Телохранитель её величества. Противостояние (СИ) - Кусков Сергей - Страница 43

– Все всё поняли?

Затем началось представление, ради которого все и собрались.

Вначале хлестали девчонок. Хлестали, надо отдать должное, от души, но болевой порог здешних взрослых особей и тем более хранителей такой, что для них двадцать ударов – детские игрушки.

Затем «морпехи» повели к раме для наказания меня. Я еле переставлял ватные ноги, думая, как бы не грохнуться на глазах у почти двух сотен человек. Приказали снять футболку, повиновался. Руки мелко подрагивали. Начали привязывать. То есть не привязывать, закреплять запястья в специальных подготовленных держателях, которые затем рывком разъехались в стороны и вверх. Я оказался повисшим на руках, и это подстегнуло волну страха.

Десять. Я получал пару раз по десять ударов, когда мне обламывали рога, ещё до «мозговерта». Как пережил тогда – загадка, ибо было ОЧЕНЬ больно. После же экзекуции спина болела не меньше недели, постоянно бегал в медблок для наблюдений. Что же будет теперь?

Я закрыл глаза и попытался поймать волшебный вихрь летящих снежинок. Я НЕ ДОЛЖЕН закричать! Не могу, не имею право! Но придется, если не уйду в себя. Я должен выдержать, пройти и выдержать, и показать, что я сильный. Меня не сломить! Если же я вскрикну…

- Не дрейфь, всё будет в порядке! – шепотом произнесла подошедшая наказующая, одна из местных, сделавшая вид, что проверяет крепления. – На, вот, держи. – И всунула мне в зубы кусок чего-то жесткого, но не твердого – какой-то особый пластик. – Это чтобы зубы не сломались. – Я почувствовал, как она улыбается.

Ещё я чувствовал её неловкость. Она знала, что не всё будет в порядке, даже если та, кто будет меня бить, будет делать это в щадящем режиме. Но подбодрить пыталась. И ещё я сделал важный вывод, который не мог сделать сидя в камере. Те, кто стоял там, за моей спиной, ЗА МЕНЯ. Ну, почти все, коров из сорок четвертого не считаю. Я совершил хороший поступок, защитил слабую от нелюбимой многими высокомерной хранительницы. ИХ слабую, одну из них. И одним этим стал гораздо ближе, чем мог, ели бы претворил в жизнь десять тысяч головоломных методик сближения и втягивания в коллектив, преподаваемых Катариной. Да, до статуса «своего» мне далеко, но я показал Белоснежке и остальным, что не высокомерный сноб, каковым они меня видели, пришедший сюда ради каких-то своих целей. И пусть Кристина из условно моего взвода, пусть мы дружим, но я показал направление своих мыслей и поступков, и многие задумались.

- Раз. – Свист хлыста. Удар, отдающий через спину во всё тело. Боль. Я сдавил пластик во рту, давя в себе вскрик. Я ДОЛЖЕН!!!

…Увидел, наконец. Благословенные снежинки!..

– Два. – Снова удар и снова боль. Я чувствовал эту боль, транс – не полная нирвана. Но я был далеко. Мое тело считало удары вместе с наказующей, руки стискивали тросы держателей, зубы проверяли на прочность пластик во рту, но я медленно брел по колено в невесомых снежинках, наблюдая за их чарующим танцем.

– Три…

* * *

- Вставай! Давай, просыпайся!..

Сквозь полудрему я понял, что это мне. Незнакомый голос сверху. Ну как незнакомый, знакомый, но не из тех к которым я привык по утрам.

Когда до меня дошло, что происходит, я поднял голову, попытался прийти в себя. Память медленно, но услужливо выдала подробности произошедшего накануне. И я всё менеё понимал, как теперь себя вести.

- И этих буди, нечего им валяться! Сони! – Тереза усмехнулась, словно пакостная кошка. – Эй, встать! Труба зовет! - И принялась трусить сопящую справа от меня Мари-Анж.

- А? Чего? – буркнула та спросонья и махнула на Терезу рукой, словно отгоняя муху. – Отвали!

Я приподнялся на локтях, борясь со вдруг проснувшейся болью в спине – уколы за ночь отошли. Но эта боль была последним, что меня тревожило. «Крестницы», сопевшие рядом, беспокоили куда больше, а то, что казалось замечательным вчера, сегодня выглядело не таким уж радужным.

- Чего она там? Что случилось? – Криска, безмятежно, словно маленький котенок, дрыхнувшая у меня на руке слева, подняла голову и уставилась на Терезу. – Чего шумишь, командир?

- Вашему герою пора. У него пробежка, а это не то же самое, что у нас.

Да, пробежка. Дело святое. Из моей груди вырвался обреченный стон. На старте и финише моей трассы стоят контролеры посещения, схитрить, как на общей беговой дорожке, не получится. Сама же трасса в два раза длиннеё, и хоть проходит по одним и тем же секциям полос смерти, постоянно моделируется, чтобы не было одинаковых препятствий каждый день. Плюс, там шатаются дроиды, хоть и в самой медленной своей ипостаси, но все с замашками зомби – если поймают, убьют. Более того, со мною вместе эту трассу проходят провинившиеся, а это о многом говорит.

Я с сожалением осмотрел небольшие, но такие аппетитные грудки Кристины, теперь уже официально признанной второй моей «крестницы», тяжело вздохнул и показал, что собираюсь вставать. Та посторонилась.

- Уже уходишь? – Мари-Анж соизволила повернуть заспанное личико в мою сторону. – Погоди, я тебе «заморозку» сделаю!

- Я сама сделаю. Бегом в умывальник, время не ждет! – Это мне. – И вы, клуши, тоже, подъем! Хорош валяться! - В голову Мари-Анж полетела подушка.

Я не стал смотреть, чем закончится их внутривзводная баталия, подхватил с соседней, не сдвинутой вместе с нашими кровати свою одежду и убежал в умывальную. Мне нужна была пауза, чтобы прийти в себя и оценить обстановку. Душ был бы наилучшим решением, но и ледяная вода в лицо поможет.

Не успел я одеться, сполоснуть лицо и почистить зубы, как мимо, визжа, пролетели два оголенных существа, взяли какие-то вещи и умчались обратно. Ещё через минуту вошла Тереза, неся автоматический шприц.

- Как самочувствие? – поинтересовалась она без капли иронии. Я кивнул.

- Нормально.

- Ещё придешь?

- А пригласите?

Она хмыкнула с таким видом, словно ожидала от меня больших умственных способностей.

- Стой смирно! – Я замер. – Сколько она сказала колоть? Пять?

- Шесть. Можно семь.

Тереза скептически покачала головой.

- Семь многовато будет. Пусть будет шесть. – И принялась колоть шприцом, настроенным на серию уколов по одному кубику «заморозки», в разные части спины, стараясь, чтобы уколы легли как можно равномернеё. – Я их выгнала, пускай пробегутся, в себя придут, - пояснила она. - Знаешь, когда тебя в город не пускают, как с непривычки крышу сносит? Это не из-за тебя, это из-за них.

- Понимаю. – Я смотрел через зеркало на неё и пытался прочесть эмоции. И был удивлен. На её лице не было и тени смущения. Тереза относилась ко мне, как к своему, члену собственного взвода, как отнеслись бы ко мне поутру Мия или Маркиза.

Но вот живу я в каюте с Мией и Маркизой, а не с ними! А с ними…

…А с ними всего лишь спал. Только что. С двумя из них. И всё.

Или не всё?

- Хуан, скорее соображай, – улыбнулась она, раскусив мои мысли. - Тебя ж по спине били, а не по голове.

Я встрепенулся и затрусил головой:

- Б-р-р-р-р!

Смех.

-Полегчало?

- Да. Резко так всё произошло…

- Не резко. Всё как и должно быть.

- Правда? – Я решил проверить, как оно должно быть. Развернулся, и захватив своей рукой её талию, притянул к себе. её лицо оказалось в миллиметрах от моего. – А так должно быть?

- Дурачок! – Она впилась мне в губы, затем отпрянула. – Ладно, тебе и правда пора бежать. Сегодня дежурит Чупакабра, а она не любит, когда опаздывают. Если тебе ещё и карцер впаяют, это будет на нашей совести, мы себе не простим. Если хочешь - заходи вечером.

Я нагло прошелся руками по её телу, оценивая формы. До параметров Катарины или Паулы, конечно, далеко, но поинтереснеё и Мари-Анж, и тем более Кристины. Она не то, что не сопротивлялась, а как бы даже помогала, крутясь и выставляя в лучшем свете свои анатомические особенности. И при этом была донельзя довольна.

- Сегодня не обещаю. – Я улыбнулся, как кот, дорвавшийся до халявной сметаны. – Но зайду обязательно! Минимум шесть раз, – вспомнил я мордашки оставшихся членов взвода.