. - Оно должно быть искренним, идущим из глубины души. Но души, оскверненные тьмой, редко способны по-настоящему раскаяться в грехах. Ты бы удивился, узнав, что ни один из колдунов, даже пребывая на очищающем костре, не отказался от своей силы ради спасения? Что они до последнего верят, будто черная магия спасет от смерти?

- Это уже не гордыня, это уже глупость.

- Самые сильные из них обращаются в умертвий сами. Не ту нежить, что не имеет души и так легко упокаивается. Они становятся отвратительными личами. Сохраняют рассудок, умения. Но, что гораздо хуже - создают вместилища для души. Скрывают их даже друг от друга.

- Зачем?

- Зачем прячут? - тут же уточнил он. - Пока филактерий не уничтожен - лич будет раз за разом возвращаться с того света.

- Даже если уничтожить тело?

- Тела они занимают любые. Главное - уничтожить вместилище души, только тогда можно их победить. Но это сложно, - он обреченно махнул рукой. - В любом случае, сын мой, тебе предстоит путь в Хелмгард. Там идет битва важнее нашей, - и он обвел рукой форт.

- А церковь не возмутится, что бессмертный был принят на службу?

- Нет, это мое решение, мне за него и ответ нести. А теперь, извини, но меня ждут дела.

Он скрылся в молельне, не забыв напоследок перекрестить меня. Золотое свечение окутало, стекло, как вода, по каплям к Дневнику.

Я раскрыл книгу.

«Упокоить убитых разбойников»

«Уничтожить нежить в Седых Мхах»

«Добраться до Хелмгарда» - буквы чуть светятся желтым.

Удобно, главное, самому не нужно писать.

В последний раз окинув взглядом часовню, направился в сторону северных ворот. Путь впереди не близкий, да и тучи над головой не радовали. Но терять день, пока нежить не вошла в силу - в Проклятых Землях это глупость, цена которой жизнь.